Неисторический материализм, или ананасы для врага народа - Елена Антонова

– М-да-а! – согласился Сергей, мучительно думая, что бы еще сказать.

– А яблочки у вас хорошие уродились.

– Хотите? – спросил Сергей, протягивая руку к ветке.

– Можно попробовать, – согласились все гости хором. – Анис?

– Наверное, – пожал плечами Сергей, – не знаю даже.

– Анис! – утвердительно сказал Захар Васильевич, попробовав плод. – Можно собирать, а то попадают скоро.

– Кстати, – крикнула Катюша с крыльца, – а что с таким количеством яблок делать?

Обрадованные соседи наперебой пустились в пространные объяснения по поводу зимнего хранения яблок и изготовления из них повидла, варенья, вина и прочих полезных вещей. Сергей с Катюшей через равномерные промежутки времени добросовестно кивали головами и по очереди говорили:

– Да-да, конечно!

Или:

– Нет, что вы!

Захар Васильевич беседой был очень доволен. Исчерпав тему яблок, он сказал:

– Ну что ж!

– Да-да, конечно, – поддержал его Сергей.

– Прощевайте, пожалуй. Пойдем. Надо еще там по хозяйству маленько…

– Счастливо, – вежливо сказал Сергей.

С этого дня начался контакт местного населения с обитателями Дома. Говоря о них, сосновцы поджимали губы, качали головами и говорили, что у порядочных людей такого быть не может. И тут же шли к ним: кто – помыться в ванной, кто – за водой, если неохота было идти к колодцу. Петька приходил играть на компьютере и читать книжки.

– А это кто? – спрашивал он, показывая на человека в скафандре.

– Это – космонавт, – отвечала Марина, которая тоже прошла ликбез у Сергея. – Сейчас готовятся космос осваивать, и вот у космонавтов такие костюмы космические будут. Скафандры называются.

– Умница моя, – восхищался Сергей, жалея, что ему не придется быть с ней рядом, когда Юрий Гагарин полетит в космос.

Он иногда спрашивал ее, не скучно ли ей рядом с ним на даче. Марина молча смотрела на него влюбленными глазами, а Сергей чувствовал себя последним подлецом.

Беда в том, что Сергей считал себя обязанным жениться на трех женщинах сразу: на Гуле, Катюше и Марине. В принципе, он готов был жениться на любой из них. Его останавливало только то, что при этом могли обидеться остальные.

Марина была восхитительна. Хрупкая и доверчивая, она заслуживала самой преданной любви. Они проводили очень много времени вдвоем, заставляя Катюшу озабоченно хмурить лоб и быть с Мариной преувеличенно вежливой. Они мило говорили о жизни, о хозяйстве, о прелестях природы, о писателях-классиках и о странных слухах, которые доходили из города.

Но иногда Сергею хотелось поговорить о компьютерах, о том, что он, судя по всему, подводит Артемьева, и об эксперименте. А также о тех слухах из города, которые уже дошли до Сосновки, и о тех, которые дойдут в ближайшем будущем. Тогда он скучнел, сворачивал разговор и шел к Катюше, с которой он мог говорить решительно обо всем. Марина недоумевала, чем она обидела Сережу, и ревновала к Кате, забывая, что она – «сестра» и ревновать глупо.

Сегодня присутствие Сергея требовалось в городе. Барсов перебрасывал туда очередную группу ребят, которые должны были обеспечить техническую поддержку очередного включение иллюзиона. Катюша попросилась с ним, заявив, что от деревенской жизни она стала забывать, как включается компьютер. Барсов, услышав об этом, слегка встревожился и сопровождать Сергея разрешил.

Катюша в этот вечер была особенно обворожительна. Она собрала на затылке свои слегка вьющиеся волосы, в обтягивающем летнем платье она казалась необычайно привлекательной. Марина закусила губу, увидев, как Сергей ею залюбовался.

– Можно с вами? – спросила она.

Сергей растерялся. Присутствовать при проведении одной из акций эксперимента она не могла. Барсов этого не допустит.

Марина расстроилась.

– Не хочу тут весь вечер сидеть одна! – заявила она. – Хочу домой.

На это Сергей согласился. Они с Катюшей подвезли ее к дому.

– Большой привет Григорию Вульфовичу и Эсфирь Марковне, – крикнул Сергей. – Они по тебе, наверное, очень соскучились. Созвонимся, – крикнул он по привычке. – То есть завтра мы за тобой заедем.

И они поехали домой, оставив Марину в полном недоумении. В ее душу стало заползать подозрение, что от нее отделались.

Во дворе дома, вернее на его крыльце, собрались почти все соседи. Они пили чай.

Увидев подъезжающий к дому знакомый «лендровер», они оживились.

Маргарита Николаевна Кирюшина помахала рукой.

– С приездом, – пропела она. – У вас сегодня опять вечеринка?

Действительно, однажды соседи с удивлением наблюдали, как из его квартиры выходили буквально толпы плечистых парней в рабочих черных халатах. Точнее, выходило три толпы с интервалом в тридцать минут. Они тихонько спускались по лестнице и за воротами сбрасывали на руки Сергею свои халаты. Они с Катюшей засовывали их в сумки и относили в дровяной сарай. Потом Сергей проводил их на площадь, где они стояли в оцеплении, и, проводив туда последнюю группу, отбыл в деревню на скромненьком «Москвиче». «Лендровер» стоял у ворот деревенского дома и обеспечивал ему алиби.

Сергею пришлось по своей инициативе заменить несколько досок в лестнице и укрепить ее толстым брусом. Иначе своим скрипом по ночам она выдавала бы тех, кого Сергей выпускал из квартиры.

Катюша ждала ребят дома и обеспечивала им благополучное отбытие назад.

Сегодня Сергей должен был обнаружить свое присутствие в городе.

Дома он посмотрел на часы, вынул из печки портал, передвинул ручку на одно деление вправо и отошел подальше.

– Привет, Саша! – сказал он светлому парню, одетому в серые мешковатые брюки и клетчатую рубашку – он должен был слиться с местным пейзажем.

– Сейчас Валера прибудет, – сообщил он и чихнул.

Валера действительно появился через пару секунд. Сейчас оба парня нисколько не напоминали тех вышколенных продавцов, которые орудовали в «Супермаркете». Валера держал в руках диск.

– Андрей передал, – сообщил он. – С записью вчерашних событий.

Накануне на городском пляже загорали отдыхающие горожане, наслаждаясь жарким воскресным днем. К виду потных людей в форме, которые сновали по пляжу, высматривая что-то в туманной дали, все уже привыкли и принимали их за досадную, но неотъемлемую часть пейзажа.

Люди в форме не могли позволить себе расслабиться. За это лето им приходилось ходить с обысками и изымать у населения купленные у непонятно откуда взявшихся торговцев телевизоры с непроверенными цензурой видеокассетами. Они охотились за несанкционированными ораторами, прочесывали радиостанцию, сами не зная, что они там должны найти, ждали в засадах, патрулировали город. В патрулировании они не видели особого смысла, потому что им лишь дважды удалось кого-то задержать: первый раз – продавцов в «Супермаркете», а второй – раздающую листовки длинноногую девицу. Прохожие недоуменно вчитывались в строки, предлагающие посетить магазин современных моющих средств, цены которых «вас приятно удивят». Где находится этот магазин, девица охотно показала: это была захудалая будочка, в которой продавался зубной порошок и стиральное мыло и никаких современных моющих средств не наблюдалось. Унылая тощая продавщица ни о каких возможных переменах в жизни магазина не слышала, страшно перепугалась и твердила, что трудовую дисциплину не нарушала и что у нее дома двое маленьких детей. В последнее было трудно поверить, поскольку до рождения детей было необходимо пройти через некий романтический этап, который редко подразумевает пористую серую кожу и длинный сморщенный нос.

Тем не менее продавщицу трогать не стали, а девицу сразу повели на допрос в самому председателю КГБ. Девица не запиралась, а объяснила, что ночью должны были магазин обить ярким оранжевым пластиком и завезти товар. Пластик, пояснила она, это такая тонкая пластмасса. А кто организатор – это она сказать точно не может. Ее наняли на работу и заплатили ей деньги. Адреса работодателя она, конечно, не знает. А заплатил он ей долларами, которые и были обнаружены в кармане ее джинсового комбинезона с диковинными застежками на плечах.

Девицу заперли в камере, к которой приставили сразу двух охранников. На всякий случай у нее отняли комбинезон, полагая, что в трусах она далеко не убежит. Однако, когда надзиратель в очередной раз заглянул в камеру и не обнаружил ее, он не очень удивился. Было только непонятно, зачем она прихватила с собой тощий матрас и умывальник.

Итак, теплым августовским днем жители Средневолжска тихо загорали под ласковым солнышком, жмурясь и не обращая внимания на людей в черном. Кроме людей в черном, им еще приходилось не обращать внимания на людей в форме.

Как вдруг на пологом высоком холме над берегом Волги появился человек, устанавливающий микрофон.

«Раз, два, три, – сказал он. – Проверка».