Плененное сердце - Диана Казанцева

По причине постоянной нехватки средств из прислуги в господском доме числились всего-навсего старая экономка, повариха с сыном-поваренком, две служанки, которые помогали по дому и на кухне, и прачка, а из мужчин значился седой престарелый привратник, его внук, грум Гуга, и двое чернорабочих, занятых на скотном дворе и по хозяйству. Остальная же прислуга нанималась по ходу надобности из детей арендаторов. Конечно, многие вещи приходилось делать самим, но в этом заключались и свои преимущества. По крайней мере, женщины в доме сеньора Переса чувствовали себя самостоятельнее любой аристократки, живущей в окрестностях Гранады. Вероника с дочерьми умели делать себе несложные прически, заплетать косы, принимать ванну и одеваться, только в том случае, если под платья не требовалось надевать корсета, а еще они были приучены к земле и в свободное время любили возиться в огороде, выращивая душистые пряные травы, сочную зелень и кое-что из овощей.

— Ну, и какое тебе до этого дело? — непонимающе пожала плечами Каталина. — Он еще здесь не хозяин и я надеюсь, не скоро им станет.

— Я тоже на это надеюсь, — прокашлявшись, уже спокойнее произнес сеньор Перес.

— Тогда что же тебя тревожит?

Дон Педро побарабанил костяшками пальцев по столу, будто решаясь на что-то и, отведя взгляд к окну, быстро выдал:

— Луис-Антонио полагает, что арендная плата, которую я беру с наших крестьян, неоправданно низка. Он провел подсчеты, поднял кое-какие бумаги и сделал вывод, что если я и дальше стану «задаром кормить своих батраков», то имение разорится в течение следующих пяти-шести лет, а при неблагоприятных условиях и того раньше.

— Это правда? — Каталина взяла мать под руку, словно ища у нее защиты, как в детстве.

— К сожалению, милая, это правда, — донья Вероника погладила дочь по руке. — Ваш отец по натуре добрый и мягкий человек, и на протяжении многих лет довольно беспечно относился к своим владениям, думая, что помогая своим крестьянам, он увеличивает и свое состояние тоже. Поначалу так оно и было. Сытые люди всегда работали лучше голодных, больных и оборванных, поэтому наши земли никогда не простаивали зря, как в других имениях. Всего было вдоволь. Но времена изменились. Колониальные владения некоторых сеньоров стали приносить больше дохода, нежели ведение сельскохозяйственных работ здесь, на землях Испании. Постепенно все пришло в упадок, налоги для крестьян возросли, но ваш отец решил ничего не менять, считая себя в ответе за жизни простых людей. И теперь мы едва сводим концы с концами, потому что вынуждены платить в королевскую казну серебряные пиастры за своих арендаторов.

Каталина молчала. Она не могла судить отца за человеколюбие и всеобъемлющее желание помочь ближнему, за то, что он других ставил наравне с собой, неважно кто находился перед ним, нищий оборванец или знатный сеньор. Это было редкостное явление среди жадной и надменной аристократии, которая наряду с церковью, сосредоточила в своих руках большую часть богатых, плодоносящих земель. Но такова была сущность этого человека, ее отца, которого она глубоко почитала и любила всем сердцем.

— Что же ты будешь делать, отец? — она обратила на него взор, полный дочерней любви.

— Если я не повышу арендную плату, то Луис-Антонио грозится обратиться на меня с жалобой к самому королю…

— Не может быть, — фиалковые глаза наполнились слезами.

— …а учитывая, что он вполне способен собрать вокруг себя достаточно соратников из числа наших уважаемых соседей, которые с превеликой радостью подтвердят его слова, то, в общем… я даже представить не могу, что случится потом.

— Так значит, ты поднимешь арендную плату?

— Я до конца еще не решил, стоит ли мне идти на этот крайний шаг, — последовал обескураживающий ответ.

— Почему ты называешь это «крайним шагом»? По-моему, это единственный способ не разориться и остаться на нашей земле, там, где наш дом, наша земля. В конце концов, — удивленно воззрилась Каталина на отца, — здесь могилы наших предков, бабушка с дедушкой лежат в этой земле.

Каталине показалось, что мать и отец украдкой переглядываются друг с другом. Томительная пауза затянулась. Она вздохнула и отошла к окну. Сегодня ей многое открылось. Теперь нужно все как следует обдумать и начать действовать, время никого не ждет. Она закусила нижнюю губу. Может, стоит написать Луису-Антонию и попытаться отговорить его от визита ко двору? Хм, а что, если и вправду попробовать? Вдруг получится добиться взаимного согласия? Хотя с таким человеком, как ее кузен, это будет сделать нелегко. Но попытка, не пытка.

— Дочь моя…

Нарочито официальный тон отца немало удивил Каталину. Она машинально осмотрелась по сторонам, будто здесь был кто-то еще, в чьем присутствии это звучало бы уместно, и в недоумении уставилась на дона Педро:

— Отец?

Он прокашлялся, и донья Вероника встала рядом с ним.

— Дело вот в чем, — сеньор Перес выпрямился, выставив вперед широкую грудь, по привычке подкрутил вверх густые усы и продолжил тем же тоном, — мы с твоей любезной матерью на днях получили письмо.

— Еще одно?

— Нет-нет, это другое, — сеньор Перес достал из внутреннего кармана своего коричневого камзола, чуточку потертого на локтях и подоле, сложенный вдвое голубой конверт, — от маркиза Сент-Ферре.

— Сент-Ферре? Отец Пио кажется из тех мест, — Каталина с любопытством пригляделась к плотной, дорогой бумаге, на которой красивым ровным подчерком были выведены аккуратные буквы. — Я никогда не слышала о маркизе.

— О, это очень знатный сеньор, — охотно ответил дон Педро, — его вилла расположена на побережье. Он занимается разведением чистокровных лошадей. Маркиз живет обособленно и мало с кем общается. Честно говоря, я ни разу с ним не встречался, зато много слышал о его семье. Наши отцы дружили, и как-то в детстве мне довелось видеть его мать. Красивая, благородная дама, она приехала из Франции. Я даже запомнил ее имя, Каролина де ля Фуа.

— Это все, несомненно, интересно, отец, но к чему ты так подробно мне о нем рассказываешь?

— Маркиз пишет, что хочет взять тебя в жены.

— Что?! — На побледневшем лице девушки отразился испуг, граничащий с ужасом. — Мы даже не знакомы. Я не знаю его, а он меня. Я не понимаю…

— Он спрашивает меня, свободна ли ты от каких-либо обещаний и не помолвлена ли с кем-нибудь. Маркиз готов…

— Нет, — категорично заявила Каталина. — Отец, чтобы ты сейчас ни сказал, я все равно отказываюсь выходить замуж за этого маркиза!

— Дорогая, — в разговор вступилась мать, — таким женихам, как маркиз Сент-Ферре, не отказывают.