Квартира 302 - Георгий Старков

На стене вскочил волдырь. Разошёлся до размеров молодого арбуза и влажно лопнул, раскидав серые ошметки. Из чёрного разрыва на стене появилась рука, раздутая до непомерных размеров. Без ногтей; с пальцев стекала вода, а не кровь. Боль хлестнула голову кожаными розгами.

Выхода не оставалось.

Генри поднял руку Айлин и осторожно приложил к двери, в сердцевину знака. Без малейшего шума дверь открылась, дохнув прохладой; сине-серый мир за проёмом снова ждал своих покорителей. А сзади доносилось лихорадочное, нечёткое пение давно слышанного псалма, и надзиратель «Дома Желаний» силился поскорее вылезти из стены, в которой крепко застрял своим объёмным даже после смерти животом.

– Извини, Эндрю, – сказал Генри и шагнул за дверь.

12

Потрясение настигло его минутой позже, когда он сидел рядом с Айлин и похлопывал её по щеке с растущей тревогой. Когда она внезапно открыла глаза, Генри увидел то, что заставило его захлебнуться морозным воздухом. Глаза Айлин были не светло-зелёного цвета, как он привык видеть; они стали карими – цвета запыленного железа или пепла на поле давнего пожарища.

– Мама, – сказала Айлин непривычно тонким, словно бы детским, голоском. – Мама, где ты? Я не могу тебя видеть. Мама?..

Глава 5

1

В отеле «Южный Эшфилд» Генри и Айлин провели меньше времени, чем в других местах. Всего около получаса. Но пережитое врезалось в память несмываемым пятном. Если бы кто-нибудь спросил, какое место в путешествии по спирали вниз было самым жутким, оба не стали бы раздумывать.

Отель не был отелем. Так казалось поначалу, когда после прогулки в заснеженной тьме Айлин прикоснулась к двери негнущимися стылыми пальцами, и они вышли на пустую крышу, где в двух шагах сияли исполинские буквы: «ОТЕЛЬ ЮЖНЫЙ ЭШФИЛД». Генри только поджал губы, но Айлин радостно вскрикнула. Мы совсем близко от дома, думала она. Нужно только спуститься вниз! Похоронная физиономия спутника заставила её в этом усомниться. Сомнения стали подозрением, подозрение вылилось в уверенность.

– Ты здесь бывал, – глухо сказала она. Генри кивнул, с ненавистью взирая на неоновые буквы. Клаксоны ревели за чертой темноты. С той поры здесь всё осталось прежним. Разве что небо стало ближе и темнее.

– И… что это за место?

– Не думаю, что стоит рассказывать, – хмуро ответил Генри. – Извини, Айлин… Всё равно сама увидишь. Пока мы должны идти вниз.

Она не ответила. Уж не обиделась ли? Сейчас было не время для мелочных обид; Генри нутром чуял, что сотня-другая футов, которые им предстоит преодолеть, станут самой трудной сотней в их жизни.

В тени пентхауса, из которого они вышли, валялось много хлама. Генри огляделся в поисках чего-нибудь, смахивающего на оружие, но не нашёл. Тогда он обратил внимание на ржавые трубы, свисающие по боковой стене пентхауса. Им явно не было места на крыше роскошного отеля.

– Я сейчас, – он направился к стене. Взявшись за конец трубы обеими руками, он стал раскачивать её из стороны в сторону. Труба была стальная и крепкая, но сочленения, которыми её части крепились друг к другу, были сварены хлипко; при достаточной нагрузке они могли не выдержать. Генри продолжал увеличивать размах. Уже слышался натужный скрип, предвещающий успех.

Пока Генри возился с трубой, Айлин отдыхала, сидя на пол крыши (платье испачкается, говорите? Право же, смешно). Мышцы звенели от бесконечной беготни и ходьбы, не говоря уже о сломанной ноге. А ведь скоро придётся начать очередной спринт. Генри не хотел её пугать, рисуя ужасы отеля «Южный Эшфилд», но добился совершенно обратного. Его холодная сосредоточенность вселяла ужас. Вот он отломил кусок трубы, отложил в сторону… и снова начал раскачивать трубу. Значит, он хочет, чтобы она тоже вооружилась. Айлин была не против, но, учитывая, что до этого Генри на этом ни разу не настаивал, это тревожило. И ещё как.

Она посмотрела на чернеющее небо, отчаянно стараясь насладиться последними минутами покоя. Ни одной звезды. Может, облака загораживают? Или в этом мире звёзд нет просто потому, что тот, кто его создал, забыл пририсовать светила?

И тут – чудо, – словно по мановению волшебной палочки, на небосводе появилась звезда. Одна, зато ослепительно яркая, искорка бесшумно пробежала от зенита к горизонту. Надо было загадать желание, и срочно – и Айлин произнесла про себя то, о чём думала: Дай нам выйти живыми из этого места. Дай нам благополучно добраться до… Заговорщицки мигнув на прощанье, звезда сгинула в поле мрака. Оставалось надеяться, что желание услышано.

Генри звезду не видел – как раз в тот момент отрывал второй кусок от трубы, покороче и легче по весу. Это будет для Айлин. Вспомнив, что девушка не может держать трубу обеими руками, Генри взвесил оружие на правой. Тяжеловато, конечно, но… Он тяжело вздохнул, на мгновение испытав острый стыд за то, что делает.

Забрав трубы, Таунсенд подошёл к Айлин, которая сидела, запрокинув голову и мечтательно глядя куда-то ввысь. Он с наслаждением уселся рядом. Чёрт побери, он тоже устал. Смертельно – если такое может быть…

– Как ты? – спросила Айлин.

– Так себе, – Генри не стал врать. – Спать хочется…

Гул моторов приблизился, распадаясь на отдельные машины, потом отдалился снова. Как волна, накатывающая на берег. Неисправная неоновая лампа (буква Т) затрещала, но ещё стоически держалась.

– Наш дом стоит там, напротив, – Айлин улыбнулась. – Во всяком случае, хочется так думать.

Генри отмалчивался. Пододвинув трубу, он водил пальцами по шершавой ржавчине.

– А что дальше, внизу?

– После этого места? – вспоминалось с трудом, будто это было в другой жизни. – После отеля я попал в коридор третьего этажа рядом со своей квартирой…

Айлин удивлённо повернулась:

– Ты хочешь сказать, если мы… когда найдём дверь здесь, то попадём домой?

– Ну да, – сказал Генри. – Только это не совсем…

– Да-да, конечно. Но всё равно, – Айлин вновь посмотрела на небо. Всё ждала ещё одной блуждающей звёздочки, чтобы Генри тоже смог загадать желание. Но небо оставалось тёмным и пустым. – Когда это кончится, Генри? Думаешь, скоро дойдём до дна?

– Я не знаю. Но осталось немного. Должен же быть конец…

– Конец, – повторила Айлин. Поднесла здоровую руку к лицу и очень внимательно рассмотрела пальцы с соскоблившимся с ногтей лаком. Когда она снова подняла глаза на Генри, вид у неё был до того потерянный, что Генри буквально услышал снова тоненький голосок: Мама? Где моя мама? Голосок, который мог принадлежать десятилетнему мальчику, но отнюдь не Айлин.