Альфа и Омега (СИ) - Сейд Анна

— Я должен это сделать, — дернул плечом он. — Не только ради себя, но и ради тех, кому он еще может навредить. Ты же видела, как высоко он забрался за эти годы.

— Вот именно, — робко подтвердила я. — Йон, теперь он не просто уличный дилер, которого ты мог выследить и растерзать в подворотне.

— Ты думаешь, что меня это остановит? — холодно уточнил он, глянув на меня исподлобья, и я ощутила, как по коже пробежались неприятные колючие мурашки. Отчего-то вспомнился тот расклад Ории — Любовники и Смерть, идущие рука об руку. Теперь мне чудилось в нем дурное предзнаменование. Как если бы, выбирая дорогу мести, Йон подписывал себе смертный приговор. И, судя по всем этим его разговорам о том, что главное спасти меня, его вполне устраивал вариант, при котором он забирал Сэма на тот свет вместе с собой.

— Неужели это того стоит? — с мучительным непониманием спросила я. — Йон, мне в самом деле очень жаль, что с тобой все это произошло, но ты жив, ты можешь быть счастлив. Тебе нет нужды приносить еще и себя в жертву этому отвратительному человеку.

— Счастлив? — хрипло усмехнулся он, качнув головой, отчего волосы упали ему на глаза, скрыв их от меня. — Уж не про себя ли ты говоришь, маленькая омега? Предлагаешь мне отказаться от дела всей моей жизни, взять тебя за руку и умчать в закат на розовом пони?

— Если у тебя где-то поблизости припаркован розовый пони, что сможет увезти нас отсюда, я готова поехать хоть в закат, хоть в рассвет, хоть на Луну, — парировала я, ощущая, как легкая издевка, скользнувшая в его интонациях, больно кольнула меня изнутри.

— Я выбрал свой путь много лет назад, — проговорил он. — И теперь понимаю, что не ошибся. Я допустил ошибку лишь в том, что взял тебя с собой вчера. Мне следовало идти одному и тогда…

— Тогда, если бы тебя подстрелили, ты бы погиб на месте, — возразила я. — Ты добрался до Сэма только потому, что я была рядом с тобой.

— Значит, это наша общая судьба, маленькая омега, — пожал плечами он, но уверенности в его голосе поубавилось.

— Я не хочу так думать, — помотала головой я. — Хочешь знать, во что я верю? Судьба дала тебе возможность сделать выбор. Взамен всего, что ты утратил, она предложила тебе нечто уникальное, способное, возможно, частично исправить тот вред, что был тебе нанесен. Да, я говорю о нашей связи, и не смей делать вид, что она ничего не значит!

— Не все в мире сводится к любви, маленькая омега, — скривился Йон. — Я вообще думаю, что в некоторых историях ей в принципе не место.

— А я думаю, что ты мыслишь невероятно узко, отказываясь принимать то, что не соответствует твоим убеждениям! — отрезала я. Мы сцепились взглядами, и я ощутила уже несколько подзабытое покалывание в метке, что всегда сопровождало наши споры и разногласия.

— Знаешь, я вдруг вспомнил, как ты говорила, что хотела бы знать все мои больные точки, чтобы никогда на них не наступать и быть самым приятным собеседником в моей жизни, — с трудом сдерживая подкатившие эмоции, проговорил альфа. — У тебя хреново получается, должен признать.

— Беру свои слова назад, — и глазом не моргнув ответила я. — Если единственный способ привести тебя в чувство и спасти тебе жизнь это отдавить все твои мозоли по очереди, то именно этим я и займусь.

— Теперь понятно, почему ни один альфа на тебя не позарился за столько лет. Тебя физически невозможно выносить, Хана Росс! — почти рыкнул он, подавшись вперед и сжав прутья решетки.

— Да как будто под тебя бы хоть одна омега легла, если бы знала, какой питомник тараканов ты наплодил у себя в голове! — выпалила я, неосознанно тоже дернувшись к нему. Несколько секунд мы просто пепелили друг друга взглядами, потом альфа сплюнул в сторону и отвернулся, из чего я сделала вывод, что победа в этой стычке осталась за мной.

Эта ссора помогла нам сбросить накопившееся напряжение, которое лишь усилилось после того, как я узнала правду — по крайней мере, ее основную часть — о Сэме. Я понимала, что мы оба не совсем правы, но отчего-то просто не могла остановиться, как в первые дни нашего знакомства. Так, как выводил меня из себя Йон, не умел никто. Не потому, что он был каким-то особенно раздражающим или неприятным в общении, просто сама его личность, всё в нем срывало все триггеры у меня в голове. Я никогда не думала, что смогу так сильно обожать и вожделеть кого-то, при этом испытывая жгучее желание открутить ему уши за те глупости, которые он говорил и делал. Может быть, отчасти я видела в нем саму себя и собственное упрямство. А, может, я просто его понимала, и это раздражало меня больше всего прочего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Помириться мы не успели — еще до того, как солнце окончательно скрылось за заливом, двери ангара распахнулись, явив нам небольшую делегацию вооруженных людей. Среди них был, конечно же, Кадо, сегодня одетый в темно-коричневую зимнюю куртку, но вот Сэма я не увидела. Впрочем, интрига раскрылась довольно быстро.

— Босс попросил привезти вас двоих к нему в клуб, — пояснил мужчина с тремя пальцами, отпирая наши клетки, пока его спутники привычно навели на нас оружие. — Пришлось немного поприседать ему на уши, чтобы он про вас не забыл, так что, надеюсь, вы оцените мои старания. Как вам кстати спалось, ребятки? Признаю, это не три звезды, зато пляж в пяти минутах ходьбы и ортопедические матрасы тут отличные. — Он хохотнул над собственной шуткой. — Ладно, давайте вспомним наши маленькие правила поведения. Пацан, ты не делаешь глупостей, и тогда твоя подружка остается целой и невредимой, а твоя шея не поджаривается на электрогриле. Мы друг друга поняли?

Йон кивнул, не глядя на него, и я машинально повторила за ним.

— Ну вот и отлично, — расцвел он. — Тогда вперед, ребятки, сейчас прокатимся с ветерком.

С трудом передвигая ноющими конечностями, я кое-как выбралась из клетки. В туфлях на высоком каблуке подкашивались колени, а от проведенных в наполовину скрюченном состоянии суток ныли мышцы и суставы. Во рту стоял вязкий привкус сухого собачьего корма, и я даже представлять не хотела, как от меня должно сейчас пахнуть. Видимо, Кадо это тоже смутило, потому что он, сморщив нос, вдруг остановился, внимательно изучая взглядом нас обоих.

— Нет, ну так не годится, конечно, — вздохнул он чуть погодя. — Об этом-то я вчера и не подумал. Если привезу вас к нему в таком виде, он даже слушать меня не станет. И так вчера мне всю плешь проел о том, что я залил кровью его драгоценный паркет в кабинете. Придется кое-куда заехать по пути. Ох, вот незадача-то.

Что меня больше всего удивляло и одновременно пугало в этом человеке, так это то, с каким изумительной душевной глухотой он относился к нам обоим. Мы были для него не более чем товаром, чем-то средним между породистыми собаками и бессловесными детьми, которые просто не могут понять смысл всего происходящего. Это имело мало общего с жестокостью как таковой — ему не доставляли удовольствия наши страдания и он не упивался той властью, что имел над нами. Он относился к нам с вышколенной холодностью профессионала, хорошо исполняющего свою работу. Именно поэтому ни до того, ни сейчас я не видела смысла просить его о чем-то или давить на жалость. Такие, как он, в лучшем случае понимали язык денег. Или силы. Но в нашем положении у нас не было ни того, ни другого.

— Ладно, заедем по пути к Мартише, — недовольно скривился он. — Опять устроит мне выволочку, старая ведьма. Пошевеливайтесь, ребятки, у нас много дел сегодня.

Сопровождаемые направленными на нас дулами автоматов, мы направились к выходу из ангара. Там нас снова усадили в фургон без окон и куда-то повезли, но на этот раз я даже не пыталась угадать куда именно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как выяснилось позже, Мартиша, о которой упоминал Кадо, владела небольшим заведением на окраине города. Оно располагалось в подвальной части многоэтажного дома, и попасть в него можно было только через узкий проулок, в который не хотелось соваться даже по большой нужде. Фургон, в котором мы ехали, припарковался задним ходом аккурат в этом проулке, заткнув его собой, как пробка, и одновременно отгородив нас от всего, что происходило на прилегающей улице. Миновав в сопровождении Кадо и двух его людей два больших, живописно распахнутых и красноречиво благоухающих мусорных бака, в одном из которых, я готова была побиться о заклад, недавно издохла какая-то бродячая кошка, мы оказались у уходящей вниз стоптанной лестницы, ведущей к тяжелой металлической двери внизу. На стук по оной прикладом в верхней части двери открылось небольшое окошко. Мужчина с тремя пальцами обменялся парой слов с тем, кто стоял внутри, и до моего слуха донеслись звуки многочисленных отодвигаемых засовов. Уже оказавшись внутри, я поняла, зачем были нужны такие предосторожности — судя по витавшим в воздухе ароматам, пресловутая Мартиша заправляла самым настоящим наркопритоном.