Осоковая низина - Харий Августович Гулбис

— Здравствуй!

— Здравствуй.

Попадая через люк в это необычное помещение, Ильмар всегда испытывал странное волнение, словно он не на земле, в хорошо знакомом Гракском имении, а плывет где-то в океане или в небесных просторах к не открытому еще острову.

Артур захлопнул обернутую в газету книгу.

— Что ты читаешь?

— Да так просто.

Артур казался смущенным — будто ему помешали. От этого хорошее настроение, в котором Ильмар поднялся сюда, испортилось. Но к странностям друга он привык, и, когда тот внезапно замыкался, Ильмар старался не навязываться ему, брал какую-нибудь книгу и незаметно исчезал. Сейчас Ильмар взял роман «На Западном фронте без перемен».

— Хорошая книга.

— А почему у писателя женское имя Мария?

— В некоторых странах существует такой обычай: давать мальчику также имя матери или крестной.

— Так меня назвали бы Ильмар Алиса Виксна?

Артур улыбнулся.

— В «Прериях» был?

Артур к новому названию хутора еще не привык.

— Да.

— Ну, что там?

— Ничего.

— К экзаменам готовишься?

— Да.

— На кого ты хотел бы учиться, если бы тебе не предстояло хозяйствовать в «Прериях»?

Ильмар пожал плечами.

— В сельскохозяйственную школу, наверно, не пошел бы?

— Нет.

— В гимназию?

По лицу Ильмара видно было, что Артур угадал. Помолчав немного, Артур сказал:

— Не исключено, что очень скоро все станет по-другому.

— Думаешь, будет война?

— Может, и будет, но я не это имею в виду.

Но Артур не сказал, что именно он имел в виду.

Они разговорились, и Ильмар рассказал о новой лодке сапожника, потом о своем намерении съездить на взморье.

— За один день в оба конца? Устанешь.

— А я посижу в дюнах, отдохну.

— Могу помочь тебе с ночлегом.

В одном из рыбацких поселков у Артура жила сестра, и у Ильмара возникла мысль, что Артур мог бы поехать вместе с ним.

— А сам ты съездить туда не хочешь?

— Надо бы.

— Поехали вместе! — У Ильмара загорелись глаза.

Он еще никогда не видел моря.

Петерис решил покрыть сарай новой крышей, зимой он заготовил дрова на дранку, и теперь осталось напилить ее. Начало июня для такой работы самая подходящая пора, и они с Ильмаром поехали за пилой и мотором. Мастер Бучинь из-за постоянных разъездов запустил работы по собственному хозяйству и обещал явиться только через несколько дней.

— В понедельник буду как штык.

Прошел понедельник, вторник и еще среда, а Бучинь не показывался. Петерис нервничал, но больше переживал Ильмар — в субботу они с Артуром условились ехать на взморье. Так как школу Ильмар кончил на пятерки, Петерис против экскурсии не возразил, только наказал, чтоб ехал медленно, а то как бы жилы на ногах судорога не свела.

Бучинь явился в четверг. И тут же усердно взялся за дело, он любил работать быстро. Петерис подавал чурки, Ильмар уносил и складывал в столбики дранку. Рокотал мотор, завывала пила, пахло смолой и керосином. Но вскоре хлынул сильный дождь, закапризничал мотор, и уже не было сомнений, что до субботы всего не распилить. Об экскурсии Петерис, казалось, забыл думать, а Ильмар не решался напомнить ему.

В пятницу после полдника к пильщикам подошла Алиса.

— Что папа говорит про завтра? О поездке?

— Ничего.

Алиса обратилась к Петерису.

— Завтра я за Ильмара поработаю.

— Куда ему приспичило?

— Он с Артуром условился.

— Условился! Вот как! А работу побоку! — вспыхнул Петерис.

Алиса вернулась к Ильмару.

— Съездишь в другой раз, сынок.

— Съезжу, когда рак свистнет. Троим тут и делать-то все время нечего. Ему только надо, чтобы было кем распоряжаться и…

— Не сердись на отца! Не всегда можно то, что хочется.

Вечером Ильмар отпросился в имение сказать Артуру, чтобы зря завтра не ждал его у корчмы. Когда он накачивал велосипедные шины, Алиса подошла вместе с Петерисом.

— Ну, разреши же ему!

— Мне-то что, пускай едет. Управимся как-нибудь и без него. Коли работа не интересует…

Петерис не был зол, только глубоко огорчен. Ильмар тоже понурил голову.

— Не поеду я к морю. Я только скажу Артуру.

Петерис мог быть доволен, что вырастил разумного и послушного сына.

В субботу пилить кончили до полудня. Наступило воскресенье. День прояснился. В небе не было ни облачка. Прохладное утро обещало жару и солнце.

Одно из дел, обычно оставляемых Петерисом на воскресенье, — ковка лошадей. Этому он научился в войну, когда служил в артиллерии. К кузнецу Петерис водит лошадей редко, разве что когда окончательно сотрутся подковы и надо лошадь перековать, а в «Викснах» нет ни горна, ни наковальни. Но это не всегда останавливает Петериса. На чердаке висит около сотни старых подков, и некоторые из них еще вполне годятся. Выбрав наиболее подходящую, Петерис долго калит ее в плите, гнет на куске рельса пошире или поуже и с еще пышущей жаром, малиновой подковой мчится к лошади приложить к копыту. Копыто шипит, испуская вонючий дымок. Петерис прижженное место скоблит, пилит напильником, снова калит и кует подкову, пока не приладит как следует к копыту. И гвозди не всегда идут как надо — вобьется чересчур глубоко — вытянет, поднесет к губам: не теплый ли, а если забить слишком мелко, может расколоться копыто. Все это требует времени. Петерис нервничает, сердится, недоволен лошадью, Ильмаром, который держит ее ногу. Лошадь устает, у Ильмара немеют руки, ноют жилы. Лошадиные ноги скользят в руках, особенно трудно