Стая - Виктор Точинов

Вот, собственно, и вся шпионская история.

Но случился у нее эпилог — спустя тридцать лет. Пятнадцатилетний Пашка Граев долго уговаривал старика показать логово диверсантов и шпионов абвера… И однажды уговорил-таки.

Плыли долго — длинная и узкая лодка бывшего шпиона приводилась в движение маломощным и астматическим мотором «Салют»…

Пашку ждало разочарование — ничего загадочного и любопытного от шпионского гнезда не уцелело. По словам Явана Яфимовича, немцы схитрили. Размещенные вокруг аппель-плаца бараки были пустышкой, декорацией — и несколько бомбовых ударов по ним не причинили особого вреда. Настоящий же разведцентр располагался под землей — была тут у шведов в давние времена небольшая каменоломня, брали камень для строительства крепости, чтобы не возить за тридевять земель… Немцы расширили и оборудовали катакомбы, проложили коммуникации — воду, электричество, канализацию.

Увы, Пашке Граеву не довелось пошастать в таинственных подземельях, где скелеты в эсэсовских мундирах сжимают в костяшках истлевших рук поржавевшие «шмайссеры». Ведущий под землю ход оказался перекрыт обвалом — не то естественным, не то вызванным взрывом… Пришлось удовлетвориться лишь рассказами старика.

Однако место Граев запомнил хорошо.

Глава тринадцатая

А в это время Бонапарт переходил границу…

Что нехорошо и против нравственности, так мне на это ровным счетом наплевать.

1

— Не передумал? — с тоскливой надеждой спросил капитан Орлов. — У меня все наготове: катер есть на воздушной подушке — зверь-машина, и всех разом заберет, и огнем с берега прикроет… Всего неделя, как получили, в деле не использовали — кураты о нем пока не знают. «Ибрис» в военном варианте. Не «Самум» и не «Зубр», конечно, — но два КПВТ стоят… Ребята надежные есть, пятеро, — хоть в огонь, хоть в воду, б-а-а-льшие счеты на той стороне имеют. Неужто тебе шесть штыков и огневая поддержка лишними будут?

Орлов очень хотел на тот берег. В последние дни, после страшной смерти племянника, он изменился: стал молчалив и угрюм, не слышно ни обычных шуточек-прибауточек, ни рыбацких баек о вот такенных лососях. Временами в разговоре замолкал, смотрел куда-то отсутствующим взором, сразу видно — не здесь человек. Граеву такие симптомчики были знакомы, и на месте пограничного начальства он бы встревожился и принял бы меры: Митя Чередниченко после смерти брата, под Урус-Мартаном на фугасе подорвавшегося, тоже такой вот, сам не свой, ходил, а потом тако-о-ое учудил…

— Нельзя, — отрезал Бомбер. — Ни самому нельзя, ни людям. Думаешь, на той стороне на тебя полное досье не лежит? Лежит, и во всех видах ты там, молодой да красивый. Так что ты мне тут международный конфликт не провоцируй. Как говорится: один солдат — уже знамя, уже армия.

— Ну а катер-то хоть? — не сдавался пограничник. — Всяко ведь по-мирному уйти не получится. Начнут с берега по лодкам садить — охота тебе, дело сделав, в последний момент загибаться?

— Нельзя. Пусть лучше все там ляжем, чем катер твой на мелководье подобьют. Ты свою задачу знаешь, и давай без самодеятельности.

— Знаю…

Орлов, помрачнев еще больше, отвернулся. Смотрел в угол, о чем-то задумавшись…

— Не ссы, граница, — сказал Валет, фартовый человек. — Всё шито-крыто заделаем. Ты ж знаешь, если я за дело берусь — комар носа не подточит.

Орлов промолчал, Крапивин же продемонстрировал родственнику кулак — судя по всему, отнюдь не в шутку. Отношение его к брату весьма напоминало родственные чувства библейского Каина к Авелю — разве что до смертоубийства дело не доходило. Однако, хоть сторожем своему непутевому брату Крапивин-старший никак не мог считаться, карьера его замерла пятнадцать лет назад на звании капитана во многом благодаря Валету, — самому дерзкому и удачливому на все Принаровье контрабандисту. Валет же, напротив, зла на брата не таил. И, надо понимать, согласился участвовать в операции ради него.

— Пригодился бы катер, — вздохнула Надежда. — А еще лучше пару звеньев «сушек» бы послать. Неопознанных. И раздолбать их берлогу к чертовой матери, чтоб трава десять лет не росла.

На это безответственное и авантюрное предложение Бомбер даже отвечать не стал. Бомбером, кстати сказать, он стал с легкой руки Макса — сначала тот сократил Сергея Борисовича до СБ, потом расшифровал аббревиатуру как Средний Бомбер, потом «Средний» отсеялся — все равно в бою проговаривать долгие прозвища некогда.

— Минус тридцать, — сказал Бомбер, что в переводе на русский означало: до начала первой фазы операции полчаса. — Проверяем снаряжение.

Проверили. Снаряжение и оружие было собрано с бору по сосенке: пистолеты — швейцарские, автоматы — немецкие, два ручных пулемета — бельгийские, гранаты и средства защиты — американские. Никакой ниточки, ведущей к России. За единственным исключением: Валет объявил, что импортными пукалками он пользоваться не обучен, и учиться не собирается — и вооружился обрезом двустволки-вертикалки.

СБ не стал возражать, в конце концов как боевика Валета не собирались использовать, — лишь как непревзойденного знатока местности, всех здешних тайных тропок… Да и на территории незалежной Эстонии до сих пор хватает охотничьих ружей, выпущенных в СССР, мало ли какому местному жителю пришла блажь обрез сладить… Не улика.

Запищала рация. Орлов подошел, надел наушники, произнес лишь два слова: позывной в начале и «Отбой!» в конце. Кивнул Бомберу — всё по плану.

Граев не знал, какая приманка использована для отвлекающей операции, что проводится сейчас в Усть-Нарве. Но наверняка через границу там переправляют нечто небывало важное — то, что эстонцам, получившим преднамеренно слитую информацию, никак нельзя упустить, дать просочиться в страну… И все свободные силы противника сейчас там. И многие не свободные — тоже.

— Последнего инструктажа не будет, — сказал Бомбер. — И так всё знаете. Вместо него — раздача сувениров.

Раздал, каждому по одному: ферромагнитные жетоны на шнурке, без каких-либо надписей. И предметы неясного назначения — нежно-розового цвета, размером и формой напоминающие голубиные яйца. Тоже по одному.

— Ну и куда нам это засунуть? — спросил Макс, вертя в руках доставшиеся на его долю «сувениры».

Бомбер повернулся к нему, и по характерным беззвучным движениям губ вполне можно было прочитать два коротких слова. Потом объяснил ровным тоном:

— Жетон на шею. Гранату — вот сюда.