Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела - Закери Ронн

— Получается, я зря кофе воровал? — расстроился Тристан, всучивая младшему брату свою добычу.

— Не зря. — Ответил Норин, поднимаясь со своего места. Вслед за старшим по званию поднялись и остальные — Кофе нам пригодиться в дороге.

— Вряд ли. — Усомнился Рупперт. — Это кофе для машинки. Самому его заварить не получится. Лучше его оставить ребятам.

— Может ты и прав. — Не стал спорить Норин. — Я одного не пойму. Вы двое, вы зачем постриглись?

Самой большой проблемой перед отправлением группы в командировку было не оформление документов, не нудная лекция полковника Кутула по безопасности во враждебной стране и даже не то, что куда‑то нужно было пристроить Сюрприза. Самым сложным оказалось малолетней папаше расстаться со своим детенышем. Казалось, уже каждый в отделе, от Сьюзан, до Лори и близнецов клятвенно пообещали, что позаботятся о Сюрпризе, как о родном ребенке, но Рыжий все равно не хотел отпускать его с рук. Сюрприз тое не хотел отпускать папку и крепко обнял его руками и ногами.

Решить проблему удалось только в ручном режиме. Взбешенный задержкой, Профессор, силком отобрал у лейтенанта Самисэри его приемыша и, чуть ли не пинком, прогнал всю группу до служебного авто, давно ожидающего у парадного крыльца. Всю дорогу до аэропорта Рупперт молчал, как воды в рот набрал. Не произнес ни слова даже на борту самолета, не смотря на салон первого класса, улыбчивых, фигуристых стюардесс и превосходное питание в полете.

Рыжего не трогали. Малуэр, за все время дружбы, уже успел уяснить, оба Самисэри, если упрутся рогом в стену, их минотавр с пути не свернет. Тристан, в свою очередь, был занят усиленным флиртом со стюардессами. Если бы не остриженные волосы, его многозначительные взгляды и тонкие комплименты имели бы еще более глубокий эффект.

Норин не вмешивался в развлечения молодежи. Почти всю дорогу до черного континента, кроме сна и обеда, он провел за бумагами. По своей давнишней привычке он досконально изучил материалы, которые уже успели собрать, а так же письменные рекомендации генерала Вараллена, совсем не лишние, учитывая сложность обстановки в стране, в которую они направлялись. Так всегда было. Норин до мельчайших деталей знал обстоятельства дела, которым они занимались, именно он определял основную линию расследования, а Дункан знал только то, что считал действительно нужным и полностью доверял чутью своего напарника, позволяя Норину принимать решения за них обоих.

Дункан нередко действовал интуитивно, по наитию, чего не одобрял Норин. Но, каждый раз ограничивался лишь устным внушением, потому, как действия напарника приносили результат. Иногда решающий во всем деле. В тот раз тоже, именно он нашел и разоблачил преступника, как не раз такое бывало. Просто в тот раз свершилось то, чего так боялся Норин.

Безусловно, виновником он считал себя и только себя. Как напарник, как старший группы, он обязан был предотвратить подобный исход. Ведь знал же о манере и повадках Дункана в расследованиях. Пожалуй, он не простит себя за это никогда. Но в одном Съюзан безусловно права: он не имел права бросать их. Долг офицера с него никто не снимал.

— Пристегнитесь, пожалуйста, мы идем на посадку. — Норина вывел из грустных воспоминаний мелодичный голосок улыбчивой стюардессы.

Улыбнувшись в ответ, эльф убрал папку с бумагами в сумку и, пристегнувшись, стал вместе с остальными дожидаться посадки, которая оказалась несколько жестковатой.

Качество взлетной полосы, как и самого аэропорта, оставляло желать лучшего. Построенный еще в бытность принадлежности к империи, воздушные ворота Вудуристана, к слову единственные в этом регионе, ни разу толком не ремонтировались. Как этот аэропорт умудрялся принимать современные габаритные лайнеры, оставалось только удивляться.

В любом случае, цивилизация кончилась, как только Норин со своими юными коллегами спустился с трапа.

— Ну, что брат. — Каким‑то странным, подсевшим голосом произнес Тристан, выходя из самолета. — Мы снова в этой стране.

Рупперт ничего не ответил. Подкинув сумку на плече, он первым стал спускаться по трапу.

«Чего это с ними?» — взглядом спросил у Малуэра Норин. Чернявый лишь неопределенно развел руками. Поспешил за друзьями, стараясь увильнуть от ответа на сложный вопрос.

Когда‑то вся территория вокруг терминала была облицована великолепным мантильским мрамором, встречающимся в этих краях. Но со временем, без должного ухода, он потрескался, искрошился, а там, где можно было, его выковыряли и продали на черных рынках города. Такой же обветшалый был и сам терминал. Мало того, что его не ремонтировали, так еще местным правоохранителям и в голову не приходило гонять отсюда назойливых торговцев, от чего аэропорт больше походил на базар, чем на главную воздушную гавань страны.

Кроме торговцев тут же ошивалась еще куча народа, весьма подозрительной наружности. Все, как один люди, либо местные чернокожие, либо соседи из Арабарастана. никого из других рас не было видно и в помине, кроме тех, кто сошел с борта новоприбывшего лайнера. И вот вся эта потрепанная, одетая в лохмотья и потертые сандалии, разношерстная масса, кинулась к потенциальным клиентам. Местные бродяжки и побирушки настойчиво, а временами даже как‑то агрессивно, предлагали свои услуги — носильщиков, слуг, гидов…

Все это слегка ошеломило молодых эльфов, которые, как сошли с трапа, так и стояли посреди дороги от самолета до терминала. Братья Самисэри уже успели отвыкнуть от местных порядков. Пара особо настырных носильщиков, уже вырывала из рук Рупперта его дорожную сумку, лопоча, что‑то на своем языке. Быть может, так бы и ушли руппертовы пожитки в неизвестном направлении, если б не Норин, по‑прежнему, сохранявший невозмутимость.

— Шукта! Тарэ шукта![21] — прикрикнул он, нахмурив брови.

Это подействовало и практически все попрошайки отстали от свибов и переключились на других потенциальных клиентов.

— Идемте. — Кивнул Норин, подкидывая сумку на плече и, первым, направляясь к терминалу аэропорта. Все трое переглянулись и гуськом поспешили за свои командиром.

— Нельзя, нельзя молодой господины… — послышалось рядом на вполне сносном имперском. — Нельзя самим тяжело нести. Моя звать Мерлок, моя помогать молодые господины, моя недорого стоить…

Оглянувшись, Тристан увидел, как за ними бежал самый оборванный, и, видимо, от этого, самый настырный абориген, предлагая свои услуги. Видимо, его мама согрешила с фурри‑волком или фурри‑псом и от того этот человек имел ярко выраженную, вытянутую морду‑лица, щенячьи глаза и неравномерную, клочкастую растительнось на лице, которую издалека можно было спутать с бородой. Одет он был в, когда‑то богатую, но сейчас сильно поношенную хламиду, какие носят бушмены в палящих песках на юге от столицы Вудуристана и… Все. Больше из одежды и обуви на нем ничего не было.