Десант на Эльтиген - Василий Гладков

— В людском составе, вероятно — да. Но не в технике, — сказал начальник штаба.

— Велики потери техники на море?

— Семидесятишестимиллиметровых пушек совсем нет, были оторваны штормом от буксира, угнало в море. Стошестимиллиметровых минометов — четыре, восьмидесятидвухмиллиметровых минометов осталось пятьдесят процентов, а сорокапятимиллиметровых пушек — сорок процентов. Практически десант без артиллерии.

Я взглянул на Новикова. Командующий артиллерией ответил:

— Недостаток дивизионной артиллерии мы всегда покроем с помощью Тамани. Я считаю, что по огневой мощи мы намного превзойдем противника. Тяжелая артиллерия Тамани в нашем распоряжении. Мои офицеры сейчас увязывают огневые задачи по местности. Вскоре я доложу вам, по какому участку и какой силы огонек мы сможем дать. Уже стемнело. Мы работали при свечах. В эту первую ночь на крымской земле у нас еще были свечи. Потом их не стало. Выручал Иван. Он пробирался к разбитым катерам, выброшенным на берег, добывал машинное масло и заправлял им самодельные светильники. Парень был мастером на все руки, настоящий солдат: делал то, что нужно, и так, как нужно.

Когда картина в основном прояснилась, Бушин спросил, можно ли давать предварительные распоряжения частям. Я ответил утвердительно, но добавил, что для окончательного решения нужно собрать командиров полков.

— Желательно знать их мнение. Думаю, что товарищи успели изучить свои участки. Ум — хорошо, два — лучше, а если пять — совсем отлично. Вызовите их к двадцати двум часам.

— Скоро вернутся из полков офицеры штаба. Я послал их уточнить передний край и собрать данные о потерях. Их сообщений будет недостаточно? — спросил Бушин.

— Я хочу говорить с командирами полков. И передайте Модину, пусть доложит на совещании план минных заграждений.

Все разошлись выполнять задания. Остались мы с Копыловым.

— Давайте, Василий Федорович, напишем от имени командования десантных частей обращение к людям.

— Обязательно надо написать, — ответил я.

Мы сели и вместе составили этот небольшой документ.

Поздравляли героических десантников с выполнением задачи по захвату плацдарма на крымском берегу. Призвали ни одного метра не отдавать врагу. Закончили словами: "Слава десантникам-новороссийцам!"

— Хорошо получилось? — спросил Копылов. — По моему, как надо.

— Это прибавит людям храбрости и ответственности. Теперь еще надо во всех подразделениях рассказать о героях штурма. Слышал ли про "высоту Толстова"?

— Еще бы, — ответил Копылов. — В тридцать девятом полку люди о Толстове говорят с большим одобрением. Единодушны — герой.

— Возьми на заметку.

— Мовшович доложил, что Толстов ранен.

— Тяжело?

— Не очень. В руку попало, кость цела. Такой, говорит, отчаянный парнишка. О фашистах спокойно слышать не может. У него отец и брат убиты на фронте…

Дальше говорить помешал полевой телефон.

— Двадцатый слушает, — взял я трубку.

— Докладывает двадцать третий, — раздался голос Ковешникова, — я забыл доложить вам о трофеях…

— Хорошо, я уже знаю. В двадцать два часа жду к себе.

В капонир зашел невысокого роста стройный офицер:

— Товарищ комдив! Майор Клинковский по вашему приказанию прибыл.

На нем была грязная рваная куртка. Повязка на лбу. Я крепко пожал ему руку и поблагодарил за боевые успехи. Он застенчиво извинился, что не по форме одет.

— Ничего, майор, зато по форме воевали!.. А это что?

— Немного царапнуло.

Со знанием дела Клинковский докладывал, какой противник атаковал сегодня и что представляет собой местность южнее Эльтигена. На этом участке плацдарма десантники встретились с 3-м батальоном 282-го немецкого полка. На берегу трупы убитых солдат из восьмой роты, а в районе школы — из девятой роты этого полка. Майор говорил, что немцы дрались с ожесточением. Десант несомненно застал их врасплох. Не верили, что мы будем действовать в шторм. Но они быстро оправились и дрались упорно. Мне понравилось, что майор может трезво судить о противнике. По этому признаку всегда узнаешь опытного человека, действительно военного человека. Рубеж, занятый подразделениями полка, Клинковский оценивал здраво: малоподходящий для обороны. От южной окраины поселка местность все время идет на подъем, вплоть до коммуны «Инициатива».

— Ну, а какие возможности нам дает эта местность?

— Прежде всего, школа, — ответил майор. — Весьма выгодный опорный пункт. За него весь день шли бои, и только перед вечером мы им овладели. Прекрасный обстрел вправо и влево. Немцы нарыли около школы много окопов и траншей.

— Вы полностью овладели этим пунктом?

— Да, полностью. Я только оттуда пришел.

Затем Клинковский показал на карте небольшую высотку, где немцы тоже оборудовали опорный пункт. Он был захвачен десантом. Сейчас солдаты перестраивают сооружения: немцы подготовили их фронтом на море, а мы поворачиваем на запад и юг.

В 22 часа на КП прибыли Ивакин, Блбулян, вместо заболевшего командира 39-го полка Ефремова — Ковешников, командир морской пехоты капитан Беляков, командир минометного полка подполковник Иванян.

Общий тон улавливаешь обычно сразу. Командиры частей всю душу вкладывали в организацию боеспособности плацдарма. Подполковник Блбулян энергично доказывал Ивакину, что необходимо организовать на центральном участке фланговый огонь из района 31-го полка. Ковешников очень хвалил Модину действия Платона Цикаридзе: рота минометчиков прекрасно взаимодействовала со стрелками в течение всего дня. Несколько особняком держался Беляков, еще мало знакомый с офицерами дивизии. Он был сосредоточенно молчалив. Чисто выбритые щеки отдавали синевой. Батальон морской пехоты воевал при захвате плацдарма отлично. Беляков впервые повел его в бой, и сейчас им еще владело то особенное — скажу по опыту, возвышенное! — ощущение слитности со своим подразделением, которое бывает у офицера после трудно достигнутого боевого успеха. Н. А. Беляков, в прошлом пограничник, принял батальон морской пехоты накануне десанта. На плацдарме, в огне, он был крещен в моряки…

Я вспомнил наш недавний разговор на Тамани и подошел к нему:

— Капитан! Рад подтвердить: замечательные у вас хлопцы!

И на этот раз Беляков улыбнулся широко и открыто.

Несколько минут я медлил с открытием совещания. Где Григорьев? Мне сказали: он тяжело ранен, его отправили в Тамань.

Долголетняя служба в армии выработала у меня потребность в творческом общении с подчиненными офицерами. Никогда не упускал возможности посоветоваться с ними. Не для тога, чтобы переложить на них долю ответственности, а для того, чтобы дружнее работать. Я знал командиров, которые, в трудную минуту совещаясь с подчиненными, прятали таким образом свою нерешительность. Это были случайные люди в армии. Знавал я начальников и другого типа: для них нижестоящий офицер являлся пустым местом, в крайнем случае рычагом в железном механизме повиновения: подкручивай гайки — и все… Это тоже неверная позиция, она мешает видеть характеры и таланты подчиненных. Иван зажег еще две свечи. В капонире стало светлее. Я оглядел мужественные лица товарищей.

— Начнем с левого фланга. Прошу, Василий Николаевич, — сказал я Ивакину.

В это время капитан 2 ранга Плаксин сообщил по телефону, что на подходе несколько мотоботов. Плаксин прибыл на плацдарм в качестве старшего морского начальника для приема судов с людьми и грузами. Известие обрадовало всех. Бушин пошел отдать распоряжения в части, а мы продолжили наше совещание. Полковник Ивакин доложил, что его полк занимает открытую местность, и главное, над чем сейчас идет работа, — переоборудование опорных пунктов: школы на правом фланге полка и небольшой высотки в центре обороны. В первом эшелоне полковник решил иметь три батальона, во втором — один, с расположением на южной окраине Эльтигена.

Блбулян настаивал:

— Очень прошу, товарищ комдив, обеспечить огневую поддержку с флангов. Тогда мы их тут намолотим!

— Вы уверены, подполковник, что противник будет активен на участке вашего полка?

— А что ему еще делать? Местность открытая. Возможность рассечь плацдарм налицо. Такое только дурак упустит. Ну, немецкие офицеры не такие уж дураки. Они долбить умеют. Вот мы их тут и прихлопнем.

Копылов слушал и делал заметки. Я видел, как он написал: «школа» и трижды подчеркнул это слово.

Майор Ковешников докладывал последним. У него в полку уже широко развернулись земляные работы. Фланговый огонь с отметки "+3" в помощь Блбуляну предусмотрел сам. Молодец, за это — молодец! Боевой порядок полка построен правильно, но…

— Подождите, майор, — прервал его я, — тут у вас неладно… После нашего давешнего разговора я полагал, что вы…