Смерть после бала - Найо Марш

— Дочка леди Каррадос? Она отвечает тебе взаимностью?

— Да.

— Тебе повезло. Она кажется довольно милой, не то что эти трещотки. Она тебя подождет.

— Я не поеду.

— Мой дорогой, мне жаль, но у тебя нет выбора.

Лицо Дональда побелело, на щеках выступил лихорадочный румянец. Его губы дрожали. Неожиданно он взорвался:

— Можете подавиться своими деньгами, — закричал он. — Клянусь Богом, я сам о себе позабочусь! Я займу у кого-нибудь, найду работу и расплачусь со всеми до последнего пенса!

— Работу найти не так просто. Послушай…

— Не желаю я ничего слушать! — выкрикнул Дональд и выбежал из комнаты.

Лорд Роберт уставился на дверь, которой его племянник не преминул хлопнуть. В комнате было очень тихо. Слегка потрескивали дрова в камине, громко тикали часы на каминной полке. Лорд Роберт сидел не шевелясь, подперев голову рукой. Потом он тихо, устало вздохнул. Протянув руку, он взял конверт и надписал его: «Капитану Уизерсу, Шэклтон-Хаус, Ледерхед». Написав короткую записку, он вложил ее вместе с чеком в конверт. Затем позвонил дворецкому.

— Мистер Дональд ушел?

— Да, милорд. Он сказал, что не вернется.

— Понятно, — сказал лорд Роберт. — Благодарю вас. Проследите, пожалуйста, чтобы это письмо отправили немедленно.

4. Шантаж под музыку

Лорд Роберт сидел на голубом диване уже с двух часов. Ему не было скучно: он с интересом наблюдал, как съезжаются любители музыки, и лениво размышлял об интеллектуальном снобизме. Попутно он пытался обследовать голубой диван, осторожно проводя руками между сиденьем и подлокотниками. На всякий случай он оставил свои перчатки на кресле, стоявшем слева от дивана. Многие подходили к нему, в том числе леди Каррадос, которая выглядела несколько утомленной.

— Вам нужно отдохнуть, Ивлин, — сказал он ей. — Вы просто очаровательны в этом платье, но вы кажетесь такой хрупкой, дорогая.

— Я себя прекрасно чувствую, Банчи, — ответила она. — Вы умеете так мило намекнуть женщине, что она стареет.

— Да нет же! Я вовсе не об этом. Если сказать честно, вам даже идет такой томный вид, но вы кажетесь слишком уж худенькой, вы понимаете, что я хочу сказать? А где Бриджит?

— На дневном спектакле.

— Ивлин, вы не знаете, она видится с моим племянником?

— Дональдом Поттером? Да. Мы уже все слышали, Банчи.

— Он написал своей матери, и она, без сомнения, дает ему деньги. Надо полагать, вы знаете, что он живет у приятеля?

— Да. Бриджи рассказывала.

— Она не знает, у кого?

— Думаю, знает. Она мне не говорила.

— Ивлин, ей нравится Дональд?

— Да.

— А что вы о нем думаете?

— Не знаю. Он очень обаятелен, но мне хотелось бы, чтобы он остепенился.

— Это очень вас беспокоит?

— Беспокоит? — Она вздохнула. — Разумеется, немного беспокоит. О, вот и леди Аллейн! Мы договаривались с ней встретиться.

— Очаровательная женщина. А я жду миссис Холкат-Хэккет.

— Мне казалось, она не совсем в вашем вкусе, — туманно заметила леди Каррадос.

Лорд Роберт скорчил гримаску и подмигнул.

— Мы с ней оба обожаем Баха, — сказал он.

— Леди Аллейн ждет меня. До свидания, Банчи.

— До свидания, Ивлин. И не стоит слишком беспокоиться — ни о чем.

Она озадаченно взглянула на него и отошла. Лорд Роберт снова уселся на диван. Зал был почти полон, и через десять минут на сцене должен был появиться Сирмионский квартет.

«Она что, ждет, когда погасят свет?» — подумал лорд Роберт. Он увидел, как в зал вошла Агата Трой, попытался поймать ее взгляд, но не преуспел в этом. Собравшиеся принялись рассаживаться на расставленных рядами позолоченных стульях и на креслах и диванах, стоящих вдоль стен. Лорд Роберт с беспокойством взглянул на дверь и увидел сэра Даниэля Дэвидсона. Дэвидсон направился прямо к нему. Когда-то сэр Даниэль лечил сестру лорда Роберта от несварения желудка, и Милдред, будучи женщиной эмоциональной, пригласила его к ужину. Дэвидсон очень заинтересовал лорда Роберта. Его манеры модного доктора были неподражаемы. «Если бы Дизраэли занялся медициной, а не разведением примул, — сказал тогда лорд Роберт, — он был бы в точности таким же». Он навел Дэвидсона на разговор об Искусстве с большой буквы — любимую тему доктора. Он подхватывал и заканчивал латинские цитаты, которыми сыпал доктор, и от души повеселился, когда Дэвидсон начал проводить немыслимые параллели между Дюрером и Рубенсом. «Пример экстроверта и интроверта в Искусстве», — воскликнул тогда Дэвидсон, размахивая руками, и лорд Роберт, с лукавым блеском в глазах, ответил: «Вы говорите о вещах, в которых я слабо разбираюсь». «Я говорю ерунду, — неожиданно заявил Дэвидсон, — и вы прекрасно это знаете». Но через минуту он снова пустился во все тяжкие и уехал от них лишь в час ночи, вполне довольный собой, рассыпаясь на прощание в самых цветистых изъявлениях благодарности.

— А! — сказал он, пожимая руку лорду Роберту. — Я должен был догадаться, что вы непременно будете здесь. Такое модное сборище и по такому немодному поводу! Музыка! Бог мой!

— А что, собственно, вас удивляет? — спросил лорд Роберт.

— Мой дорогой лорд Роберт, многие ли из собравшихся здесь будут знать, что именно они слушают, да и вообще слушать? Один из пятидесяти в лучшем случае.

— О, не преувеличивайте!

— Один из пятидесяти! Взгляните, вот идет этот тип Уизерс, эстетическое восприятие которого находится на уровне макаки. Что он здесь делает? Повторяю, дай Бог, чтобы хоть один из пятидесяти этих лицемеров знал, что он слушает. А как вы думаете, многие ли из оставшихся сорока девяти найдут в себе мужество признать, что они просто честные филистимляне?

— Я думаю, многие, — жизнерадостно сказал лорд Роберт. — Например, я. Я не скрываю, что собираюсь вздремнуть.

— Зачем вы так говорите? Вы же прекрасно знаете… Что случилось?

— Виноват. Я засмотрелся на Ивлин Каррадос. Она кажется совсем больной, — сказал лорд Роберт.

Дэвидсон проследил за его взглядом и увидел леди Каррадос, сидящую рядом с леди Аллейн. Некоторое время он внимательно смотрел на нее, а потом тихо проговорил:

— Да, она явно переутомилась. Придется ее отругать. Мне кажется, я сижу где-то рядом с ними. — Он сделал нетерпеливый жест. — Они все слишком усердствуют, эти мамаши, и девушки тоже выбиваются из сил, и мужья теряют спокойствие, и молодые люди забрасывают свои дела, а потом — бах! — полдюжины модных свадеб, столько же нервных срывов — вот вам и весь лондонский сезон!

— Бог мой! — сказал лорд Роберт с мягкой укоризной.

— Это чистая правда. Я в своей работе этого вдоволь насмотрелся. Да знаю, знаю! Я модный великосветский доктор, я потворствую всем этим дамочкам, которым нравится считать себя больными. Все вы так думаете, но, уверяю вас, дорогой лорд Роберт, мне приходилось сталкиваться с такими случаями нервного истощения, которые превратили бы любую молоденькую инженю в отъявленного циника. И все они так очаровательны, эти мамаши! Я имею в виду — действительно очаровательны! Женщины вроде леди Каррадос. Они от души помогают друг другу. Но, — он развел руками, — зачем все это? Зачем все это? Одни и те же люди, которые без конца встречаются под аккомпанемент негритянских джаз-бандов и тратят на это огромные деньги. Для чего?

— Будь я проклят, если я знаю, — весело ответил лорд Роберт. — Кто это идет позади Уизерса? Высокий, темноволосый, с такими поразительными руками? Мне кажется, я его уже где-то видел.

— Где? А! — Дэвидсон надел очки, которые всегда носил на широкой черной ленте. — Кто это? Я скажу вам, кто это. Это Даймитри, тот самый, который обслуживает все званые вечера. Хочет за три гинеи получить свою порцию Баха в окружении представителей высшего света. Клянусь Богом, я готов поспорить, что в одном его удивительном мизинце — вы очень наблюдательны, у него действительно странные руки — больше художественного вкуса, чем во всех присутствующих, вместе взятых. Как поживаете, миссис Холкат-Хэккет?

Она подошла к ним так тихо, что лорд Роберт даже не заметил ее. Выглядела она очень величественно. Лорд Роберт втайне позабавился, наблюдая, как Дэвидсон целовал ей руку.

— Решили приобщиться? — спросил тот.

— Разумеется, — ответила она и повернулась к лорду Роберту. — Я вижу, вы не забыли.

— Как я мог?

— Здесь очень мило, — заметила миссис Холкат-Хэккет, краем глаза взглянув на голубой диван. Лорд Роберт слегка подвинулся, и она тут же села, расправляя меха.

— Пойду поищу свое место, — сказал Дэвидсон. — Похоже, уже начинают.

Он направился к своему креслу, стоявшему неподалеку от кресла леди Каррадос. Миссис Холкат-Хэккет спросила Лорда Роберта, не находит ли он, что сэр Даниэль просто обворожителен. Лорд Роберт обратил внимание, что ее американский акцент был заметнее, чем обычно, и она нервно сжимала и разжимала руки. Жестом она предложила ему сесть рядом с ней.