Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина

Он помолчал, продолжая смотреть на то место, где когда-то рвал его огромный ротвейлер. Кэрол тоже посмотрела туда и содрогнулась, вспомнив его крик, рычание и лязг зубов собаки, кровь, хруст ломаемых мощными челюстями костей… маленький мальчик, который не может защититься от сильного животного… И отвернулась. Нет, даже теперь, спустя столько лет, эти воспоминания были для нее невыносимыми. А каково же ему?

Кэрол украдкой покосилась на него, всматриваясь в шрамы. Под приподнятым воротом черной рубашки она разглядела изуродованную рубцами шею. Каким чудом он выжил? Ведь эта тварь порвала ему горло… и все равно не загрызла… как могла хрупкая детская шейка это выдержать? Как он, ребенок, смог выжить после такого? Ведь рана на шее была серьезной, если не смертельной, раз были повреждены голосовые связки. И вот он стоит здесь, рядом с ней, и только эти шрамы и затаенная боль в глазах напоминают о том, что именно он был тем самым мальчиком, которого у нее на глазах загрызла собака…

Словно какая-то неведомая сверхъестественная сила охраняет его жизнь, совершая чудеса и вырывая его из цепких рук самой смерти, которая не раз уже в него вцеплялась. Благословенный. Тот, кто должен быть с ней. Кто своим светом отгонит от нее тьму. Человек, над которым не властно ее проклятие, и оно не сможет ему навредить.

«Когда я стану высоким и красивым, ты выйдешь за меня замуж?», — спрашивал ее маленький мальчик, так похожий на сошедшего с небес ангелочка. «Хорошо, Тимми, я выйду за тебя замуж», — отвечала она, отстраненно думая о том, что, может быть, так и будет.

Теперь ей об этом напомнил взрослый мужчина все с той же ангельской внешностью, ожесточенной и посуровевшей, но все равно казавшейся такой же светлой и невинной. Джек посчитал его внешность обманчивой, и Кэрол знала, что Джек прекрасно разбирается в людях, видит их насквозь. Может, он и прав. Но ведь даже падший ангел остается ангелом. И, наверное, это был ее ангел, который появился в ее жизни теперь, когда она осталась совсем одна, не знала, как жить, и даже не имеющая право умереть, потому что у нее был сын. Когда она поняла, наконец, что есть ее жизнь в этом мире — это погибель для других, что она должна стать отшельницей, чтобы не убивать своим проклятием. Рядом с ней не могут быть другие мужчины, Мэтт погиб, Джека ждет то же самое. Она губит их своим проклятием.

А рядом стоит тот, кто «благословлен самой судьбой, самим провидением», как говорила Габриэла.

Значит, она верно думала в детстве, что этот ангелочек может быть предназначен ей судьбой.

Кэрол исподтишка его разглядывала. Значит, это он? Он ее мужчина? Не Мэтт, не Джек, а все тот же Тимми, вернувшийся из мертвых, чтобы напомнить ей о своем обещании? И он сам ни о чем не догадывается. Не знает, что она — тьма, а он — свет, что она проклятая, а он благословленный, и что только он может и должен быть с ней. Так сказала Габриэла. А Кэрол верила в ее слова. Трудно было не верить.

Ей было так плохо. Она всех потеряла. Куртни умерла, Джека и Рэя она вынуждена навсегда вычеркнуть из своей жизни. Слава Богу, что хоть Патрика она может оставить подле себя, не опасаясь за его безопасность. А тот, кто должен заменить тех, кого она любила, был абсолютно чужой и для нее, и для Патрика. Это не был больше Тимми, которого она любила в детстве — это почти незнакомый ей мужчина, которого она совершенно не знала, далекий ее сердцу, ее мыслям. Вся ее душа рвалась к Джеку, к Рэю, который стал таким родным и близким. А этого парня, который даже не был больше Тимми, а каким-то Ноэлем, она видела всего третий раз в жизни, и вынуждена смириться с мыслью о том, что только он один может быть в ее жизни, помимо Патрика. Он, который, по сравнению с Джеком и Рэем, был ей безразличен и не нужен, и для которого она значила не больше, чем он для нее. Что за нелепость? Почему Мэтт не мог быть ее мужчиной? Почему не Джек, по которому так разрывалось сейчас ее сердце? Почему он, этот странный и непонятный Ноэль? Почему в эти невыносимо тяжелые мгновения, топившие ее в горе, скорби и отчаянии, с нею находится он, этот чужой посторонний человек, утешает ее, а от тех, кто ей дорог, кого она любит, она бежит, пытаясь заставить себя их ненавидеть, а может, возненавидев на самом деле? Ну почему судьба так над ней издевается? Закончится ли это когда-нибудь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Впрочем, ведь Габриэла не говорила, что этот благословенный должен быть ее мужчиной. Она сказала лишь, что он должен быть рядом. Тимми может быть ей другом, как и раньше. Интересно, зачем он здесь, с ней? Почему? Потому что они были близки в детстве, потому что он так же одинок, как и Даяна, и она, Кэрол, и поэтому так крепки их прежние связи, завязавшиеся еще в детстве? Или не поэтому? Зачем напомнил ей о ее обещании принадлежать ему? Сказал, что вспомнил об этом, когда увидел ее. Значит ли это, что она должна понимать его слова, как признание в том, что понравилась ему, как женщина? И именно по этой причине он сейчас с ней, а не потому, что они дружили в детстве?

Они побродили по парку. Проходя мимо тира, Кэрол остановилась.

— А помнишь, как ты любил сюда приходить и стрелять? — вспомнила она с улыбкой. — У тебя неплохо получалось.

Он грустно улыбнулся.

— Не хочешь зайти? — ненавязчиво предложила Кэрол.

— Ну… давай зайдем… раз он до сих пор еще существует…

Кэрол наблюдала, как он взял в руки ружье и зарядил, но когда он взглянул на нее, отвела глаза. Он передал ей ружье.

— Ну, хочешь попробовать?

— У меня никогда не получалось, — смущенно призналась Кэрол.

— Это не значит, что не надо пытаться. Держи, вот так. Нет, не правильно… вот так.

Он наклонился позади нее, помогая держать ружье, и, прищурив один глаз, посмотрел на мушку.

— Ах, теперь понятно, почему я так редко попадал в цель в этом тире — ствол загнут, — прошептал он Кэрол на ухо. — Посмотри.

Кэрол зажмурила один глаз и тщательно присмотрелась.

— Ты уверен? Мне кажется, все в порядке.

Он взял другое ружье и вскинул на плечо. По легкой улыбке, промелькнувшей на его губах, Кэрол поняла, что и то ружье такое же, как это. Положив ружье на место, он снова занял свое место позади девушки.

— Так что, не будем? — шепнула она, поглядывая на наблюдающего за ними хозяина тира, все того же, что и много лет назад.

— Ну почему же, давай попробуем. Целься выше… на полсантиметра.

Кэрол наклонилась и, упершись локтями о столешницу, прицелилась.

— Куда хочешь стрелять? — поинтересовался Тим.

— Хочу вон того огромного белого кота. Он похож на моего Аккурсио. Я бы подарила его Мелисе. Но вряд ли я попаду.

И она оказалась права, хоть и целилась так, как ей сказал Тим, на полсантиметра выше цели.

— Держи оружие крепче и тверже, чтобы оно не плясало у тебя в руках, — тихо посоветовал Тим.

Кэрол вцепилась пальцами в ружье и выстрелила, но опять промазала, забыв, что надо брать выше на полсантиметра. Отчаявшись, она собралась положить ружье на стойку, но Тим задержал ее.

— Попробуй еще. Давай, я помогу тебе, — он наклонился и положил локти на стойку, невольно прижавшись к Кэрол сзади. Девушка вспыхнула и слегка выпрямилась, бросив на него быстрый взгляд. Он покраснел, но на нее не взглянул, придерживая ружье и целясь.

— Этот кот будет твоим. Сосредоточься, — шепнул он. — Вот, я навел. Стреляй.

Он положил ладонь ей на кисть, которой она поддерживала ружье, слегка сжал ее, и ствол твердо замер, перестав плавать из стороны в сторону в ее неуверенных и нетвердых руках. Кэрол нажала на курок, не целясь и не задумываясь, забыв о белоснежном коте, потому что мысли ее занимала крепкая теплая ладонь, сжимающая ее руку, и так нескромно примостившийся сзади огромный молодой парень, толи Тимми, толи Ноэль, который накрыл ее собой, как парашют травинку. И никогда Кэрол еще не ощущала себя такой маленькой и хрупкой, как сейчас. Она даже не сразу сообразила, что попала в цель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Наблюдающий за ними хозяин выпрямился, не веря глазам своим. Презрительный и пренебрежительный взгляд, которым он смотрел на молодого человека с изувеченным лицом, удивляясь, что он делает рядом с такой красивой роскошной женщиной, и та насмешливая жалость, с которой он слушал советы парня о том, как стрелять, воспринимая как тщетные попытки произвести на свою спутницу впечатление знатока, что он здесь наблюдал постоянно, вдруг сменились растерянностью и недоумением. Вручая обрадованной девушке приз, хозяин снисходительно улыбнулся. Если в его тире кто и попадал по мишеням, то случайно.