Герой Веков - Брендон Сандерсон

В тюрьме находился не он сам, а скорее его сила. С божественной точки зрения все было уравновешено. Если Разрушитель пытался вырваться на волю, стены его узилища сжимались – и он становился беспомощным. И поскольку бо́льшую часть силы у него отняли и надежно спрятали, он мог воздействовать на мир лишь самым слабым образом.

Здесь, кстати, следует кое-что прояснить. Мы говорим, что Разрушителя «освободили» из заточения. Но это неверно. Когда сила Источника оказалась на свободе, вышеупомянутое равновесие нарушилось в пользу Разрушителя, однако он по-прежнему был слишком слаб, чтобы уничтожить мир в мгновение ока, как ему хотелось. Дело в том, что значительную часть могущества Разрушителя составляло его собственное тело, которое по-прежнему оставалось спрятанным в неизвестном месте.

Вот поэтому Разрушитель и был так одержим поисками части самого себя.

47

Когда-то туман вызывал у Эленда беспокойство. Казался воплощением неизведанного – загадочным, недружелюбным, принадлежавшим скорее алломантам, чем обычным людям.

Но теперь Эленд и сам сделался алломантом. Он стоял и спокойно смотрел вверх, на клубы белого дыма, которые беспрестанно меняли форму, двигались, кружились. По небу текли белые реки. Чудилось, что вот-вот унесет призрачным течением. Когда в Эленде проснулись алломантические силы, Вин первым делом процитировала ему девиз Кельсера, к которому теперь можно было относиться лишь с иронией: «Туман – наш друг. Он прячет нас. Защищает нас. Дает нам силу».

Прошло уже три дня с тех пор, как Вин попала в плен.

«Я не должен был ее отпускать, – в очередной раз подумал Эленд и ощутил, как сжимается сердце. – Я не должен был соглашаться на такой рискованный план».

Вин всегда его защищала. Что же им делать теперь, когда она в опасности? Если бы они поменялись местами, Вин бы уже придумала способ проникнуть в город и спасти его. Она бы убила Йомена, или… в любом случае она бы не бездействовала.

Но Эленд не обладал ее яростной решительностью. Он предпочитал все планировать и слишком хорошо разбирался в политике. Он не мог рисковать собой ради ее спасения. Однажды он едва не потерял все войско. Он не мог бросить своих солдат опять. Во всяком случае, уж точно не для того, чтобы пойти в Фадрекс, чей правитель успел продемонстрировать свое блестящее умение заманивать противников в ловушки.

От Йомена не было никаких вестей. Эленд ждал требований о выкупе и заранее этого страшился. Имел ли он право обменять судьбу целого мира на жизнь Вин? Нет. У Источника Вознесения она столкнулась с таким же выбором и поступила верно. Эленд должен следовать ее примеру.

«С ней все будет хорошо, – в очередной раз мысленно повторил Эленд. – Это же Вин. Она придумает, как оттуда выбраться. С ней все будет хорошо…»

Но сама мысль о Вин в плену заставляла почти что каменеть от ужаса. Только клубящийся туман мог хоть отчасти успокоить.

Правда, Вин теперь относилась к туману совсем по-другому. Эленд чувствовал это в ее поступках, в ее словах. Она больше не доверяла туману. Даже ненавидела. И Эленд не мог ее осуждать. Ведь туман и в самом деле изменился, превратился в вестника разрушения и смерти.

Однако сам Эленд все-таки продолжал туману доверять. Это казалось правильным. Как же мог туман быть врагом? Как игривый ветерок кружит опавшие листья, так и туман кружился возле Эленда, словно притянутый алломантическим горением металлов. Тревога о судьбе Вин понемногу ослабевала, взамен появлялась уверенность, что она обязательно отыщет способ спастись.

Эленд со вздохом покачал головой. Как можно ставить свое инстинктивное отношение к туману выше того, что испытывала Вин? Она с раннего детства боролась за выживание и обладала острым чутьем. А чем мог похвастаться Эленд? Манерами, отточенными на многочисленных балах и вечеринках?

Позади раздался какой-то звук. Эленд повернулся и увидел, что двое слуг несут в кресле Сетта.

– Проклятого громилы тут нет? – спросил тот, когда слуги поставили кресло на землю.

Эленд покачал головой.

Взмахом руки Сетт приказал слугам удалиться.

– Нет. Он занялся расследованием волнений среди солдат.

– Что на этот раз?

– Драка. – Эленд отвернулся, снова уставившись на сторожевые костры Фадрекса.

– Люди беспокоятся, – заметил Сетт. – Видишь ли, они в чем-то похожи на колоссов. Оставь их без присмотра надолго – и обязательно начнутся неприятности.

«Вообще-то, колоссы похожи на них, – подумал Эленд. – Мы должны были раньше это заметить. Они как люди, – люди, у которых остались только самые примитивные чувства».

Некоторое время Сетт молчал, потом произнес непривычно мягким тоном:

– Она, скорее всего, мертва. Ты это сам понимаешь, сын.

– Нет, не понимаю.

– Ее нельзя считать непобедимой, – продолжал Сетт. – Она отменный алломант – да. Но если лишить ее металлов…

«Ты будешь удивлен, Сетт…»

– Ты не выглядишь очень обеспокоенным.

– Конечно, я беспокоюсь. – Эленд вдруг ощутил растущую уверенность. – Просто я… верю в нее. Если кто-то и сможет выбраться из такой передряги, то только Вин.

– Ты отказываешься признавать очевидное, – не согласился Сетт.

– Возможно.

– Мы атакуем? Попытаемся ее освободить?

– Это осада, Сетт. Весь смысл в том, чтобы не атаковать.

– А как быть с провизией? Дему сегодня урезал солдатский рацион наполовину. Надеюсь, мы сами не помрем от голода, прежде чем заставим Йомена сдаться.

– У нас еще есть время, – твердо сказал Эленд.

– Немного. Ты забыл, что Лютадель бунтует. – Сетт некоторое время помолчал, потом продолжил: – Сегодня вернулся еще один из моих штурмовых отрядов. Они доложили о том же.

Новости не отличались разнообразием. Эленд позволил Сетту направить солдат в ближайшие деревни, чтобы напугать жителей и, возможно, раздобыть какие-нибудь припасы. Но все отряды вернулись с пустыми руками и одинаковыми историями.

Люди в королевстве Йомена голодали. Жизнь в деревнях едва теплилась. У солдат не хватило духу причинить крестьянам вред, да и забирать у них в любом случае было нечего.

Эленд повернулся к Сетту:

– Считаешь, из меня плохой правитель, да?

Тот посмотрел на него снизу вверх, почесал бороду.

– Да, – признал он. – Но, хм… Эленд, у тебя есть то, чем я никогда не обладал.

– И что же это?

– Люди тебя любят. Солдаты верят тебе и знают, что у тебя такое доброе сердце, что ты скорее навредишь самому себе, чем кому-то другому. Ты странно на них действуешь. Эти парни должны были изнывать от желания ограбить какую-нибудь деревню, даже бедную. Особенно учитывая то, в каком плохом настроении пребывают наши войска и сколько драк происходит в лагере. Но они там никого и пальцем не тронули. Будь я проклят, да один из отрядов даже задержался в какой-то деревне из жалости к местным, чтобы помочь с поливом и отремонтировать несколько домов!

Сетт покачал головой.

– Несколько лет назад я бы посмеялся над тем, кто попытался бы строить свое королевство, опираясь на верность. Но… раз уж мир разваливается на части, я и сам предпочел бы смотреть на кого-то с верой, а не со страхом. Думаю, это и есть причина, по которой солдаты ведут себя именно так.

Эленд кивнул.

– Я считал осаду хорошей идеей, – продолжал Сетт. – Однако сейчас все изменилось, сын. Пеплопады усиливаются, и нам скоро нечего будет жрать. Вся это затея оборачивается страшным беспорядком. Нам надо нанести удар и взять то, что мы сможем взять в Фадрексе, а потом вернуться в Лютадель и попытаться удержать ее на протяжении летних месяцев, пока крестьяне не соберут урожай.

Вместо ответа Эленд повернулся и посмотрел в ту сторону, откуда сквозь туман доносились звуки. Крики и проклятия. Они были едва слышны. Сетт, должно быть, не понял, что происходит. Император заторопился на звук, оставив его в одиночестве.

«Очередная драка, – понял Эленд, приблизившись к одному из походных костров. Он слышал шум, вопли и звуки ударов. – Сетт прав. Беспокойство в лагере достигло предела, и тут уже никакое добросердечие не спасает. Я должен…»

– Прекратите немедленно! – крикнул кто-то.

Сквозь густой туман Эленд видел, как впереди, у костра, двигаются люди. Он узнал прозвучавший голос: разнимать драчунов явился генерал Дему.

Лучше, если генерал разберется сам. Эленд приостановился. Получить выговор от своего командира – совсем не то, что выговор от императора. Люди скорее предпочтут, чтобы их наказал Дему.

Однако драка продолжилась.

– Остановитесь! – снова крикнул Дему, приближаясь к месту ссоры.

Лишь несколько человек послушались и отошли в сторону. Поскольку оставшиеся продолжали увлеченно дубасить друг друга, генерал ворвался в самую гущу сражения, чтобы разнять зачинщиков.

Один из них ему врезал. Удар пришелся прямо в лицо – Дему упал.