Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

— Вот и дерзай, — ободряюще улыбнулась и подмигнула старушка. — Если уж ты не сможешь — не получится ни у кого. Дай ему кольцо, Мьёлнир. Пусть идет.

Убедившись, что Граупнер надежно застрял в районе второй фаланги мизинца, пылающий и покачивающийся, будто пьяный, влюбленный подошел к богине красоты, застывшей в ожидании безответственного средства передвижения, запропастившегося где-то, и заговорил.

— Я… я хочу рассказать, какой тебя всегда представлял…

Аос болезненно сжалась.

— А, может, не надо?.. В такой день…

— Надо, Аос. Надо, — ободряюще кивнула Фригг.

— Я представлял… — не дрогнув и не слыша ничего, кроме своего срывающегося то на бас, то на сип голоса, продложил сын конунга, словно в омут с головой кинулся, — что глаза у тебя… глаза… как… глаза. Большие. Голубые. И ресницы вокруг… длинные… рыжие… густые… А брови твои… тоже рыжие… и тоже густые… полукругом так выгнутые… Ну, пониже лба… то есть… ну, где у людей… растут… Нос у тебя… приблизительно как у… у Серафимы, предположим… только в конопушках… И щеки все тоже… Кожа у тебя белая, теплая, а по ней — веснушки, веснушки, веснушки… Знаешь, как красиво!.. Уши у тебя… ну, если честно, про уши я… как-то никогда… не думал… Уши как уши…. Как у всех девушек… Не торчат — и ладно. Губы — розовые такие… теплые… Зубы тоже обыкновенные… белые… все на месте… Руки у тебя сильные, чтобы хоть кожи мять, хоть сеть на берег вытащить, хоть мужа по башке скалкой огреть, если на другую заглядываться станет… А волосы… нет, ты не подумай, я тебя обидеть не хочу, золотые волосы — тоже симпатично, но настоящие — мягче… Их погладить можно… Заплести… Волосы твои обязательно должны быть длинные, рыжие, и в косе. А коса — с руку мою толщиной. И бантик на ней. Розовый… А еще… еще… еще…

В поиске предательски закончившихся вдруг в самый ответственный момент слов сын конунга сбился, стушевался и скис.

— Я не знаю, что еще… — беспомощно вздохнул и развел он руками, едва не выронив в дверь и по склону горы Граупнер. — Я… говорить красиво никогда не умел… Извини, если не получилось… но я как лучше хотел…

— А лучше и не надо… — почувствовал он на губах прикосновение губ.

Теплых, розовых.

Как у всех.

— Аос!!!

Олаф распахнул широко глаза, и глянула на него красавица из раскрасавиц: глаза голубые, на носу — конопушки, зубы белые и все на месте, в рыжей косе — розовый бант, в руке — скалка.

А что еще для счастья влюбленному надо?

Хватая воздух ртом, стоял сын конунга, и молчал, как истукан.

Чувствуя, что парня надо срочно спасать, Иванушка, как более опытный и старший товарищ, быстро подскочил и торопливо зашептал что-то другу на ухо.

— Давай!!! — яростно ткнул царевич отряга в бок и отступил на шаг — вроде, он тут и ни при чем.

— А-а-а… Э-э-э… — для разминки промычал королевич.

— Давай, давай!!! — дружно скандировали уже все зрители.

— А-а-а…

— Давай, давай, давай!!!..

— А-а-а-а… что ты делаешь… сегодня утром?.. — выдавил, наконец, горящий всеми красками смущения и любви Олаф. — Д-давай… п-погуляем… к-куда-нибудь…

— А ты песни про любовь какие-нибудь знаешь? — строго поинтересовалась богиня.

— Н-нет…

— А стихи?

— Н-нет…

— А сам сочинять пробовал?

— Н-нет… — чувствуя, что короткая его жизнь закончивается, не успев толком начаться, признался убито отряг.

— Тогда я согласна… — прошептала ему на ухо Аос.

Пока влюбленная парочка совешала первые шаги в отношениях по единственному месту, где помешать им не могли ни великаны, ни драконы, ни варги, ни цверги, ни, самое главное и важное, другие любопытные боги и смертные — в личном неприступном, как сто крепостей, огороде Мьёлнира — другие отсыпались и отмывались.

Обнаружив, что за всё время их пребывания в Хеймдалле на Белом Свете прошло лишь пять дней, строгий командир экспедиционного корпуса, маг-хранитель, разрешил своей команде отдыхать до следующего утра.

Утром проводить посвежевших людей и отчищенного и сверкающего удивительным многоцветьем красок до рези в глазах Масдая пришли Мьёлнир, его родители, Фрей и Фрея.

Пока мужчины и Фригг прощались, Фрея с загадочным видом подцепила Серафиму под локоток и отвела в сторонку.

— Спасибо тебе, девочка, за всё, что ты сдалала для моего племяша, — обняла от души засмущавшуюся царевну богиня плодородия. — Ты ведь помнишь, что я повелеваю всем, что растет и тянется к солнцу на земле Отрягии. От малой травинки до корабельной сосны. От землянички до картошки. От ландыша до репья… Поэтому — выбирай. Проси, чего угодно. Я исполню любое твое желание.

— Желание?..

Сенька ошалело замигала.

Желание?..

Ну, вот какое ей может быть дело до отряжской картошки или репейника?

Но, с другой стороны, отказываться нехорошо, раз уж человеку… то бишь, богине, так хочется приятное сделать…

Что бы такое загадать?

Чтоб трава была синяя в розовую клеточку?

Или чтобы у них на березах арбузы росли?

Или чтобы на елках шишки шоколадные появлялись к Новому Году?

Или зимой на дубах — хурма?

А что, очень практично. И купцам в такую даль возить ее не придется, и как раз проморозится хорошенько, срывай — и ешь…

Или…

Стоп!

Всё.

Знаю, чего пожелать.

— А вот послушайте, тетушка Фрея… — зашептала на ухо внимательно сосредоточившейся богине царевна.

Подгоняемый прохладным морским ветерком, Масдай стремительно несся на юго-запад, туда, где находилась ближайшая земля, и где после недели пути должны были они забрать из далекого Гвента короля Конначту.

Они не боялись, что по дороге их захватит буря, намочит дождь, или штормовой ветер собьет с курса: Скавва лично пообещала позаботиться об этом.

Внизу весело плескались бирюзовые волны, прыгала радующаяся замечательному майскому дню1 мелкая рыбешка, и на всех парусах, полосатых, как матрас, несся куда-то по своим делам груженый бородатыми воинами каррак.

------------

1 — Или просто спасалась от голодной трески.

------------

— …Мьёлнир обещал присмотреть за страной, пока меня не будет. Поэтому я уверен, что всё будет хорошо, — передавал содержание последнего разговора с новым Верховным богом юный конунг.

— Нам очень жаль, что старый Гуннар не дожил до твоего возвращения, — сочувственно положил на плечо правителя Отрягии ручку Адалет. — Всего два дня…

Лицо Олафа помрачнело, но ненадолго.

— Его похоронили, как следует по обычаю. Горящий корабль унес его в пучину Ледяного моря с оружием и доспехами. А Мьёлнир сказал, что предложит ему на выбор Старкад или новое место у Фрея, куда будут приходить богатые и знатные люди страны, те, кто не воины. Но, откровенно говоря, я думаю, что старик выберет Старкад.