Девушка выбирает судьбу - Утебай Канахин

— Там мостик через овраг… Не подверни ногу!

— Не подверну… Родная моя!..

Они стояли, прижавшись друг к другу, пока из-за ближайших тополей не брызнуло солнце. Улица была пустынная, по-утреннему тихая.

— Сегодня мы пойдем в загс!

Он сказал это твердо, даже не спрашивая ее согласия. Все было и так ясно. Она подняла к нему побледневшее лицо:

— Сегодня утром мы уезжаем… на фронт…

Дармен был ошарашен. Она не говорила ему об этом, и он растерялся от неожиданного сообщения.

— Если бы не это, то ничего сегодня бы не было… — Она спрятала лицо у него на груди. — Ты знаешь, Дармен, я очень хочу иметь от тебя ребенка… Очень-очень хочу!..

И вот теперь, почти через два десятка лет, он пишет ей… Она прилегла на диван, поднесла письмо к глазам. Буквы задрожали, рука бессильно опустилась…

Что же было потом!.. Потом были его письма, доставляемые с перерывами военного времени. Он писал, что ждет конца войны, пересказывал каждую минуту из тех, когда они были вместе. И она была только с ним…

Последнее письмо пришло накануне победы, после долгого молчания, грустное и непонятное. Он прощался с ней навсегда. Никаких объяснений не было, только сухие четкие слова. И еще карточка: на вечную и добрую память…

Нурбиби протянула руку к румынской тумбочке под приемником, достала маленький альбом. В самом начале его была вклеена фотокарточка капитана авиации с тремя рядами орденов и медалей на широкой груди. Глаза его смотрели печально, как бы спрашивая о чем-то. Внизу стоял знак какой-то немецкой фотостудии…

О чем он мог спрашивать у нее? Разве не все было ясно между ними? Она так и решила тогда, когда получила его прощальное письмо. Мало что ли примеров, как война разбивала даже старые, давно сложившиеся семьи. А у них никакой семьи не было. Мимолетная встреча военных лет. Война все спишет…

Почему же чувствовала она что-то недосказанное между строчками. У нее был муж, двое детей, но все эти годы она думала об этом недосказанном. Он тогда не прислал даже своего обратного адреса…

Чего же она волнуется сейчас так — врач, кандидат наук, почти сорокалетняя женщина? А сколько ему? Уже побольше сорока. Она бессознательно вела счет и его годам. Почему?!.

Нурбиби взглянула на часы: скоро придут дети из школы. Она расправила вынутый из конверта лист, начала читать… Что?!. Он… он, оказывается, все знал о ней. О том, что через год после войны она вышла замуж, родила двоих детей. И что полтора года назад ее муж умер. Он знал все до малейших подробностей, как будто прожил все эти годы рядом с ней…

Значит, любил ее всю жизнь! Она женщина и не может ошибиться. Каждое слово письма говорит об этом, хоть он ни разу не упоминает о любви. И то последнее письмо тоже было о любви, огромной человеческой любви. Как могла она проглядеть, не увидеть!

Так что же случилось тогда, Дармен?.. Вот: он пишет, что она врач и все поймет. В самом конце войны он был ранен в живот. Врачи сказали, что все будет в порядке. Но детей он уже никогда не сможет иметь. А она, Нурбиби, так хотела ребенка… «Очень-очень хочу!» — сказала она…

Жил он по-всякому, стал гидростроителем, кочевал по стране. Сейчас он один, а у нее есть дети…

Она поехала к нему с детьми на север республики, где строится новый канал. Сейчас они живут вместе.

ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР

перевод М. Симашко

Мусатай Айкенов — мой хороший знакомый, уроженец вольной Сарыарки, Золотой степи. По рассказам всезнающих стариков, где бы ни находились орлы, один раз в году они обязательно побывают на месте своего рождения. Так и он…

Хоть месяц в году должен побывать Мусатай на своей родине, и тогда он целый год чувствует себя крепким, полным сил и энергии. Ему кажется, что ничего на свете не может быть лучше и красивее степи. Заветной мечтой его жизни было на год или два оставить город и поработать где-нибудь в родном краю. Но вот жизнь перевалила на вторую половину, побывал он и на фронте, пожил в разных местах, но так и не удалось ему осуществить эту мечту.

Воевать он начал солдатом, стал сержантом, потом офицером, имеет столько правительственных наград, что с лихвой достало бы на троих. А в армии Мусатай не остался, хоть предлагали ему. И не потому, что тяготился службой. Он рассказывал мне, что именно эта заветная мечта заставила его окончательно демобилизоваться. И вот не сбылась…

Однажды на фронт привезли пополнение, причем как раз из его родных краев. Сопровождавший молодых солдат офицер имел неосторожность нелестно отозваться о Сарыарке. «Сушь да полынь, и ничего больше!» — сказал он. Мусатай чуть не подрался с ним, доказывая, что нет места краше. А после войны, в институте, он насмерть поругался со своим сокурсником — казахом из горных районов, который хвалился своими снежными вершинами.

И вот в один прекрасный день Мусатай Айкенов очутился на палубе громадного белоснежного лайнера, и вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась водная гладь. Самое удивительное в этом было то, что он поехал в такую даль без семьи. Он относился к категории людей, которые без семьи никуда не ездят. Да и вообще его трудно было представить в роли праздного путешественника. Он ведь один из ведущих инженеров большого производственного объединения, и никто представить себе его не может без дела. А отпуск, как я говорил уже, он проводит только в родных местах и всегда берет с собой всю семью.

Друзья из-за этого даже посмеивались над ним. «Жена не доверяет нашему Мусеке, — говорили они. — А