Сердце степи. Полёт над степью (СИ) - Иолич Ася

- Замолчи, - резко сказала Камайя. - Прекрати. Я не хочу об этом говорить. У меня ещё много дел сегодня.

- Воля досточтимой… - осклабился Тагат. - Могу и помолчать. Но радость от того, что ты остаёшься… Понял, понял! - воскликнул он, ускоряя шаги. - Молчу!

78. Руан.Что они за птицы

Тагат вернулся к обеду и был хмур. Руан вопросительно кивнул ему. Советник покачал головой, потом подошёл к большому умывальнику в холле и долго плескал воду на лицо.

- Прокатился, - сказал он, вытерев капли с выбритых щёк. - Улхасум видел. Поболтали. Пойдём.

Самодовольство на лицах некоторых тэкче так называемого мужского шатра превосходило все мыслимые пределы. Собрание прошло скомканно, потому что Архыр опять схлестнулся с молодым Кугой из Оладэ по поводу земли между их домами. Аслэгу явно было не до этого, и, когда наконец тэкче разошлись, Ул-хас с облегчением выдохнул.

- Завтра праздник, - сказал Тагат, прямо глядя на Аслэга. - Зима была морозной. На холмах будут бить в бубны и гонги. Нелха сказала, девушки опасаются, что без этого некоторые птицы не покинут клетки. Так бывало.

- Большинство всё равно вернётся, - пожал плечами Руан. - Они отвыкли от жизни в степи. В Фадо они возвращаются в дворцовые сады.

- Значит, надо послать мальчишек с тряпками на шестах, - хмуро сказал Аслэг. - Пусть машут как следует. Они должны улететь во что бы то ни стало. Слишком ручных могут задрать ястребы из нашего куувсайга. Степь большая, и насекомых и трав в ней, милостью Матери Даыл, очень много. Хватит на всех. Говорят, что любая птица стремится к полёту… Что они за птицы, если предпочтут неволю?

- Господин…

- Прочь. - Нада оттолкнул слугу в сторону и шагнул через порог, лицо его было красным, а глаза бегали. - Брат, я хочу поговорить с тобой наедине. Сейчас.

- Так говори.

- Нет.

Аслэг покачал головой и посмотрел на Руана с Тагатом. Они переглянулись и вышли в боковую дверь. Какое-то время Тагат стоял, глядя в пол, потом махнул рукой и кинулся к двери, прижимаясь ухом к щели.

- Тихо ты, - отмахнулся он от вяло протестующего Руана. - Не слышно…

- Что? - шепотом спросил Руан, когда Тагат наконец отлип от двери.

- Не разобрать… Дверь хорошая, - с явным сожалением откликнулся Тагат.

Ожидание несколько затянулось. Наконец Аслэг окликнул их из-за двери, Руан вошёл следом за Тагатом и нахмурился: Ул-хас был очень встревожен, а Нада сиротливо сидел на возвышении, закрыв лицо руками.

- Нашли подвал? - спросил Тагат, тоже вглядываясь в лица братьев. - Или возлюбленную?

- Подвал не нашли, - угрюмо сказал Аслэг, косясь на Наду. - Отец Тан Дан, пошли мне терпение… - Он тоже закрыл лицо руками и сидел так, пока Тагат не кашлянул, не выдержав. - Куда ни копни - везде двойное дно. Ступай, брат. Иди, я сказал…

Нада ушёл, запинаясь об ковры, и снова воцарилось молчание. Руан кашлянул четыре раза, прежде чем Аслэг поднял голову и посмотрел куда-то мимо него.

- Покушение на меня - дело рук Бакана, - сказал он наконец. - Сведения, которые Чимре передала Кам, дополнили картинку, и она наконец сложилась. Этот кусок гнили в день моего приезда страдал без своего дурмана. Я наорал на него сгоряча, и он решил подставить брата и заодно наказать меня. Посулил через своего слугу Салпату его эту возлюбленную, жену сопляка Тура. А-а-арр, нууш! - крикнул он, размахиваясь, бумаги взметнулись со стола, как вихрь осенней листвы, и с шорохом опустились на пол. - Я подозревал политический заговор, а это тупая месть одурманенного барана!Нада сказал, Бакан даже толком не помнит этого!

- Так пусть вспомнит. - Лицо Тагата стало очень, очень хищным. - Тасыд поможет ему вспомнить всё перед смертью…

- Нет. - Аслэг сидел, опираясь лбом на пальцы и косясь на бумаги на полу. - Его нельзя трогать. Тебе ясно?

- Тебя останавливает неполное кровное родство? - изумился Тагат. - Его оно не остановило, досточтимый!

- У меня много причин. - Аслэг сжал виски и поджал губы. - Одна из них - то, что Камайя на днях у всех на глазах беседовала с его слугой. Тем, который, по словам Чимре, в закутке обещал Салпату эту девчонку. Скажут - она всё подстроила, подговорила, всех подставила. А ещё одна причина, главная,  - потому, что я так сказал. Вы поняли?

Тагат кивнул, потом под выжидающим взглядом Аслэга прижал руку к груди.

- Хорошо. Иди и займись своими прямыми обязанностями. Руан, останься. Сядь сюда и возьми грифель. Это не займёт много времени.

79. Кам.Уже всё равно

Темнота за окном сгущалась. Камайя сидела на постели и крутила перстень, потом встала и скользнула к двери.

- Нелху сюда.

Девушка, по-кошачьи гибкая, лёгкая, как птица, впорхнула в комнату. Камайя с любопытством наклонила голову набок.

- Ты всё ещё во дворце?

- Я знала, что досточтимая позовёт меня, - улыбнулась Нелха. - Вот и осталась. Накануне праздника дел много. Улсум как-то сказала, что мне выделят комнату побольше, но мне и с девушками неплохо. Они хорошие. Что госпожа желает?

- Хотела ещё раз убедиться, что к завтрашнему дню всё готово.

Камайя выслушивала доклад Нелхи, потом удовлетворённо кивнула, когда девушка извлекла из глубокого кармана халата книжицу для записей и начала сверяться с ней. Чутьё не подвело её тогда, в шатре Оладэ: эта хасэ была щедро одарена Матерью Даыл не только красотой, но и умом.

- Досточтимой не нужно беспокоиться. - Улыбки Нелхи тоже порхали белокрылыми птицами, и гибкое тело будто танцевало, когда она двигалась. - Госпожа так хорошо научила меня, на что нужно обращать внимание, что я теперь и сама справлюсь… С помощью улсум, конечно, - добавила она смущённо.

- Ты умница. В следующем месяце я увеличу твоё жалованье.

- Досточтимая… - замялась девушка. - Улсум Туруд намекнула мне, что моя мать надеется на волю Тан Дан… Эным сказала матери, что мне судьбой предначертан брак, который изменит судьбу всего хасэна…

- Всё может быть, - резко сказала Камайя, отворачиваясь. - Пока ты учишься у улсум. Одно другому не мешает.

- Я буду покорна воле досточтимой. - В голосе Нелхи была какая-то затаённая радость, и Камайя стиснула зубы. - Воля Улхасум - воля Матери Даыл.

- Ступай, - сказала Камайя, глядя в очаг, на язычки пламени от догорающего полена. - Доброй ночи.

- Доброй ночи, досточтимая.

Камайя выпила ачте, который на вкус был как уксус с перцем, и накинула расшитый халат: апрельские ночи не баловали теплом. Она вышла из покоев и немного постояла у окна в коридорчике, глядя на затянутое тучами тёмное небо. Тулым дремала в закутке, укутавшись в толстое одеяло, дверь открывалась бесшумно, и Камайя не стала будить девушку. Невеста… Мысленно пожелав им с Лио счастья, она вышла на открытую галерейку и наткнулась на Туруд.

- Тулым дремлет. Я не против, - сказала она, уловив цепкий взгляд улсум, сразу же упавший на едва освещёный уголок, где притулилась девушка. - Туруд, я хотела поговорить по поводу Тинхэн. Она довольно давно работает в швейной мастерской, и господин Аслэг, думаю, не будет против, если я выдам её замуж. Я хочу, чтобы завтра ты разрешила ей выйти из дворца и присутствовать на празднике. Лучше, если она будет помогать девушкам разливать оол. Пусть присмотрится к мужчинам… А девушки подскажут ей, кто из них свободен.

Улсум опустила глаза. Камайя стояла, вдыхая запах её цветочного мыла, и что-то тёмное и нехорошее вдруг подступило к горлу.

- Не молчи, Туруд, - сказала она с очень весёлой улыбкой, которая никак не хотела держаться на губах. - Неужто завидуешь Тинхэн? Давай и тебя замуж выдадим… Ты и детей ещё можешь родить… Ты же любишь малышей, я знаю...

Слова сыпались, как сенная труха, на что-то большое, тёмное и липкое, что вздымалось постепенно от самых ног. Туруд не поднимала глаз.

- Досточтимая, прошу прощения, - наконец прошелестела она. - Я не хотела.

- Что… - шёпот метался между колонн, и Выы возвращал его, не давая улететь. - О чём ты…