Княжна (СИ) - Кристина Дубравина

Фил, места себе не находя, оттолкнулся от подоконника. Прошёлся взад-вперёд, как сраный Шерлок:

— И я так подумал. Это значит, Артур кому-то металл толкнуть хотел.

Витя кивнул, снова пробежался взглядом по обведённым фразам, и вдруг вспомнил точно, что он с людьми из Уфы договаривался о замене вагонов с алюминием на пустые составы ближе к середине мая. Металл ехал, конечно, с Таджикистана, но груз шёл явно не месяц.

Да и, тем более, письмо апрельское…

Пчёла на Валеру посмотрел, сам не заметив, как брови дёрнулись к переносице.

— Так Фарик же говорил, что Артур бабки за металл ему ближе к июню обещал.

— Теперь понимаешь? — раскрыв в согласии глаза шире, кивнул Валера и к столу подошёл, ища какие-то там отчётности. — Он хотел на два стула усесться сразу!

— Это что, получается?.. Лапшин обещал кому-то алюминий, которого у него ещё не было?

— Именно. Этот болван как-то на международку вышел, прикинь только!.. Каких-то французов нашёл, которые согласились у него алюминий купить; по переписке, я понял, недолго торговались. Артурчик наш деньги вперёд взял. А когда пришло время отдавать металл, появились мы. Алюминий отжали.

Под лёгкими у Вити стало тесно. Так ощущалось желание закричать громко.

— Вот же ж блять!..

О рёбра клокотало так, что отдавало в горло и подвздошную вену. Пчёла почесал голову; захотелось безумно письмо порвать, будто оно во всём виновато было, и об обрывки потушить сигарету.

— Понимаешь теперь? — задал Валера явно риторический вопрос. — Лапша неизвестно какую сумму заломил, что этот французик ещё тридцатку сторговал!

— Я понять не могу, в Париже дефицит алюминия, или что? — раздраженно растрепал волосы Витя. Помолчал, вынуждая себя думать быстрее, активнее, словно уже через минуту к нему предок Наполеона явится с претензиями своими, и выдал:

— Не понимаю. Ну, никак! Нахрена они так в Артура вцепились, если он потребовал больше, чем вышло бы легально?

Он на Фила взглянул так, словно друг мог знать ответ. Валера затих, и взгляд его злой от вскрывшейся подставы, о какой, вероятно, даже сам Лапшин не догадывался, стал осознаннее. Пчёла же, распаляясь, продолжил:

— Ну, серьёзно. Зачем им у какого-то русского частника перепокупать металл, который они в глаза не видели, за несколько десятков тысяч, если можно примерно за ту же сумму купить по закону?

Филатов дёрнул щёкой в сомнении:

— Думаешь, подстава?

— Не берусь утверждать, но выглядит… просто тупо.

Валера чуть помолчал, руку вытянул, прося обратно письмо. По нему пробежался взглядом, про что-то думая, а у Пчёлы в голове снова мысли закружились. На этот раз ловились и складывались они воедино чуть более желанно.

Лапшин, сука такая, видимо, ещё много раз о себе напомнит своими «договорами». Всплывёт ещё, покажет себя. Прямо как дерьмо по весне.

Витя хмыкнул своему сравнению и злобно закусил внутреннюю сторону щеки.

Артурчик, значит, бабки получил, а алюминия не отдал — жучара эдакая. И хотя французы, если Витя правильно всё понял, и поступили максимально глупо, но их было жаль. По-партнёрски жаль — отвалили сумму дикую, и металла не получили. Конечно, неприятно.

Причём, для обоих сторон. Ведь дело даже не в том, что бригада Белова компанию у Лапшина отжала, лишая груза из Таджикистана, а в том, что Артур, «Курс-Инвест» им «передавая», о сделке промолчал.

Теперь придётся этот вопрос как-то решать самим.

— Ты чего про лягушатников-то вспомнил? — спросил Пчёла, выкуривая из сигареты последнюю затяжку. — Просто документы смотрел, или эти мсье объявились?

— По телефаксу связались, — ответил Валера, не оторвав взгляда от листа. — Говорят, если через две недели состав под Марсель не придёт — прилетят убивать.

— Удачи им, — хмыкнул Витя. — Что, Бородина не хватило?

Фил так же мрачно хохотнул, письмо отложил. На Пчёлу посмотрел, как на равного, и чуть на спинку кресла откинулся. Он постучал пальцами по столу, набил какую-то незамысловатую, но быструю — точно нервную — мелодию:

— Чего делать будем?

— Вероятно, будем драться, — пожал плечами Витя. Почти равнодушно, даже буднично.

— Может, всё-таки, стоит попытаться поговорить?

— Что, кулаки размять не хочешь? — усмехнулся Пчёла и поднялся на ноги, не осознав, когда колени успели так одеревенеть, стать практически парализованными. Он встряхнулся.

— Хочу. Только вдруг выгоднее будет с ними договориться?

— Не знаю, — признался Витя и, наконец, докурил. Он потушил о подошву сигарету и бросил окурок в ведро с чайными пакетиками и обрывками исписанной бумаги. — Надо это всем вместе решать. Кос где?

— Вроде, стрелять кого-то уехал.

Пчёла цокнул языком, потом подошёл к двери и остановился на пороге. Людка вскочила с места, когда Виктор Павлович её пальцами подозвал и приказал, едва не чеканя:

— Холмогорову позвони. Скажи, чтобы после дел своих сразу сюда ехал.

— Хорошо, — кивнула девушка и снова неестественно сильно и быстро покраснела от произнесенной вслух фамилии. Витя на это посмотрел уже не так заинтересованно.

Секретарша замялась на миг, набирая на служебном телефоне номер, какой, вероятно, знала назубок, и уточнила у Пчёлкина:

— А… Александра Николаевича стоит поторопить?

Пчёла на часы посмотрел; с момента расставания с Анной прошло полтора часа. Вряд ли Саша всё это время сестру песочил, читая нотации, в главную идею которых сам не особо верил.

У него сухо-горько стало в горле, когда Витя выхватил из пиджака личную трубку, посмотрел на маленький квадратный экранчик. Очень хотелось увидеть случайно пропущенный вызов — хотя, если подумать логично, и не мог не услышать трели телефона, всегда находящегося на максимальной громкости.

Князева на связь не выходила.

Пчёла подумал лишь секунду. Потом на Люду посмотрел и, оттянув ворот поглаженной Аней рубашки, сказал:

— Поторопи.

Комментарий к 1991. Глава 18.

Я крайне благодарна читателям, дающим мне обратную связь по произведению. Буду очень рада узнать ваше мнение о главе, выслушать впечатления и объективную критику; работа считается «Горячей», что позволит вам оценить главу при помощи стандартной формы.

Жду ваших комментариев! Дальше — больше ❣️

1991. Глава 19

Сентябрь 1991

Вместе с началом новой рабочей недели пришел и сентябрь. Дети продолжали выходить на прогулки вечером, оставляя дома курточки и ветровки, но середину дня проводили за партами. Часов в двенадцать на площадке под окнами квартиры на Скаковой было тихо. Лето не хотело сдавать позиции, передавать бразды правления промозглой осени, окрашивающей листья деревьев в красный и поливающей бульвары ливнями.

Иными словами, погода откровенно баловала.

Но это Князеву только радовало. Она московскую осень не любила никогда — сразу вспоминалась простуда, исправно настигающая в середине сентября — начале октября.

Анна стояла на небольшом круглом подиуме