Тень Бога. Султан Селим. Владыка османов и творец современности - Алан Михаил

монополизация человеческого капитала еще больше укрепила роль Стамбула как нового центра мусульманского мира и резиденции всеобщего халифата[570]. Данные изменения будут влиять на жизнь в Османской империи на протяжении столетий.

После почти двухлетнего отсутствия, в июле 1518 года, Селим вернулся в Стамбул намного позже остальных его кораблей. На обратном пути в столицу он проехал через Иерусалим, чтобы еще раз увидеть его святые места, и провел несколько месяцев в Дамаске и Алеппо, курируя организационные дела, связанные с приходом османской администрации[571]. В Дамаске он посетил недавно построенный храм Ибн Араби[572], который ему очень понравился, а в Алеппо несколько дней посвятил охоте и провел несколько встреч в цитадели, снова восхищаясь открывающимся из нее видом города.

Между Чалдыраном и кампанией против мамлюков он посвятил три года (более половины своего шестилетнего пребывания на троне) ведению войны. Его первым действием по возвращении в город было посещение мечети Айя-София, расположенной рядом с дворцом Топкапы. В окружении изысканного мрамора и золотой мозаики бывшей византийской церкви Селим благодарил Бога за свое благополучное возвращение и за все свои успехи. Затем он вошел во дворец и поприветствовал своих наложниц. Он вызвал своего старого парикмахера, который подстриг его и сбрил его бороду, а затем принял долгую горячую ванну.

Всего два месяца спустя Селим получил сообщение о чуме в Стамбуле.

Конечно, статус султана не давал ему иммунитета от чумы, но делал его менее уязвимым, чем большинство других людей. Самая простая стратегия защиты от болезни – изоляция – оказалась самой эффективной. Поэтому Селим и его свита уехали из охваченного чумой Стамбула и направились в бывшую имперскую столицу Эдирне[573]. Селим не мог знать, что он в последний раз ступал на брусчатку Стамбула и видел Босфор.

* * *

Подобно Кэмп-Дэвиду для американских президентов, Эдирне был излюбленным местом отдыха османских султанов – недалеко от Стамбула, но все-таки на природе. Здесь, вдали от стрессов, дворцовых интриг и имперской бюрократии, от требований янычарских полков и бейлербеев, было намного спокойнее, чем в столице. Селиму нравились широкие пейзажи Эдирне, высокие деревья и тишина. Проживая там с осени 1518 года до конца лета 1520 года, он придерживался строгого графика, чтобы заниматься неотложными делами, встречаться с иностранными сановниками и контролировать свои войска, но он также находил время, чтобы насладиться долгими днями отдыха. Конечно, Селим осознавал важность своего присутствия в Стамбуле, но, по правде говоря, предпочитал находиться в другом месте. За свою жизнь он провел очень мало времени в столице Османской империи, поэтому город все же казался ему довольно чужим, а обнесенный стеной дворец – роскошным, но гнетущим. Таким образом, отъезд из Стамбула всего через несколько месяцев после прибытия его не смутил. Действительно, Эдирне во многом напоминал ему Трабзон. Оба были небольшими городами, окруженными природой, где он мог проводить время не только с наложницами и советниками, но и вне дворца.

Главным развлечением Селима в Эдирне была охота[574]. Он часто уходил в лес с небольшой группой советников на целую неделю. Для султана, привыкшего к войне, хитрого и умелого, каким он и был, охота имела первостепенное значение. Это позволяло ему воспроизводить тактические аспекты военных кампаний, избегая при этом опасности быть убитым или попасть в плен, которые сопровождают настоящую войну. В отличие от переполненного города или дворцовых интриг, лес предоставлял Селиму пространство покоя и размышлений о благородных идеалах (мудрости, справедливости и морали). Свежий воздух, тишина и бескрайнее небо сосредотачивали разум и очищали душу. Природа давала Селиму возможность проверить на крепость свои разум и тело, сохранить здоровье, отточить военные навыки и повысить физическую выносливость. Гостям, которые часто приезжали издалека, возможно, приходилось ждать в Эдирне несколько дней, пока Селим не вернется из одной из своих экспедиций, и некоторые наблюдатели жаловались, что он игнорировал важные государственные и армейские дела в пользу охоты[575][576].

Страсть Селима к охоте даже вошла в историю османо-венецианской дипломатии. В конце 1519 года из Эдирне Селим попросил байло – венецианского посла в Стамбуле – прислать ему двух итальянских охотничьих борзых, одетых в полные ливреи[577]. Он также попросил венецианского представителя прислать ему «двух маленьких послушных мохнатых собак», предположительно для развлечения в доме. Селим, «разжигатель войны», султан семи климатических поясов, очевидно, питал слабость к тем, кого сегодня мы называем болонками.

В 1518–1520-х годах Селим принял ряд мер, направленных на надежное управление и должную защиту своих чрезвычайно расширившихся владений. Во всех своих землях он назначал бейлербеев и судей, обновлял и расширял своды законов, оптимизировал рыночные правила и издавал бесчисленные приказы по административным вопросам, начиная от налогообложения и реконструкции мечетей и церквей и заканчивая ценами на овощи. Например, в августе 1518 года цены на овес и овощи в Сирии взлетели до небес, что привело к протестам на рынках и базарах[578]. Тем же летом янычары, которые поддерживали Селима в его борьбе за трон, приехали, чтобы получить свое жалование, потребовав при этом его увеличения, а также повышения в должности и большего влияния в экономических и политических делах империи[579]. Селим хорошо понимал, насколько важна армия для его возвышения и насколько важна она окажется для его будущего, поэтому он делал все, что мог, чтобы задобрить их: щедро одаривал деньгами, назначениями и припасами. Тем временем посетители хлынули в поисках аудиенции у Селима, чтобы поздравить его с завоеваниями, заслужить его расположение и попросить защиты и покровительства. Чиновники из таких далеких стран, как Индия и Венгрия, отправились в Стамбул, а затем в Эдирне, чтобы встретиться с одним из самых влиятельных людей в мире, который, судя по всему, наслаждался оказываемым вниманием[580].

Торговая и экономическая политика всегда играли центральную роль в геостратегии империи. Селим знал, что они станут решающими факторами в любых будущих военных авантюрах. Будучи посредниками на земном шаре на протяжении веков, османы теперь расширили свою сферу влияния за счет новых территорий на Аравийском полуострове, что позволило им распространить свою власть на Индийский океан. Когда Пири-реис подарил Селиму свою карту мира в Каире, султан разумно сделал ставку на Восток, а не на Запад. Несмотря на недавнее открытие Атлантического океана, большая часть мировой торговли – с вытекающими отсюда последствиями для распространения чумы – по-прежнему осуществлялась между Средиземноморьем и Азией. Действительно, пройдет более столетия, прежде чем атлантическая торговля начнет опережать евразийскую. Недавно достигнутое Селимом господство над всем Восточным Средиземноморьем