Триптих. Знамение. - Ирина Мира

- Устала... Да на тебе лица нет, с тех пор как этот Император заговорил с нами. Ты чуть с обморок при виде него не упала. И это ты сейчас объясняешь простой усталостью?

Адэль было тяжело врать другу. Единственное, чего она сейчас желала - остаться наедине с собой. Настойчивость Филлириуса сильно давила на неё, и она как могла, старалась сдержаться, чтобы не нагрубить.

- Смертельной усталостью, - попыталась отшутиться Адэль, но её попытка снова провалилась.

Филлириус присел рядом, на край кровати. Адэль видела в его взгляде сочувствие, и ей ещё больше становилось тошно, оттого, что она не могла признаться.

- Ты стала бледной как смерть, когда увидела его. Я, сперва, подумал, что ты знаешь о нём что-то такое, что напугало тебя. Но потом...

Мерзкое чувство от осознания того, что даже Филлириус, всегда умевший угадывать настроение, не мог подобрать слов для описания состояния Адэль, захлестнуло девушку. Даже сейчас она ощущала слабину, прореху, открывающую её сущность Императору. Необъяснимое желание скрыть от Филлириуса правду.

- Дорогая, ты смотрела на него с восхищением. И радостью. Будто вы старые друзья...

'Так и есть'.

- Когда я была... - Адэль не произнесла вслух "йараем", боясь, что повсюду могут быть 'уши' Императора. - Ты знаешь кем, меня... - и вновь, думая сказать правду, она резко сменила направление, - В общем, я слышала об этом человеке.

- Что ты слышала? - мягко спросил Филлириус, но Адэль уловила в его тоне только любопытство.

- Мало чего. - На глаза девушки навернулись слезы. Она доверяла пророку, но сказать правду не могла. Она всем своим существом тянулась к любой возможности скрыть подробности от Филлириуса. Хотя он и был её другом, но ведь она провела пятую часть жизни, наблюдая за Императором. В эти долгие и одинокие годы, сознание того, что на земле есть человек, который в ней нуждается, вселяли в Адэль надежду. Он был её единственным другом целых сто лет. Его мечты, были её мечтами. Она разделяла его стремления, его мысли. Она направляла его, помогала ему. Их ментальная связь была сильнее, чем у любого другого йарая с его подопечным. Адэль была его мыслями, его сознанием, его направляющей, его сестрой. Рассказать всё это Филлириусу? Адэль не могла. Она знала, как он относится к Владису.

- Он могущественный маг. Дважды магистр магии четвертой и третьей степеней. Ему даны все четыре стороны дара.

Филлириус понимающе покачал головой.

- А Элементы? Ты читала книги о них, ты должна знать. То, что мы видели в зале, то, что помогло Императору поднять город из-под земли - это были Элементы?

- Элементы... обладание их силой было его сокровенной мечтой. - 'И никто кроме меня не знал этого, даже демиург'. - Так говорили другие, - будто безразлично добавила она, боясь выдать свою причастность.

- Что ему нужно от тебя? - Филлириус упорно продолжал допрос.

- Всё. Полагаю, он считает, что все пятьсот двадцать пять лет я была жива. Он думает, что мне дана долгая жизнь. Бессмертие. Подобно людям из рода Сотхат.

- Он хочет управлять Элементами и быть бессмертным?! - Филлириус не сдержался и подскочил с кровати, - Великие духи! И я так долго из тебя это выуживал? С чем мы столкнулись, великие йараи?! Что свалилось на наши головы?!

Адэль подняла на Филлириуса озлобленный взгляд - как он может обвинить человека в стремлении к бессмертию, даже не подозревая, что этот человек сделает все, чтобы уничтожить всех бессмертных.

- Ему нужно не бессмертие! А знания, которые я обрела, благодаря, как он думает, бессмертию.

Филлириус удивленно посмотрел на Адэль. В его глазах то и дело загоралось подозрение и любопытство.

- Значит, нам следует благодарить духов, за то, что он считает тебя всего лишь бессмертной и сделать все возможное, чтобы так и оставалось.

* * *

Голова взорвалась приступом боли. В ушах звенело, череп просто раскалывался на части. Владиса всего колотило, холодный липкий пот намочил простыни. Как ни старался, он не мог унять эту дикую боль. Владис взревел, проклиная саму землю. На его крик в спальню ворвалась полураздетая, сонная Рона. Силуэт её стройного тела расплывался. Она стрелой подлетела к кровати и обхватила его, пытаясь унять судороги. Когда это не помогло, Рона освободила дар и направила целебную силу. Не прошло и нескольких секунд, как сила Роналиссы начала затухать. Владису не стало легче, а магия Роны просто угасла. Она выбежала в коридор и стала звать на помощь, сама не зная кого: ведь если не помогла её магия, то, что поможет? Внезапно боль отступила и Владис стал судорожно, короткими вдохами, схватывать воздух. Почти мгновенно он провалился в сон и запомнил лишь то, как Рона сменила ему одеяло и вытерла его лицо и шею своими нежными, ласковыми руками.

* * *

Злость безжалостно рвала душу Адэль на куски, ни оставляя живого места. Девушка металась по спальне, как загнанный зверь, молотила кулаками по стенам, срывала гобелены. Вдоволь излив гнев, Адэль в изнеможение повалилась на кровать. Она ненавидела себя за то, что солгала Филлириусу. Прошло не более часа, с тех пор как он ушел, и всё это время Адэль исходила в отвращение к самой себе. Только успокоившись, она искренне пожалела, что не сказала всё сразу. А потом вновь сказала себе, что никогда ни признается в том, что связывает её с Владисом. Он для неё словно брат, родная плоть и кровь. Она не переживет, если эта связь оборвется. Зарывшись лицом в подушку, Адэль изо всех сил постаралась забыть о событиях дня и уснуть.

* * *

Темный силуэт человека, стоящего у окна в её покоях, заставил Рону встрепенуться и выхватить кнуты. Являясь продолжением мыслей хозяйки, оружие мгновенно метнулось к незнакомцу, готовое снести ему голову при малейшем неверном движении. Когда силуэт повернулся, и Рона смогла с помощью дара разглядеть лицо нежданного нарушителя, она улыбнулась своей настороженности. Ведь она в стенах дворца Императора: что может здесь случиться? Рона небрежно кинула кнуты в угол, и те послушно свернулись словно змеи.

- С момента моего прибытия нам ещё не довелось увидеться дольше, чем требуют приличия.

Рона не переставала улыбаться.

- Мы все были слишком заняты Бен. Но, - лукаво добавила Рона, - сегодня вечером мы можем послать приличия к Сартрасу.

Генерал сделал несколько шагов навстречу Роне, и она кинулась в его объятия. Ослабив стальную хватку Бенджамина, Рона приподнялась на носках и прильнула своими губами к губам генерала. Она молила высшие силы, чтобы этот поцелуй не прекращался, но Бенджамин подхватил её на руки, прервав столь долгожданное наслаждение. Он подошел к кровати и осторожно уложил Рону на мягкое покрывало.