Лжегерои русского флота - Владимир Шигин

Наступало его время, время лейтенанта Шмидта! А поэтому лейтенанту ничего более не оставалось, как ехать сдаваться властям с повинной. И в данном случае Шмидт действует весьма грамотно. Он не едет в заштатный Измаил, чтобы там, как и положено, ждать вызова для разбирательства. Шмидт мчится сразу в Севастополь и телеграммой взывает оттуда к дядюшке-сенатору за помощью. Теперь дважды дезертир и растратчик, кажется, как никогда близок к каторге. Относительно своего дезертирства Шмидт придумывает весьма неуклюжую версию о том, что якобы внезапно получил письмо о семейных неурядицах от сестры, потом она приехала просить его о помощи сама и, как верный брат, Шмидт помчался поддержать в трудную минуту. Но сестра живёт в Керчи, а Шмидт почему-то посещает ипподромы в Киеве! К сведению читателей, в то время весьма оживлённо действовала пассажирская каботажная линия вдоль всего северного побережья Чёрного моря. Пароходы ходили от Измаила на Одессу, далее на Евпаторию, Севастополь, Феодосию и Керчь. Почему бы не взять билет на пароход, тем более что, зайдя по пути в Севастополь, можно было бы вполне положительно решить вопрос и с отпуском по семейным обстоятельствам. Если допустить, что Шмидт так страшно торопился в Керчь, что не мог дождаться ближайшего рейса, то и тут никак не вяжется его посещение киевского ипподрома. Вообще же, учитывая достаточно близкие отношения Шмидта с сестрой, можно предположить, что, ссылаясь на неё, он мог всегда обеспечить себе какое угодно алиби. Сестра же не выдаст брата! Пытаясь оправдаться в отношении растраты казённых денег, Шмидт неуклюже пишет в своей объяснительной, что, он якобы «потерял казённые деньги… катаясь на велосипеде по Измаилу». Ида Ризберг в своих воспоминаниях говорит, что Шмидт выдвигал кроме этой версию о том, что его спящего обокрали в поезде, и сокрушался, что ему никто не верит. Несколько позднее, под давлением фактов, он всё же сознаётся в дезертирстве и растрате.

В 1927 году Борис Пастернак создаёт поэму «Лейтенант Шмидт». И хотя написана поэма с большим пафосом, судя по времени написания, она старшая сестра «Золотого телёнка». В письме к поэту Валерию Брюсову Пастернак признаёт, что взялся за тему Шмидта только после вызова к всесильному тогда ещё Троцкому, который настоятельно рекомендовал молодому поэту обратиться к теме «красного лейтенанта». Что ж, для Лейбы Бронштейна-Троцкого Шмидт на самом деле вполне мог быть истинным кумиром, чего не скажешь о Сталине, с молчаливого согласия которого вышел в 1938 году в свет «Золотой телёнок»…

Интересно, но истории с воровством денег в поэме уделено прямо-таки не последнее место. Это и понятно, не каждый день герои грабят казённые кассы! Итак, обратимся к Пастернаку:

…Я ездил в Керчь. До той порыСтоял я в Измаиле.Вдруг — телеграмма от сестры —И… силы изменили.Четыре дня схожу с ума,В бессилье чувств коснею.На пятый к вечеру — сама.Я объясняюсь с нею.Сестра описывает смерчСемейных сцен и криковИ предлагает ехать в КерчьРаспутывать интригу.Что делать! подавив протест,Таю сестре в угоду,Что, обнаружься мой отъезд,Мне крепости три года.Помешали. Продолжаю. Решено.Едем вместе. Это мне должно зачесться.В гонке сборов и пока сдаю судно.Закрывают отделенье казначейства.Ночь пропитана, как сыростью, судьбой.Где б я был теперь, тогда же в путь не бросься?Для сохранности решаюсь взять с собойТысячные деньги миноносца.В Керчь водой, но по Дунаю все свои.Разгласят, а я побег держу в секрете.Выход ясен: трое суток толчеиКолеями железнодорожной сети.В Лозовой освобождается диван.Сплю как мёртвый от рассвета до рассвета.Просыпаюсь и спросонок за карман.Так и есть! Какое свинство! Нет пакета!Остановка! Я — жандарма. Тут же мысль:А инкогнито? — Спасаюсь в волны спячки.По приезде в Киев — номер. Пью кумысИ под душ и на извозчике на скачки…

Что и говорить, но в изложении Пастернака Шмидт вырисовывается как не слишком симпатичный тип. Чего стоит лишь факт того, что он презрительно именует свой миноносец судно́м (судя по рифме, именно с ударением на втором слоге!). Поверьте, но такого никогда не сделает ни один сколько-нибудь уважающий себя моряк! Для моряка его корабль — это родной дом, место его труда, боя и, может быть, даже будущая могила, но никак не ёмкость для оправления естественных надобностей. Кроме этого, по Пастернаку, Шмидт сваливает всю вину за собственное дезертирство на сестру, не стесняясь, говорит о своём беспробудном пьянстве и растрате денег на бегах, причём в конце рассказа совершенно забывает, что ему вроде бы надо было ехать в Керчь. Если верить Пастернаку, то «распутывать интригу» герою следовало бы ехать в поезде с сестрой. Но куда пропала сестра во время кутежей своего брата на конских бегах? Не просматривается она явно и в поезде во время знакомства Шмидта с Идой Ризберг. В целом же поэтизированный рассказ о бедственных злоключениях Шмидта вполне сопоставим по накалу страстей с рассказами о житейских передрягах его многочисленных «сыновей» во главе с Остапом Бендером.

Из письма Шмидта к сестре: «Мне дали две недели, чтобы восполнить эти деньги и я, конечно, достать денег в такой срок не мог, а потому и отдан в руки правосудия…» Итак, Шмидт попадает под следствие, причём по статье, весьма далёкой от «благородных» революционных, а по одной из самых постыдных — «промотание казённых денег» и «дезертирство с корабля». Что ещё может быть позорнее!

Ситуация для Шмидта к моменту его явки с повинной, несмотря на всю иезуитскую изворотливость лейтенанта, весьма сложная. Судя по письму, на тот момент он уже был отдан под суд за растрату казённых денег и дезертирство. Однако Шмидт времени даром не теряет и в очередной раз извещает своего дядюшку-сенатора о новом «недоразумении». Уж не знаю, что говорил по поводу племянника дядюшка своим домашним, но Петеньку в беде он не бросил и на этот раз. Всесильный дядя вмешался в дело Петра Шмидта. Он прежде всего быстро погашает растраченную сумму за счёт своих личных средств, затем, чтобы избежать суда, подаёт бумагу на увольнение своего непутёвого племянника в отставку, благо к этому моменту уже полным ходом шли мирные переговоры с Японией. Как бы то ни было, но в целом наш герой и в данном случае снова выходит сухим из воды. Вот уж воистину, не имей двух с половиной тысяч рублей, а имей дядюшку сенатором! При этом, чтобы обеспечить племяннику возвращение капитаном на коммерческий флот, адмирал Шмидт ещё настойчиво добивается, чтобы того уволили с одновременным производством в капитаны 2-го ранга. При этом никакого вопроса о больных почках и негодности для морской службы уже не стоит! Пётр Шмидт снова совершенно здоров и может плавать по всем океанам и морям мира!