Затворник - Сергей Волков

Хвост схватился за веревку, и лишь чуть потянул, как этот странный зверочеловек перестал ныть, и с удивительной покорностью поднялся на ноги.

— Иди вперед. — приказал детина.

Пошли в ту сторону, откуда Хвостворту недавно слышал шум сражения, и откуда явились перед ним по очереди все три встречных. Вереди шли Хвост и его странный ведомый в поводу, за ними — парнище с секирой на плече.

Бой тем временем закончился. Проходя, Хвосторту видел поле битвы: кругом лежали на земле убитые и раненные. Воины снимали с них одежду, подбирали оружие, вытаскивали из тел стрелы и дротики. Опрокидывали, в поисках добычи, шалаши из жердей покрытых шкурами. Рылись в санях-нартах. Другие подбирали с земли сброшенные для боя длиннополые сермяги, шубы и меховые плащи, кутались в них, грелись у еще горящих костров. Не было сомнения, что они напали сейчас на стоянку, застав врагов врасплох, и разгромили. Кому-то промывали и перевязывали раны. Один из воинов, на глазах у Хвоста, пронзил копьем раненного — такого же плосколицего, как тот, только что зарубленный в затылок, и стал снимать с него меховой полушубок.

— Кормахэ!

«Кормахэ» на языке бенахов значит «кувалда»

— Я говорю тебе, Кормахэ! — скаля желтые зубы, кричал по-бенахски бородатый приземистый воин с лицом в старых шрамах. Он сидел на поваленном сухом дереве и стирал с топора кровь — Кормахэ, хороша ли твоя добыча сегодня?

— Хороша добыча сегодня! — крикнул в ответ детина по-бенахски же — Здесь от моей руки умерло двое болотников, и еще один — там! А вот еще двое, которых я веду к Сотьеру!

— Хороша твоя добыча сегодня! — смеялся бородач.

— Представляешь, — сказал Кормахэ — один из них был в рабстве у турьянцев, а другой, вот этот, у которого глаз похож на синее яблоко, был в рабстве у купца из Чолонбары. Он ратай из-за гор, и воевал с королем!

— О-о-о-о! Такая муха редко залетает в нашу паутину! Сотьер во-о-о-он там! — махнул бородач рукой в сторону — Иди покажи ему добычу, и похвастайся перед ним!

Все речи Кувалды и его товарища были Хвосту понятны, хотя в них и слышался сильный говор — от обычного бенахского языка он отличался примерно как дубравский от захребетского. Вдобавок, некоторые слова говорились немного иначе: как если, например, вместо «огонь» говорили бы «жар», а вместо «медведь» сказали бы «косолапый»

— Сотьер это что, главный ваш? — спросил Хвост.

— Да. Он первый воин в нашей округе.

Сотьера («Сотьер» значит «Снег» по-бенахски) нашли в середине побоища. Он сидел на нартах посреди поляны и молча смотрел, как воины складывают на землю трофеи. В одну кучу — оружие и доспехи, в другую — одежду, шкуры и прочее барахло. В средних летах воевода, или в преклонных, было трудно понять. Его темно-русая борода была короткой, будто Сотьер отпускал ее только в походах, а усы — длинные и густые. На голове у него был ушастый подшлемник, на груди висел подвешенный за шею шлем с полумаской. Еще со стороны Хвост заметил, что воевода в плечах даже шире Кувалды, и очень сутул.

— Кого ты ведешь, Кормахэ? — спросил он, увидев Кувалду с пленниками. — Один из этих двоих турьянский раб, я это вижу. А кто второй? Кто этот человек с подбитым глазом?

— Сотьер! Первый действительно турьянский раб. Второй встретился мне недалеко отсюда. Сначала мне показалось, что это турьянец, и он чуть не расстался с жизнью от моего топора. Но раньше, чем топор коснулся его головы, он сказал мне, что он из ратайской земли. Он говорит по-ратайски, как и я.

Вокруг Хвоста и Сотьера сразу стали собираться любопытные бойцы, уже десятка два или три.

— Вот как? — спросил военачальник — Тогда спроси его, как он здесь оказался.

— Воевода! — сказал Хвостворту по-бенахски — Я могу говорить на вашем языке сам, Нет нужды пересказывать все мои слова тебе, а твои пересказывать мне.

— Вот как? — спросил Сотьер — Значит, ты знаешь бенахский язык. Как ты его выучил?

Изворачиваться не было смысла. Хвост только что говорил Кувалде, кто он и откуда. Теперь менять на ходу историю, значило — класть голову под топор, от которого она только что чудом спаслась. Да и если бы Хвостворту захотел — все равно никакого складного вранья не успел бы придумать, хотя и соображал он, как я уже говорил, в последние дни быстро.

«Будь что будет» — подумал он.

И Хвостворту назвался по имени, рассказал без утайки обо всех своих злоключениях, про невольный уход на войну, про плен, путь на север и бегство. Рассказал об одиночных скитаниях по лесу, и про то, как нечаянно схватился с грязным оборванцем, а потом попал в руки Кувалды.

Сотьер встал с нарт (при этом оказалось, что самый высокий из всех собравшихся кругом бенахов едва достает ему до плеча), подошел к Хвосту, и осмотрел его, словно коня на ярмарке. Пощупал на нем одежду. Распахнул зипун, и поглядел на выпирающие ребра. Даже ткнул под них пальцем, так сильно, что Хвостворту чуть не согнулся пополам.

«Черт собачий, на кой я ему дался! И что тыкать в меня — видит он плохо, что ли!?» — подумал Хвост.

— Я не замечаю по твоим словам, что ты врешь. — сказал Сотьер — Как выглядит господин Колах, о котором ты говоришь?

Хвост коротко описал наружность Колаха. Добавил еще, что в повозке с ним ездит бледная девка, которая визжит по ночам, как поросенок.

— А как зовут его старшего надсмотрщика? — спросил Сотьер.

— Четнаш. — ответил Хвостворту — Он выше меня, и такой же худой как я. Не такой как я сейчас, а какой я был до войны.

— Все это так. Колах из Чолонбары всегда ездит через эти места. Я знаю и самого Колаха, и его старшего надсмотрщика. А еще мой друг сообщил мне, что недавно видел на дороге его обоз. По твоим словам не заметно, что ты врешь. Теперь скажи мне: кто мы такие — ты знаешь?

— Вы бенахи. — сказал Хвост — Больше о вас я ничего не знаю.

— Да, мы бенахи. — сказал Сотьер — К тому же тебе будет теперь известно, что мы называемся слугами короля. Но пусть это тебя не печалит. Наша служба королю заключается в том, что мы не пропускаем врагов через нашу землю в его землю, и не вступаем в сговор с врагами короля. Мы — вольные люди матьянторской страны. В войнах, которые король ведет в полуденных странах, мы не участвуем, и беглецов с полудня не выдаем.

У Хвоста отлегло от сердца.

— Тебя твоему хозяину мы тоже не выдадим. Иначе мне пришлось бы отправить половину моего отряда на полдень. Некоторых — князьям и боярам в их владения, некоторых — в королевское войско, которое сейчас воюет с твоим князем. Кое-кого пришлось бы даже отдать господину Колаху. Поэтому мы не вернем ему тебя, и не продадим за серебро.