Том 14. М-р Моллой и другие - Пэлем Вудхауз

��Что-то слышала.

��А царицу Савскую?

��Ну так, мельком.

��Так вот, слепите их в одно целое, и что у вас получится? То, ради чего я и в окно не выгляну, если могу остаться вдвоем с Салли. А вы меня спрашиваете, люблю ли я ее? Пф-фф!

��Как вы сейчас сказали?

��Когда?

��Вслед за словами ��спрашиваете, люблю ли я ее�.

��Я сказал �Пф-фф�, что должно означать, что вопрос этот � нелепый, вздорный, надуманный, беспочвенный и совершенно излишний, как выразился бы на моем месте Шусмит. Люблю я ее или нет? Еще бы! Отчего ж, как вы думаете, я такой взвинченный, когда она со мной не заговаривает и глядит на меня так, словно сдвинула тяжелый камень и увидела какую-то пакость?

Лейла Йорк кивнула. Это безыскусное красноречие убеждало ее.

��Виджен, я вам поверила. Многие женщины не стали бы этого делать, потому что нет на свете повествования, которое настолько шито белыми нитками. Но я всегда верю любовным речам. И знаете, как я сейчас поступлю? Я пойду, позвоню ей и изложу обстоятельства. Помогу вам, помирю.

��Думаете, что-нибудь выйдет?

��Положитесь на меня.

��Вам никогда не понять, скольким я вам обязан.

��Уймитесь.

��Только идите поскорей!

��Нет, хочу дождаться ланча. А вот и наш Родни��� успела протянуть Лейла Йорк, пока через вращавшуюся дверь протиснулась тучная фигура лорда Блистера.�� Интересно, он уже знает о том, что Джонни Шусмит вас выставил?

Ореол вокруг Фредди мигом обмяк и растаял. Он подзабыл, что его ожидает убийственное собеседование с дядюшкой, который никогда не жаловался на бедность лексикона.

��Да, кажется�

��Ну, и держите хвост трубой. Он вас не скушает.

��Постарается,�� произнес Фредди. На мгновение ему представилось, что спинной мозг, спускаясь вниз, превращается в студенистую массу.

Случаются ланчи, от начала до конца брызжущие весельем, расцвеченные то слева, то справа, словно вспышками зарниц, ослепительными блестками остроумия. Случаются и иные, когда все идет вкривь да вкось, а тоска гнетет собеседников, как туман � лондонское небо. Ланч, проходивший в ресторане �Баррибо� под патронажем лорда Блистера, соответствовал второму определению.

В отнюдь не радужных чувствах явился лорд в �Баррибо�. Связавшись утром по телефону с мистером Шусмитом, чтобы выяснить, как продвигаются дела с налоговыми неурядицами, и услыхав, что тот более не нуждается в услугах его племянника, он задумал, при встрече с Фредди, переговорить с этим нарывом на теле Лондона в манере, не допускающей кривотолков; и, перемещаясь в такси к месту встречи, раз за разом проговаривал и шлифовал текст, кое-где вкрапливая прилагательное позабористее, а то и более емкое существительное. Обнаружив, что предвкушаемый им tete-a-tete придется делить на троих, он испытал малоутешительную готовность провалиться на месте. Как человек, болезненно ощущающий грань дозволенного, он сознавал, что суровая буква этикета не дозволяет размазывать по стенке провинившихся племянников в присутствии посторонних дам.