Проклятие лорда Фаула - Стивен Дональдсон

Осондрея с любопытством смотрела на него, но прежде чем она успела что-то сказать, среди собравшихся пронесся ропот удивления. Подняв голову, Кавинант увидел фигуры троих людей, сидевших верхом, — это были Лорды Вариоль и Тамаранта, а с ними — хатфрол Биринайр. Тамаранта сидела на спине чалого ранихина — кобылицы со смеющимися глазами.

Поклонившись им, Высокий Лорд Протхолл сказал:

— Я рад, что вы здесь. Нам нужно ваше благословение перед отъездом, равно как Осондрее нужна ваша помощь.

Тамаранта тоже поклонилась в ответ, но на ее морщинистых губах играла слабая улыбка. Она быстро оглядела отряд.

— Ты хорошо подобрал людей, Протхолл, — сказала она и вновь посмотрела на Высокого Лорда. — Но совершил ошибку, не пригласив нас. Мы едем с тобой.

Протхолл начал возражать, но Биринайр решительно перебил его:

— Разумеется. Как же иначе? Поход без хайербренда — это невозможно!

— Биринайр, — укоризненно сказал Протхолл, — безусловно, главная твоя задача — работа над заказом великанов. — Главная? Конечно. Но что же касается моего личного участия…раздраженно фыркнул хайербренд, — что же касается этого — нет. К моему стыду, в этом могут обойтись и без меня. Но я отдал все необходимые распоряжения. Другие сделают это лучше. Вот уже много лет, как я перестал быть главным специалистом в этом деле.

— Протхолл, — настойчиво сказала Тамаранта, — не запрещай нам этого.

Мы стары — разумеется, мы стары. А путь долог и труден. Но это великое испытание нашего времени, Великий Поход — единственное высокое и мужественное дело, в котором мы сможем участвовать, пока живы.

— Значит, защита Ревлстона для вас — вещь малозначная?

Вариоль вздернул голову, словно вопрос Протхолла был насмешкой. — Ревлстон помнит, что нам не удалось воссоздать ничего из Учения Кевина. Какую возможную помощь сможем мы здесь оказать? Осондреи более чем достаточно. Без этого похода наши жизни можно считать прожитыми впустую.

— Нет, мои Лорды, нет, — пробормотал Протхолл. На лице его было смущение. Он посмотрел на Морэма, ища поддержки. Криво усмехаясь, Морэм сказал:

— Жизнь устроена очень разумно. Мужчины и женщины старятся для того, чтобы было кому учить молодых уму-разуму. Позволь им ехать с нами. Прошло еще одно мгновение колебаний, и Протхолл принял решение.

— Ну, что же, едем. Вы будете учить нас всех.

Вариоль улыбнулся Тамаранте, и она улыбнулась в ответ с высокой спины ранихина. На лицах их появилось выражение полного удовлетворения, а глаза заискрились радостью. Глядя на них, Кавинант подобрал поводья своей лошади и поудобнее уселся в седле. Его сердце тревожно билось, но клинго неожиданно дало ему ощущение безопасности, которое успокоило его. Следуя примеру Протхолла и Морэма, он засунул посох под левое бедро, где тот приклеился к клинго. Затем он сжал коленями мустанга и постарался не волноваться.

Человек, державший лошадь, прикоснулся к колену Кавинанта, чтобы привлечь его внимание.

— Ее зовут Дьюра — Дьюра Файрфленк. В Стране лошади встречаются редко. Я хорошо объездил ее. И бегает она не хуже ранихина, — хвастливо добавил он и опустил глаза, словно смутившись своих слов. Кавинант хрипло ответил:

— Ранихин мне не нужен.

Человек принял это как комплимент в адрес Дьюры и просиял от удовольствия. Отойдя назад, он приложил ладони ко лбу и широко раскинул руки в приветственном салюте.

Со своего возвышения Кавинант осмотрел отряд. Вьючных лошадей не было, но к каждому седлу были прикреплены мешки с провиантом и оружием, а за спиной у Биринайра висел густой пучок прутьев лиллианрилл. Стражи Крови не были обременены чем-либо, но через плечо великана был перекинут его огромный мешок, и он, казалось, был готов двигаться со скоростью не меньшей, чем у любой лошади.

Протхолл привстал на стременах и обратился к членам отряда:

— Друзья мои, вы должны отправиться в путь. Наш поход не терпит отлагательств, и срок подгоняет нас. Я не буду тревожить ваши сердца длинными речами и связывать вас священными клятвами. Но я требую от вас двух вещей: берегите силы и помните клятву Мира. Мы идем навстречу опасности, быть может, даже войне — если понадобится. Мы будем сражаться. Но злобное кровопролитие не спасет Страну.

Помните кодекс:

Не порань, где достаточно удержать,Не изувечь, где достаточно поранить,Не убей, где достаточно изувечить.Величайший воин — тот, которыйОбходится без убийств.

Затем Высокий Лорд развернул коня лицом к Ревлстону. Вытащив посох, он три раза взмахнул им над головой и вознес к небу. Из его конца вырвалось голубое ослепительное пламя. И он крикнул, обращаясь к Твердыне:

— Хей, Ревлстон!

Все население Твердыни ответило единым могучим, потрясающим долину криком:

— Хей!

Этот победный клич, исторгнутый тысячами голосов, достиг гор; сам утренний воздух, казалось, задрожал от одобрения и приветствия. Несколько ранихинов весело заржали. В ответ Кавинант сжал зубы, ощутив внезапный спазм в горле. Он почувствовал себя никчемным и недостойным этого зрелища. Протхолл развернул коня и пустил его галопом. Отряд быстро рассредоточился в порядке следования. Морэм указал Кавинанту на его место позади Протхолла, впереди Вариоля и Тамаранты. Четверо Стражей Крови двигались по бокам от Лордов. Кеан, Тьювор и Корик скакали впереди Протхолла, а сзади следовали Биринайр и Дозор. Широким шагом рядом с Морэмом и Кавинантом двигался великан, делавший это с такой легкостью, словно совершал подобные путешествия каждый день.

Итак, на рассвете нового дня отряд, снаряженный в поход за Посохом Закона, покинул Твердыню Лордов.

Глава 16

Граница крови

Следующие три дня Томас Кавинант провел в бесконечных мучениях, доставляемых ему верховой ездой. Сидеть в седле из тонкой кожи было все равно что ехать вообще без седла. Жесткий хребет Дьюры, казалось, вот-вот распилит его пополам. В коленях было такое ощущение, словно они вывернуты из суставов, бедра и икры болели и ныли от напряжения, и боль эта постепенно распространялась по спине. Шея тоже устала от неожиданных прыжков Дьюры, когда она преодолевала различные неровности ландшафта. Временами Кавинант удерживался на спине лошади лишь потому, что липкое седло клинго не давало ему упасть. А по ночам все мышцы так ужасно ныли, что он не мог уснуть без помощи «глотка алмазов».

В итоге он практически не видел окружающего пейзажа, не замечал ни погоды, ни настроения членов отряда. Он игнорировал или пресекал любую попытку вовлечь его в разговор и был целиком поглощен своими болевыми ощущениями и страхом развалиться на части. И вновь ему пришлось признать самоубийственность природы своего сна, вызванного затмевающим сознание помрачением его разума.