Цветы на нашем пепле. Звездный табор, серебряный клинок - Юлий Буркин

— Музыка кончилась, — вновь усмехнулась Жиньен. — А значит, конец и танцу, — она прощально махнула рукой и растворилась в толпе.

Лаан встретил короля возбужденно:

— Куда мы попали?! Только что я танцевал с самкой маака, так она чуть ли не угрожала мне!

— То есть? — прислушался Лабастьер, с трудом обуздав раздражение, которое вызвала у него беседа с Жиньен.

— Она прямо сказала мне, что в этом селении нам делать нечего, и что все только и ждут того, когда, наконец, мы уберемся!

— Так и сказала? — недоверчиво прищурился король.

— Ну-у, не совсем так… — признался Лаан, — но почти. Смысл, во всяком случае, был именно таким. Интонации… Да я и сам это вижу! А запах?! Вы не чувствуете его, мой король?

Действительно, в воздухе витал какой-то незнакомый еле уловимый аромат. Но ничего подозрительного в нем Лабастьер не находил. И все-таки…

Как раз в этот миг к ним приблизился Дент-Маари. Его сопровождала молодая самка с подносом.

— И как ваши успехи, мой король? — обратился он к Лабастьеру. — Не приглянулась ли вам уже какая-то из наших девушек?

— Не кажется ли вам, милейший, — отбросив этикет, пошел напролом Лабастьер, — что вам уже давно пора прекратить этот фарс и объяснить, что здесь происходит?!

— Что вы называете фарсом? — сделал удивленное лицо правитель.

— Все! Все это! — Лабастьер обвел рукой зал.

— Вы хотите обидеть нас? — поднял брови Дент-Маари. — Однако, будучи вашим законопослушным вассалом, обижаться на короля я просто не в праве. А значит, вы ставите меня в затруднительное положение. В то же время, мне совершенно не понятно, чем мы могли заслужить ваше нерасположение… Но, повторяю, не мне, носителю голубого берета, пытаться разгадать движения души короля. Мне жаль, что наше скромное общество не пришлось вам по вкусу, и что, по-видимому, суженую свою вы найдете не среди наших юных самок. — Он сокрушенно покачал головой. — Смею добавить, Ваше Величество. Сороконоги отдохнули, они почищены и сыты. Вы ведь, насколько мне помнится, именно сегодня собирались покинуть нас? — Его лицо было непроницаемо вежливым. — Мы готовы проводить вас с подобающими этому случаю почестями.

— Ах так?! — взвился Лаан. — Вы выставляете нас?! И не надейтесь! Мы и с места не сдвинемся, пока не поймем, зачем вы водите нас за нос!

Лицо Дент-Маари оставалось каменным. Лаана он не удостоил и взглядом, продолжая разговаривать только с Лабастьером:

— Не нам указывать королю и его свите, как себя вести, мы прекрасно сознаем это. В то же время, думаю, всем нам будет лучше, если вы отправитесь в путь прямо сейчас. — Последнее было сказано с нажимом, который можно было принять даже за открытую угрозу.

Лаан открыл было рот, чтобы продолжить перебранку, но Лабастьер, тихонько наступив ему на ногу, опередил друга:

— Вы правы. Мы тронемся в путь немедленно… — На его лице появилось совсем не свойственное ему выражение каприза: — Но знайте, я очень, очень вами недоволен. И ноги нашей больше не будет на этой земле!

Лаан с недоумением уставился на него.

Дент-Маари же выглядел удовлетворенным. Без всякой логики он сделал знак самке с подносом, и та удалилась.

— Через несколько минут животные будут стоять внизу, — пообещал он. — Я еще раз выражаю свое искреннее сожаление тем, что какое-то недоразумение препятствует установлению между нами дружеских отношений. Однако я и не претендую на это.

Поклонившись, махаон покинул короля и его друга.

— Да ты что, брат-маака?! — накинулся Лаан на Лабастьера. — Уезжаем?! Да ведь тут за версту пахнет изменой! С каких это пор мы начали послушно выполнять «пожелания» предателей?!

— Тихо, — осадил его Лабастьер. — Не думай, что я ослеп.

— Так в чем же дело?!

Дент-Маари забеспокоился еще тогда, когда я устанавливал день проведения бала, а сейчас его тревога достигла кульминации…

— И что из этого?

— Он очень хотел, чтобы бал состоялся не сегодня, а вчера, — продолжал Лабастьер. — И тогда мы решили, что он просто боится предоставить нам слишком много свободного времени… Но теперь мне стало совершенно ясно, что дело вовсе не в этом. А в том, что нечто тайное должно свершиться в этом селении именно сегодня ночью или, в крайнем случае, завтра днем. Вот они и хотят побыстрее от нас избавиться.

Лаан задумчиво сдвинул брови. Потом кивнул:

— Похоже. Да, похоже. Но почему же тогда мы послушно согласились убраться отсюда?! Мы непременно должны выяснить, что за преступления тут вершатся, и пресечь их!

— Потому что это наш единственный шанс остаться живыми, — произнося эти слова, Лабастьер сделал такой жест, как будто бы пьет что-то из несуществующего бокала.

Глаза махаона округлились:

— Напиток бескрылых! — воскликнул он шепотом. — О, беременный таракан! Как же я не догадался сразу?! Они хотели отравить нас! Как только вы, мой мудрейший король, заявили о своем решении немедленно покинуть селение, Дент-Маари, вместо того, чтобы предложить нам отведать прощальную чарку напитка, отослал самку с сосудами прочь! Но он обязательно напоил бы нас, реши мы остаться! Напоил бы и отравил!

— Тихо, тихо, — осадил товарища Лабастьер. — Пойди-ка, лучше, найди наших танцоров. Надо побыстрее уходить отсюда.

— Но мы вернемся, мой господин? — произнес Лаан скорее утвердительно, чем вопросительно. — Ночью? Ведь так?

— Да, — кивнул Лабастьер. — Мы непременно выясним то, что от нас так тщательно скрывают.

— Выясним и разорим это преступное гнездо! — удовлетворенно кивнул Лаан и отправился в центр зала на поиски Ракши с Мариэль. Лабастьер же только позавидовал его решительному настрою. Сам он далеко не был уверен в успехе задуманного. Незавидная роль — искать неизвестно что…

Минут через десять, оседлав сороконогов, четверка пилигримов в ускоренном темпе двигалась к границе селения. Часть гостей бала, высыпав на открытый воздух, стайкой сопровождали короля и его друзей, порхая или рядом с ними, или над их головами. Лица большинства из них приняли, наконец, радостное, а то и восторженное, выражение. Они с искренним жаром выкрикивали хвалы и прощальные слова своему королю… Лабастьер, натянув на лицо маску благодушия, отвечал им кивками.

На границе селения жители его, наконец, оставили путников в покое, и те углубились в чащу травяного леса. Забравшись подальше и убедившись, что за ними не следят, путники остановились и разбили лагерь.

— Дождемся тут темноты, — пояснил Лабастьер, — а затем я и Лаан слетаем обратно, на разведку. Скорее всего, в селении нас ожидает какая-то опасность, поэтому вы, Мариэль, останетесь тут под защитой своего жениха.

— Это почему? — нахмурилась девушка, сведя и без того почти сросшиеся брови.

— Потому что так приказал вам ваш король, — отрезал Лабастьер. — И обсуждению это распоряжение не подлежит.

— Объясните хотя бы, что стряслось?! — возмутился Ракши.

Они имели право знать все, и Лабастьер кратко изложил свои умозаключения.

— Да, — задумчиво согласилась Мариэль. — Вы правы. И мы с Ракши тщетно пытались заметить хоть маломальский интерес к себе. Ведь все прекрасно знают, что мы ищем диагональ махаон, и все знают, что мы приближены к королю. Было бы естественным ожидать, что пары махаон будут атаковать нас… Но с каждой минутой все эти странные бледные бабочки становились все напряженнее. Зато уж когда мы стали прощаться, их радости не было границ!..

— А у меня было такое чувство, — неожиданно высказался Ракши, — как будто все вокруг нас — уже давно мертвые.

Путники подавленно примолкли. Каждый поймал себя на том, что испытывал примерно то же самое, но не решался сформулировать это ощущение столь категорично.

— Ладно, — нарушил тишину Лаан. — Хватит гадать. Давайте-ка лучше поспим. Ночью у нас вряд ли выдастся такая возможность. А до темноты в селение лучше не соваться.

Кивнув, Лабастьер добавил:

— Думаю, правильнее всего будет, если до заката спать не будет Мариэль. Затем она разбудит нас. Мы с Лааном отправимся обратно, Ракши останется дежурить, а она ляжет отдыхать.

На том и порешили.

…— Мне страшно, мой король, — призналась Мариэль, разбудив его первым, когда на мир наползла зловещая тьма. — Дент и Дипт сегодня прячутся в тучах, а это — плохой знак… Может быть, не стоит вам лететь туда?

— Я король, — сев, покачал головой Лабастьер. — Я должен.

— Может быть, вам лучше сделать это потом, когда ваше путешествие завершится счастливой находкой, и вы справите свадьбу? — предложила она, глядя на него умоляюще. Несмотря на то, что ночное зрение Лабастьера придавало ее лицу в его глазах зеленоватый оттенок, все равно она была удивительно хороша.

— Нет, милая самка, — король осторожно, по-братски, погладил ее волосы. — Долг важнее осторожности. Я чувствую, где-то поблизости таится измена, и я должен выяснить, в чем ее суть. — Чуть наклонившись, он коснулся губами ее щеки, но тут же поспешно отпрянул. — Буди остальных. Нам с Лааном пора.