Стая - Виктор Точинов

Неподалеку высились два громадных раскидистых дерева — отсюда не определить породу, но Граев знал: яблони.

Ай да Валет! Вывел точно к приметному месту, описанному Граевым.

Когда-то здесь стоял эстонский хутор, сожженный во время войны. Фундамент его давно превратился в бесформенную груду камней, поросших диким малинником. Давно сгинули прочие плодовые деревья и ягодные кусты. А эти яблони как стояли тридцать лет назад, когда Граев бывал здесь мальчишкой, — так и стоят до сих пор. Разрослись дико и неухожено, стволы — в обхват, давно одичали — крохотные зеленые яблочки, откусив, — не разжевать, до того кисло-горькие.

Но — стоят. Но — живут. И, возможно, переживут людей, готовящихся рядом с ними к смертному бою.

…Валета оставили здесь, у тайника с лодками. Дальше группу вел Граев… Вел и убеждался: очень трудно восстанавливать в памяти места, где не был почти три десятилетия… Тем более ночью.

Но главный сюрприз ожидал их у того места, где старый шпион Яван Яфимович показал заброшенный вход в подземелье. Очень неприятный сюрприз.

3

На самом деле полной неожиданностью обнаруженный хутор не стал — Граев видел его на снимках, полученных не то аэрофотосъемкой, не то даже спутниковой… Но тогда показалось, что строения хутора стоят рядом с входом… Сейчас выяснилось — не рядом. На том самом месте.

И что? Хутор — не хутор, а замаскированный под него КПП?

Очень может быть… Дом под кровлей из пластиковой псевдочерепицы новенький, надворные постройки тоже. Однако же через направленный микрофон из добротного хлева пару раз слышалось коровье мычание. Неужели держат буренку для пущего правдоподобия? Маловероятно…

У Граева появилось неприятное подозрение — вдруг весь план основан на нелепом совпадении? Вдруг «кайтсеполицаи» так и не узнали про старый бункер, или не стали возиться с его восстановлением? А здесь и в самом деле живут мирные селяне, всего лишь использовавшие в качестве погреба начало коридора, ведущего в засыпанные подземелья? И настоящий объект совсем в другом месте?

Из темноты возник СБ, и развеял все сомнения:

— Домик не простой, — прошептал еле слышно. — Все вокруг следящей аппаратурой утыкано. Подтягиваемся поближе, сейчас Надя включит глушилки, они ослепнут-оглохнут, и…

Он не договорил, рывком развернулся. Граев — тоже.

— Тихо вы… — раздался из темноты негромкий голос. — Своего продырявите.

Валет… Как-либо оправдываться контрабандист не пожелал: не мальчик, дескать, лодочки сторожить, пока другие чухну мочить будут.

Добиваться от него выполнения приказа не было ни времени, ни возможности. Бомбер сплюнул: черт с тобой, иди, тебя же первым и завалят — без снаряжения, без подготовки…

Валет довольно ощерился.

Несмотря на поздний час, лжехуторяне не спали — сквозь окно видно было, как в комнате синюшно мерцает экран. Едва ли смотрят телевизор или гоняют по видео порнушку — скорее всего, наблюдают за окрестностями в инфрадиапазоне. Смотрите, смотрите, все равно теперь ничего не увидите… Интересно, сколько их там? Едва ли слишком много — трое, четверо… Ни к чему светить большее количество, все равно главные силы охраны квартируют рядом, у развалин крепостицы.

Граев очень надеялся, что ради маскировки на хуторе не поселили женщин и детей, обошлись коровой…

Группа разместилась на исходных позициях, Бомбер нажал кнопку на выносном пульте. У обитателей хутора в этот момент поднялась тревога — впрочем, легкая, не переходящая в панику. Объемные датчики отрапортовали им о вторжении постороннего объекта — причем здоровенного, центнера этак на четыре: для шпиона или диверсанта, даже весьма упитанного, многовато…

Расчет был на то, что места здесь глухие, визиты дикого зверья время от времени должны происходить. Лоси, кабаны и зайцы, вот беда, читать не умеют, — и прут себе мимо табличек, запрещающих проход и угрожающих стрельбой на поражение, — и напарываются на ограждения с пропущенным током, и гибнут, радуя свежатинкой караульных… А здесь — если вдруг грамотный лось пожалует — даже таблички не висели.

Клацнул замок, дверь распахнулась, на крыльцо вышел человек. В опущенной руке что-то металлически блеснуло. Прикрыл дверь, постоял, давая глазам привыкнуть к темноте. Собирался ли он поохотиться на забредшую животину, или просто убедиться, что тревога ложная, — было непонятно. А спустя мгновение стало и неважно…

Брошенный нож рассек воздух серебристой молнией. Человек дернулся, слепо зашарил рукой у горла… А к крыльцу уже метнулись три стремительные тени в черном ночном камуфляже.

…Внутри оказалось еще двое. В штатском, но на мирных хуторян никоим образом не походили — молодые, подтянутые, выправка военная. Один дернулся было за оружием — отлетел к стене, получив по скуле ботинком Граева.

Впрочем, спустя очень недолгое время вернулся на стул, надежно спеленатый широким скотчем. Равным образом оказался упакован и его напарник.

Надежда осматривала остальные помещения дома, Макс — надворные постройки. Граев подошел к окну — отлично, тройной стеклопакет. Шум не будет слышен снаружи…

СБ уже доставал шприц-тюбик — наверняка с какой-то «сывороткой правды». Граев сделал в его сторону отрицающий жест — ломать пленных надлежало быстро, не дожидаясь, когда подействует снадобье.

Направил пулемет на одного из связанных. Спросил коротко:

— Где вход?

С этого момента оба стали трупами — хотя моргали, дышали и считали себя живыми. Приказ был однозначен: слышавших русскую речь в живых не оставлять.

Граев не ждал ответа — лишь прикидывал, кто из пленников послабее, кто поплывет, когда у него на глазах пристрелят напарника…

Один ответил что-то по-эстонски. Второй промолчал. Придуриваются, наверняка понимают русский.

— Говорит, мол имеем право только имя спрашивать, — перевел Валет. — Да часть, да личный номер. Вот уёбок…

Колоть надо этого, качающего права, понял Граев.

Но Валет опередил:

— Дайте-ка я их разговорю… Они ваши штучки-дрючки небось знают, а я по-простому.

СБ переглянулся с Граевым, кивнул. Ладно, пусть изобразит «злого следователя».

— Только быстро, — сказал Бомбер. — И не перестарайся, халупу разносить по бревнышку некогда.

Валет расплылся в радостной улыбке. Выглядела она жутковато.

В этот момент вернулась Надежда. Покачала головой — в доме чисто.

Тем временем Валет ухватил за волосы пленника — того, что промолчал. Задрал голову и тут же с маху вколотил в рот стволы обреза. Быстро спросил о чем-то второго по-эстонски. Второй не ответил, смотрел, выпучив глаза, на своего товарища. Тот пытался что-то прохрипеть из-под железного кляпа, по подбородку обильно стекала кровь.