Зов ааори (СИ) - Сухов Лео

Братья атаковали из теней и старались захватить человека до того, как он успеет что-то понять. Вокруг места, где был боец, появлялся какой-то странный мудрый сгусток, глушивший все звуки вокруг. Криков человека слышно уже не было, и только дёрганье верёвки давало понять, что происходит нечто странное. Стоило же отряду развернуться и собраться вместе, как братья отступали в тень, скрываясь от бойцов.

Чем дальше мы продвигались, тем настойчивее они старались до нас добраться. Последние трое бойцов были зарублены на месте прямо на ходу – перед выходом из лабиринта. Я осмотрел трупы и обнаружил, что убивали их острыми, как бритва, когтями. Может быть, братья носили подобное оружие, но скорее всего – обращались в какую-то звериную форму, как Брагот.

За лабиринтом оказалась ещё одна долинка. Там нас братья и встретили уже в открытую. Все трое стояли в своих человеческих обличьях и улыбались. Одеты они были в какие-то простые одежды, заляпанные кровью, и я даже знал – чьей. На головах были надеты шлемы, из-под которых выбивались рыжие волосы. Все трое если и не были братьями, то отличались удивительным сходством.

– Далеко зашли! – заметил самый старший на вид изменённый. – С верёвкой придумали хорошо… Но дальше пути нет. Не знаю уж, как вы мимо сотни проскользнули…

Я сделал знак Ножу, Пузу и Сучу выдвигаться вперёд, а копейщикам занять позицию по флангам. Пятнашка и девушки отошли за строй. А я встал перед бойцами, обнажив меч. Рядом застыли Кри-ана, Молчок, Ри-эна, Скас и эры.

– О-хо-хо, какие мы грозные! – заметил второй брат. – Смотрите, братья, они нас бить собрались!

Все трое весело засмеялись. Глядя на них, я перешёл на другой взгляд – вокруг было столько мудрости, что от неё в глазах рябило. Были тут и искры алхимиков, которые не видел Брагот, а значит, скорее всего, не видели и братья.

– А как же поговорить? – спросил старший брат. – Неужели не хотите пообщаться?

– Поговорили бы… Если бы вы наших друзей не убивали, – хмуро ответил я, а потом махнул рукой. – Бей!

Вспыхнули мудрые щиты, и отряд бегом двинулся вперёд. А браться изменились, перекинувшись в трёх огромных человекоподобных тварей – покрытых рыжей шерстью, с длинными когтями на руках и шипами по всему телу. Их общий удар мудростью лишил отряд защиты, но второй удар я им нанести не дал – понимая, что так они всех нас и убьют.

Десяток плетений – простых и не особо опасных, но невидимых для стражей ледяных игл – прошёл через их защиту и впился в тела, вызвав возмущенный рёв. А ещё одно плетение я сделал прямо за их щитами, наполнив обычной мудростью – и под ногами врага вспыхнул огонь.

Братья не смогли сразу определить источник таких подлостей, но явно искали… Остальных бойцов они не посчитали достойными противниками и подпустили слишком близко. И это стало их первой ошибкой. Копья, мечи, стрелы, мудрости – всё это обрушилось на стражей в таком количестве, что отразить каждое из них они не могли. Хотя двигались братья очень быстро – выбивая то одного бойца, то другого. Раненых оттаскивали за спины бойцов, а на их место вставали те, кто ещё не получил ран.

Копейщики, шедшие на флангах, охватили тройку стражей – и теперь те оказались в кольце. А я продолжал осыпать братьев невидимыми плетениями, оставаясь в первых рядах и пытаясь одновременно дотянуться до них мечом. Следующий удар изменённые обрушили на Скаэна и Эл-оли, видимо, посчитав, что незаметные плетения – их рук дело. Эры прикрылись щитами, которые тут же лопнули, но удар выдержали.

– Все вместе! – крикнул я, первым делая шаг к противникам, и кольцо моих бойцов сжалось, не давая братьям ни секунды покоя.

Старший брат неожиданно повернулся к копейщикам и кинулся на них. Бойцы, что не успевали прикрыться щитами – оказывались просто разрублены острыми когтями и заливали землю кровью. Попытка бегства смешала всё построение, и враг мог теперь оказаться спереди, сбоку, сзади – где угодно. Бойцы, толкая друг друга, пытались снова сомкнуть кольцо. А я оказался перед младшим изменённым, который повернулся ко мне спиной – и, не удержавшись, ударил его мудростью всерьёз, одновременно подрубая ему ноги мечом. Тот заревел и отмахнулся от меня, откидывая на несколько шагов. Но оказавшийся рядом Пузо что есть силы опустил топор на голову опускающегося на землю стража. Тот перекинулся в обличье человека и послал в Пузо воздушный удар. Одновременно в тело брата вонзилось сразу несколько стрел – он закричал от боли, но явно не собирался умирать. Поднявшись на ноги, я подскочил к нему и вбил меч прямо в рот. Больно брату было, а умирать – он всё ещё отказывался. От ответного удара я отлетел на несколько шагов.

Метания младшего из братьев закончил Молчок. Он полоснул себя по руке и окропил стража кровью, которая в полёте превратилась в сгустки пламени, которые и прожгли тело изменённого насквозь. И теперь младший брат орал уже не от боли – от страха. Он умирал, и двое оставшихся стражей с яростным рёвом обрушились на мой отряд в полную силу.

Вокруг началась форменная бойня. Мы пытались держать строй, а я кричал, отдавал приказы, требовал… Бойцы пытались прикрыть раненых и девушек, но братья гоняли нас по всей долинке. Сами они уже казались смазанными бликами, которые едва улавливали наши глаза. Всем казались, но не мне… Я будто проваливался в трясину – воздух становился гуще и плотнее, двигаться стало тяжело. Зато я видел братьев и понимал, что они делают и куда собираются бить.

Подхватив с земли оброненное кем-то из бойцов копьё, я порезал себе руку, нанося на лезвие кровь и вливая во всё это мудрость – и успел ударить одного из стражей. Копьё пробило тело насквозь, а, когда тот перекинулся в человека – осталось в нём, продолжая убивать. А потом на меня налетел последний оставшийся в живых брат, и я уже мало что помнил… Меня он бил всем, что имелось в его арсенале. Мудрости, когти – а я просто не успевал отбиваться, мгновенно покрываясь порезами, ожогами и обморожениями. Сам я пытался отвечать изменённому своими невидимыми плетениями, щитами, мечом… Однако продолжалось это избиение недолго.

Накинувшись на меня, старший брат перестал обращать внимание на других бойцов. Он, наконец, обнаружил самого опасного противника – бросающего невидимые плетения – забыв, что и обычная мудрость для него опасна. И эти обычные мудрости посыпались на него в таком количестве, что мудрый щит, которым он прикрывался – просто исчез. А через несколько секунд его тело пронзили стрелы, мечи и копья. И некоторые из них тоже были смазаны кровью. Брат заметался, заревел, перекинулся в человека, но его продолжали упрямо добивать.

Меня подхватили и оттащили подальше от врага, в спешке накладывая на раны целебную мазь. Чем закончился бой, я не видел, но ещё через несколько минут ужасный рёв прекратился. Кряхтя как старик, я заставил себя встать и осмотреться. И быстро понял, что если это и была победа, то ещё одной такой мой отряд не выдержит. Мой приказ – защищать девушек – был выполнен… Собственно, на ногах оставались только девушки, Скас и десяток ветеранов. Остальные бойцы лежали, раскиданные по пещере. Даже Скаэну досталось, и над ним теперь хлопотала Эл-оли. И мне больше не оставалось ничего другого, как забыть про свои раны и приступить к лечению.

Я выбивался из сил. Каждый раз, когда мне подтаскивали очередное тело, я погружался в его боль, в его терзания, заново лишаясь самого себя. Но останавливаться было нельзя. Мои бойцы умирали, истекая кровью, и я просто обязан был им помочь. Потому что я один мог это сделать. Только через пару часов, оторвавшись от очередного больного, я не увидел нового.

– Что другие? – хрипло спросил я.

– Шрам, больше нет выживших… – ответила мне Пятнашка, и вид у неё был подозрительно виноватый.

– Я… Я человек тридцать вылечил, как больше нет?.. – не понял я, удивлённо оглядываясь, но девушка была права.

Выжившие лежали теперь с одной стороны, а раненые, не дождавшиеся помощи – с другой. На меня виновато смотрели все девушки до единой. И я всё не мог взять в толк, чем вызван такой взгляд. А потом понял!..