Политическая биография Сталина. Том 2 - Николай Капченко

По прошествии всего двух-трех лет его подход к лозунгу Бухарина приобрел совершенно иной характер. Этот лозунг был подвергнут Сталиным испепеляющей критике как самое яркое выражение классовой позиции правого блока, обвинявшегося в поддержке кулацких элементов. Воспользовавшись в качестве предлога письмом Фрумкина (работавшего тогда заместителем наркома финансов), в концентрированном виде содержавшим главные положения экономической программы правого блока, Сталин буквально по косточкам разобрал все тезисы платформы правых. Нанося удар по Фрумкину, генсек, конечно, целил в Бухарина и других лидеров правых. В частности, по вопросу об отношении к кулаку генсек отмечал: «Фрумкин говорит, что «мы не должны мешать производству кулацких хозяйств». Что это значит? Это значит не мешать кулаку развивать своё эксплуататорское хозяйство. Но что значит не мешать кулаку развивать своё эксплуататорское хозяйство? Это значит развязать капитализм в деревне, дать ему волю, дать ему свободу. Получается старый лозунг французских либералов: «лессе фер, лессе пассе», т. е. не мешайте буржуазии делать своё дело, не мешайте буржуазии двигаться свободно.

Этот лозунг выставляли старые французские либералы во время французской буржуазной революции, во время борьбы с феодальной властью, которая стесняла буржуазию и не давала ей развиваться. Выходит, что мы должны теперь перейти от социалистического лозунга — «всё возрастающее ограничение капиталистических элементов» (см. тезисы о контрольных цифрах) к буржуазно-либеральному лозунгу — не стеснять развития капитализма в деревне. Что же, неужели мы думаем превратиться из большевиков в буржуазных либералов?»[336], — патетически вопрошал Сталин.

В дальнейшем в ходе развертывания противостояния с правыми Сталин идейно-политическим и практическим разногласиям с лидерами блока попытался придать характер столкновения диаметрально противоположных политических линий, взаимно исключавших друг друга. В такой постановке, конечно, содержалось определенное зерно истины, но надо прямо сказать, что многие политические ярлыки навешивались правым незаслуженно. Это уже диктовалось самой логикой разгоравшейся борьбы, где, по мысли Сталина, все средства были приемлемы, коль в конечном счете речь шла о губительном с его точки зрения общем политическом курсе. В этом контексте генсек особенно часто подвергал осмеянию формулу Бухарина «о врастании кулака в социализм». По своему реальному смыслу тезис Бухарина означал, что в условиях проведения социалистических преобразований кулацкие хозяйства так или иначе вынуждены будут трансформироваться, будут испытывать на себе мощное и всестороннее воздействие социалистических отношений, утверждавшихся в общественном укладе жизни, и уже в силу этого и ряда других обстоятельств подвергнутся коренной трансформации. С точки зрения логики экономических и социальных процессов такая перспектива была отнюдь не утопичной и не несла в себе элементов заведомой капитуляции перед кулацкими элементами. Конечно, — и это вопрос первостепенной важности — Бухариным фактически игнорировался фактор времени. А он, этот фактор, в условиях враждебного международного окружения и возможности военного нападения на СССР, имел исключительное значение, игнорирование которого способно было повлечь непредсказуемые последствия. Так что развенчание генсеком теории Бухарина имело под собой объективную основу. Вместе с тем нельзя не отметить, что Сталин сознательно и целенаправленно использовал эту фразу Бухарина прежде всего для его политической дискредитации, изображая последнего защитником интересов кулацкого слоя. Едва ли есть необходимость подчеркивать, что подобный вид политической полемики никак не укладывался в рамки партийной дискуссии.

Возвращаясь к нашему непосредственному сюжету, полагаю, что есть все основания утверждать — целый набор причин, и прежде всего социально-классовых, стал побудительным мотивом пересмотра главных принципов НЭПа. Судьба новой экономической политики в том ее виде, в каком она проводилась в Советском Союзе, начиная с 1921 года и вплоть до 1928 года, фактически была предрешена. Вокруг этих вопросов и развернулась борьба сталинской группировки с представителями так называемого правого уклона в партии. Как мог убедиться читатель, речь шла о проблемах не только власти, но — что гораздо важнее — о проблемах выбора магистрального пути дальнейшего развития государства не только в экономическом плане, но и в более широком — историческом плане.

2. Как Сталин готовил удар против правых

Катализатором борьбы Сталина и его сторонников против правой оппозиции в лице прежде всего Бухарина и Рыкова стал кризис хлебозаготовок в конце 1927 года. Нельзя сказать, что этот кризис был первой ласточкой, предвещавшей наступление подобного рода кризисов с такой же закономерностью, как смена времен года. Подобного рода кризис был и зимой 1925–26 гг., из-за чего пришлось несколько сократить масштабы развертывания промышленного строительства. В 1926 году сельское хозяйство дало заметный прирост хлебной продукции, перекрыв плановый недобор предыдущего года и обеспечив возможность действительно высоких темпов развития индустрии. Уже в 1927 году объем промышленного производства превысил довоенный уровень на 23,7 процента.

Сбои в поступлении зерновых на рынок и связанный с этим быстрый рост цен на хлеб обнаружились в ходе заготовительной кампании 1927 года. Бедняцкие и маломощные середняцкие хозяйства к тому времени уже реализовали свой хлеб. Кулацкие же хозяйства, товарный потенциал которых был несравненно выше, чем у бедняцких и середняцких хозяйств, напротив, стали воздерживаться от продажи своих хлебных запасов. Государственные заготовки зерна к январю 1928 года оказались недовыполнены на 128 млн. пудов. Поскольку к тому времени снабжение городов хлебом и обеспечение экспортных операций было поставлено на рыночные основания, проблема хлебозаготовок оказалась связанной уже не только с размерами урожая, но прежде всего с тем, в какой мере удастся заинтересовать крестьян в быстрой продаже зерна. До 1924 года значительная часть хлеба поставлялась государству по налогу, а не через посредство чисто рыночных механизмов. Проблема усложнилась тем, что в связи с широко распространявшимися тогда слухами о неизбежности нападения на СССР товарные запасы были в значительной мере израсходованы. В этой ситуации основным продавцам товарного хлеба, которыми являлись крупные кулацкие хозяйства, было выгодно дождаться более высоких хлебных цен — продавать его немедленно, как того требовали интересы государства и создавшееся положение, было для них крайне невыгодно.

А необходимыми хлебными ресурсами государство не обладало. Можно было пойти на увеличение цен на хлеб, как поступили в предыдущем, 1926 году, но это было чревато неизбежным нарастанием инфляционных процессов и усилением товарного голода. В конечном счете было принято решение о введении в 1928 году карточек, что само по себе свидетельствовало о чрезвычайной серьезности положения. Введение карточек не решало и не могло решить хлебной проблемы. Нужны были какие-то чрезвычайные меры, и партийное руководство в начале 1928 года приняло решение о применении фактически принудительных мер: за сокрытие хлебных излишков кулаки привлекались к суду, решением которого хлеб конфисковывался. При этом четверть конфискованного хлеба передавалась деревенской бедноте в ссуду. При проведении хлебозаготовок применялся метод самообложения. Крестьянам предоставлялось право самим разверстывать план хлебозаготовок между отдельными хозяйствами. Таким способом преследовались две цели: решалась зерновая проблема и на селе разжигалась классовая борьба. А что такая борьба имела место, едва ли приходится сомневаться. Причем не следует думать, будто она была спровоцирована чисто искусственными методами, по указаниям сверху. Кулаки, производившие пятую часть товарного хлеба, чувствовали свою силу и не собирались сдаваться без сопротивления: они всяческими средствами вредили колхозам, поджигали хлебные ссыпные пункты, убивали из-за угла партийных и советских работников в деревне.

Конечно, в тот период заострение внимания на классовой борьбе в деревне было составной частью общей политики, на проведении которой настаивал Сталин. Отсюда проистекало и искусственное нагнетание этой борьбы во многих регионах страны. Но на этом основании неправомерно делать общий вывод, что классовая борьба на селе являлась всего лишь результатом прежде всего целенаправленных действий центра. Она имела место в реальной жизни и отражала живое, а не выдуманное столкновение интересов различных социальных слоев на селе.