Страсти по Фоме. Книга 1 - Сергей Викторович Осипов

Не пойду никуда, решил Фомин на этот раз, пусть лопнет на самом деле. В голове то рассыпало шрапнелью, то рубило топором. Он опять попытался максимально расслабиться. Боль откатывалась и снова возвращалась, словно играя.

Раздался звонок в дверь, сбивая расслабление. Все могут идти к черту!.. После двух звонков послышалось звяканье ключа в замке. Ирина. Ирина это хорошо! Правда, вчера, уходя, она шваркнула декоративные распашные дверцы бара так, что бармен записал еще одну статью расхода и бой стаканов, на всякий случай. Кажется. Вспоминать было больно. Он не шелохнулся, предвкушая тот момент, когда она тронет его раскаленную голову, именно на такой случай он и уговорил ее взять ключи.

— Ты дома? — спросила Ирина из прихожей; потом послышались легкие шаги и долгожданная рука на голове. — Бедный, даже не дышит!.. Хочешь, я тебя полечу?

Он закрыл глаза в знак согласия. Кто же откажется лечиться в его положении, тем более что способ, который она предлагала, был восхитителен, мало того, он был единственным, если не считать чудо-метода Льва Андреевича. Ирина раздевалась до своих тончайших кружев, («А вот это настоящие блонды!» — показывала она), потом забиралась к нему в постель — невесомая, восхитительно освежающая (именно поэтому ее метод и был восхитителен: ее тело источало упругую свежесть)!

Иногда она так и засыпала вместе с ним, принося ему только короткий облегчающий сон, за которым снова следовала боль, но чаще кровь отливала от бедной Андроновой головы, устремляясь совсем в другие места, и тогда вставал вдруг среди раскаленных Палестин чудный оазис, который освежающе утомлял их обоих. Ирина могла оттянуть визит к Льву Андреевичу почти на сутки «краще» всякого экстрасенса. А началось все с легкого массажа, который они так и не смогли закончить.

— Здорово! — только и смог сказать Фомин тогда. — Что это?

— Русское народное средство.

— Откуда у тебя, махровой горожанки, народные средства?

— От верблюда! У меня бабушка, между прочим, из деревни!

Бабушка из деревни, белье из Парижа, сама словно Шемаханская царица, дерзкие скулы кочевницы, москвичка! Россиянка, как сказал бы первый российский президент…

— Так помянем бабушку еще раз!..

Голова прошла. Ирина снова оказалась на высоте и как всегда в таких случаях, победительно улыбалась. Но уже через пять минут она вспомнила вчерашнее. Как быстро устроены женщины, восхитился Фомин.

— Ты опять ушел последний? Это неприлично!..

Ирина была хорошей девочкой, придерживалась приличий и хороших манер везде, кроме того места, где сохранять хорошие манеры неприлично. Она всегда здоровалась со старушками у подъезда и никогда не забывала воспитывать Фомина.

— Не помню, — сказал он, с трудом припоминая, что же было после ее ухода; в голову лез какой-то бред. — Нет, не последний. Кажется, кто-то еще играл на бильярде.

— То-то мне Игорь с утра звонил, жаловался, что ты его обыграл на сто долларов. А потом поджег бар.

— Да ла-адно! — протянул он. — Не было ничего такого!

— Он говорит, что полыхало, словно на арсенале.

— Слушай ты его! Привиделось спьяну, так же как и сотня долларов, я даже играть не умею!

— Он поэтому и звонил. Говорит, что ты прикидывался пьяным чайником, а потом разделал их всех под орех тупым концом кия. Просил вернуть, это у него последние. Ты, наверное, так же как в санатории простачком прикидывался?

— Я в санатории все эти аттракционы вообще первый раз увидел! — возмутился Фомин. — Или вспомнил…

«Господи, что же я еще там натворил?» — вспоминал он о баре и о звонке Юлия.

— Вот что значит быть без дамы!.. — Началось воспитание.

— Дама меня бросила!

— Ты пил как сумасшедший!

— Я был нормальный!

— Ага! Я видела, какой ты нормальный пришел! Как бомж: волосы дыбом, грязный, пьяный! И дымом несет! Ты что, действительно что-то там поджег?.. Алик, тебя посадят!

Так у них заканчивались все разговоры: пьяница, алкоголик, по тебе дурдом плачет!.. Но как он успел зайти среди ночи еще к ней и когда?..

— Нес какой-то бред: я стайер, дизайнер каких-то пространств, шаровые молнии!..

Значит это действительно не сон, мрачно подумал Фомин, черт знает что!

— Там был какой-то тип, вот он это все и нес: ассоциация, стай…теры какие-то, — попытался он оправдаться.

— Во-во! Ты в ссылке!.. Белая горячка! — удовлетворенно констатировала Ирина. — Тебя лечить надо!

— Наверное, — пробормотал он. — Но на бильярде я играть не умею!

— Да ладно, видели, как ты с завязанными глазами в дартс играл,! Ты точно спецагент, но спившийся, — агент Хренов. Тебя за это и уволили!..

Ирина внезапно замолчала, словно вспомнив что-то. Замолчала надолго. Фомин вопросительно посмотрел на нее: что?..

— А я от тебя ухожу, — сказала она.

И словно в доказательство, стала выбираться из постели.

— Замуж. Мне предложение сделали… От тебя его все равно не дождешься… Да и как я могу связаться с алкоголиком, да еще безработным, да еще без памяти? — стала почему-то оправдываться Ирина, одеваясь.

Все вокруг Фомина странно рассыпалось: голова, память, работа, теперь вот Ирина не выдержала.

— Это тот боксер на джипе? — спросил он.

— Какая тебе разница? — тихо и печально сказала она.

Ну вот, еще одна история закончилась, подумал Фомин. Может повеситься? Ведь невозможно жить с этой болью и тоской…

С Ириной он познакомился в санатории под Москвой, куда его направили после реанимации. За его способность выигрывать во всех конкурсах, что предлагала программа санатория для заболевших новых русских, будь то дартс, боулинг или битвы эрудитов и при этом почти ничего не помнить из своей жизни, она стала называть его спецагентом. Она бы и женила его на себе, если бы не его подозрительные провалы