Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина

Кэрол вымучено улыбнулась, увидев, как шокировано таращит на нее глаза Тим, как на сумасшедшую. Он даже предпринял слабую попытку высвободиться от нее, но она еще крепче обхватила его руку, буквально повиснув на нем.

— Да вы не переживайте, я вас не домогаюсь. Хотя… если бы вы мне встретились чуть пораньше, или вы были бы сейчас постарше, я бы ни за что вас не отпустила. Всю жизнь мечтала о таком мужчине. Что б глянула, и обомлела! Впрочем, млеть мне и сейчас ничего не мешает. Но это ж не возбраняется? Я же женщина.

Он растерянно обернулся к Кэрол, которая непринужденно улыбнулась ему. Смешной. Когда же он перестанет принимать женщин, которым понравился, за ненормальных? Отдать бы его сейчас Пегги на растерзание, она бы ему мозги вправила и показала, какие он способен вызвать в женщине желания…

Пегги разместила их за столом, сама его накрыла. Попросила Тима откупорить бутылку вина. Пегги недоуменно распахнула глаза, когда он наполнил только два бокала. Поймав ее взгляд, он натянуто улыбнулся.

— Я не пью.

— Мы с Кэрол тоже не пьем. Но сейчас надо. За встречу, за ваше чудесное воскрешение… За Кэрол, в конце концов. Может с вином к ней немного вернется жизнь. Мы должны составить ей компанию. Погляди на нее. Вот смотрю и не могу определиться, на кого она сейчас больше похожа — на приведение или на сфинкса. Как тебе кажется, Тим?

Он посмотрел на девушку. Она сидела за столом безучастно, словно не видя и не слыша ничего вокруг, разглядывая свои руки. Судя по тому, что она никак не отреагировала на слова Пегги, она на самом деле их не слышала. Наклонившись к молодому человеку, Пегги зашептала:

— Никогда ее еще такой не видела. Надо нам с тобой что-то с ней делать. Не дело это. Давай, наливай себе, не выделывайся, как манерная девица.

Тим покраснел.

— Но… мне нельзя.

— Можно. Для Кэрол можно. Мы должны ее поддержать.

Взяв бутылку, Пегги решительно наполнила пустой бокал вином и вручила ему. Тим принял бокал, с тревогой поглядывая на бардовое ароматное вино.

— Да нормальное вино! Что ты смотришь на него так, будто я яд в него подлила? Эй, Кэрол, ты с нами? Выпьем.

Кэрол равнодушно взяла бокал.

Тихая и молчаливая, она медленно ела, а Пегги старательно подливала в ее бокал вино. Постепенно румянец проступил на ее щеках, а кожа на лице стала приобретать нормальный здоровый цвет. Но она по-прежнему оставалась полностью погружена в себя.

Когда Тим вышел на несколько минут, Пегги подсела к ней.

— Ну-ка, объясни, почему это ты с этим мальчиком? Где твой муж?

— У меня больше нет мужа, — безжизненным голосом отозвалась Кэрол, не поднимая на нее глаз.

— Как это нет? Он что, тоже умер?

— Да Бог с тобой, Пегги. Я же сказала что у меня нет мужа, а не что нет Джека.

— А разве это не одно и то же?

— Уже нет.

— Но почему? Он тебя бросил?

— Нет, это я его бросаю.

— Ты что, больная? Таких мужчин не бросают, дуреха! Опомнись, совсем от горя крыша съехала, что ли?

— Было бы неплохо, — все так же равнодушно отозвалась девушка.

Пегги в замешательстве смотрела на нее, ничего не понимая.

— У него что, другая появилась?

— Она не появилась, она была. Все это время. И это была Даяна.

У Пегги отвисла челюсть. Поспешно налив в бокал вина, она залпом его осушила.

— Боже, что за дурдом у тебя вечно в жизни творится! Ну нет, чтобы жить спокойно, как все нормальные люди… Ну и черт с ними, с этими мужиками. Забудь, правильно! Мужья у тебя какие-то неправильные, ну не могут по нормальному — один, видите ли, умер, о тебе не подумал, второй вообще подлец какой-то! Ну их всех, раз обижают они тебя, не думай о них. А этого паренька в утешение себе нашла? Неплохой паренек, правда, уж больно застенчивый, но это не такой уж страшный недостаток. Приготовить вам комнату, останетесь?

— Я, пожалуй, останусь, не хочу возвращаться сегодня. Да и сил нет.

— А он, разве он уедет, если ты будешь здесь?

— Не знаю. Как захочет. Если надумает, надеюсь, выделишь ему комнату… за счет заведения.

— Подожди… ты не хочешь ночевать с ним в одной комнате? Почему?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пегги, между нами ничего нет…

— Так самое время это исправить! А почему бы нет? Ты свободная теперь женщина, сама себе хозяйка.

— Отстань, Пег, — с бесконечной усталостью прошептала Кэрол, и глаза ее наполнились слезами.

— Послушай, Кэрол, — в голосе женщины зазвучала нежность и любовь. — Нельзя так, как ты. Встряхнись, отвлекись. Это как раз то, что тебе сейчас нужно, поверь мне. Сразу станет легче, вот увидишь. Я знаю, что говорю, плохого не посоветую. Выпей, и в постель с этим крепышом. Тем более, парень — то, что надо, все при нем. Чего тебе еще надо? Грех одной спать, когда такой мужик рядом.

— Ну так и составь ему компанию.

— Да я бы с радостью, но ведь он меня не захочет.

— А почему ты думаешь, что он меня захочет?

Пегги изумленно вскинула тонкие рыжие брови.

— Да если он нормальный мужик… кто ж откажется от такой молодой да красивой? Да он уже об этом только и думает, или я ничего не понимаю в мужчинах!

— Он думает только о своих шрамах и о том, что не может понравиться женщинам.

— Он что, идиот?

— Наверное, это ему попадалось слишком много идиотов, и скорее всего большинство из них были женского пола. Много ли надо, чтобы ранить человека?

Пегги покачала головой.

— Ах, бедный мальчик! Нужно ему помочь и выбить из него эту дурь!

— Вот и помоги.

— Думаю, лучше это сделать тебе. От того, что его возжелает такая старая и некрасивая тетка, как я, у него вряд ли прибавиться самоуверенности. А вот ты, это совсем другое дело. Ведь он тебе нравится? Только если не кривя душой, а?

— Нравится. Довольно интересный и притягательный парень.

— Ну, вот и ладненько. Только странный он немного. Дикий какой-то.

— Он только что пришел с войны.

— А, ну так я сразу заметила, какой у него голодный волчий взгляд. Бабы, наверное, давно не было. Слушай, а может, у него вообще женщин не было, может, он девственник? Судя по всему, так оно и есть. Смотрит на тебя, и краснеет, как девица. Такой трогательный, ей-богу!

— Пегги, помолчи, он может услышать.

— Просто руки чешутся взяться за этого мальчика, этого ангелочка невинного! — зашептала Пегги, не успокаиваясь. — Ах, где мои двадцать лет!

Время шло, а Тим не возвращался. Кэрол и Пегги переглядывались, переглядывались, потом вышли посмотреть, куда это он запропастился. Но они так его и не нашли.

Выскочив на улицу, Кэрол в отчаянии огляделась по сторонам.

— Тимми!

Пегги растерянно застыла рядом.

— Он ушел, — простонала Кэрол. — Он услышал и ушел!

Она обернулась к Пегги с искаженным от ярости лицом.

— Черт бы побрал твой паршивый язык, Пег!

— Боже… да что же я такого сказала… — расстроилась та. — Никуда он не денется, не паникуй. Успокоится, и придет, вот увидишь. Когда мужчина так смотрит на женщину, как он на тебя, он не уйдет. Руку даю на отсечение, что сегодня он будет спать в твоей постели… или я ничего не понимаю в мужчинах!

— Ты ничего не понимаешь в мужчинах! Ничего! — Кэрол отвернулась, прикрыв лицо ладонями, с трудом удерживая слезы.

— Ну, прости меня, Кэрол. Я же не хотела ничего плохого. Не хотела все испортить. Все наладится.

— Нет. Он никогда больше не придет и не позвонит. Я знаю.

Это было последней каплей.

Кэрол вернулась в дом и накачалась виски до беспамятства. Ну вот, и Тимми получил свою ложку дегтя, едва только приблизившись к ней. Ну почему она не заткнула вовремя этой глупой курице рот? Почему позволила нести всю эту чушь и так унизить и оскорбить Тимми?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она уже не помнила, как Пегги, шатаясь и бормоча заплетающимся языком проклятия, дотащила ее до комнаты и уложила в постель. И упала рядом, не менее пьяная.

Было уже за полночь, но Нора еще не ложилась. Она бродила по дому, придумывая себе какие-то дела, но каждые десять минут подходила к широкому окну и выглядывала на веранду. Там, на ступеньках, застыла неподвижная фигура Джека. Рядом стояла бутылка бренди и стакан. Сильный ветер, дующий с океана, трепал его волосы и рубашку, светлым пятном выделяющуюся в темноте. Свет на веранде он намеренно выключил, и сидел вот уже больше двух часов в одиночестве и темноте. А Нора украдкой за ним наблюдала. Никогда она такого еще не видела. Никогда он не сидел на веранде, прямо на ступеньках, такой одинокий и печальный, попивая спиртное.