Синдзи-кун и теория игр - Виталий Хонихоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так о чем же может сказать нам такое искусство обезвреживания противника как БТО? Кто-нибудь когда-нибудь слышал об этом? Я — нет. И способ, которым хрупая девушка Мария Сантос, скромная служащая государственного департамента в два счета сложила на землю и скрутила его же ремнем нашего майора ЕИВ Инквизиции — мне не знаком. Она словно слегка подтолкнула его в одном направлении, туда, куда он и намеревался идти, и тут же — изменила это направление, просто коснувшись его, подправила это движение бедром, предплечьем, заставила его застыть в нелепой позе, словно бы танцуя какой-то модернистский танец из пьесы импрессионистов, которые эпатируют публику нелепыми жестами. В этот самый момент Такаги-сан ничего не мог сделать, он был слишком занят попыткой сохранить равновесие, знаете, бывает такой момент, когда вы словно зависаете на секунду, балансируя едва-едва, такое случается на ровном месте, потеря баланса, проскользнула нога, ступенька оказалась чуть ниже, или наоборот — вы задели непредвиденное препятствие. Вспомните это мгновение — эта секунда, когда вы беспомощны, хотя никто вас не держит в захвате, никто не бьет вас, нет болевого приема — вы сами не можете ничего сделать с инерцией тела и своими первобытными рефлексами — удержать равновесие. На какое-то время организм перехватывает управление, чтобы сделать так, как ему кажется нужным — и на это самое время вы беспомощны и не управляете своим собственным телом. Чем-то похоже на айкидо, но айкидо более прямолинейно и часто действует на уровне грубой инерции тела, а вот так… чтобы так справляться со своим противником… Нет, я видел подобное, но только раз и только один человек в мире мог так сделать. Сам Морихей Уэсиба. Он мог просто сместив центр тяжести в сторону — уронить удерживающих его за плечи четырех восьмидесятикилограммовых дзюдоистов, обладателей черных поясов. Он мог, практически не прилагая усилий — вывести из равновесия и уронить практически любое количество противников. Говорят в конце своей жизни великому сенсею уже не было необходимости даже вставать, чтобы сокрушить противника.
И это — очень значимо. Сам Морихей Уэсиба говорил что его искусство — это путь любви. К себе и к своему противнику и что задачей айкидо является остановить агрессора, не причинив ему излишних повреждений. БТО — бестравматическая оборона — имеет похожие корни. Современное, изящное, рассчитанное на крайне высокую координацию и хладнокровие пользователя, но с странной фиксацией на непричинении вреда и боли противнику. Мы тут отвыкли от такого, нам тут тычок в горло, чтобы заставить задыхаться и умереть от асфиксии — за здрасьте. Мелочей не бывает, и я сразу же понимаю, кто такая Мария Сантос и как с ней разговаривать.
— Вот мы и увиделись снова, Мария-сан. — говорю я, обозначая поклон. Сбоку ко мне вдруг прижимается Кикуми и я чувствую, что за время нашей с ней разлуки — она очень даже выросла в определенных местах. Вот до чего у некоторых удачная генетика, думаю я, у кого-то все в живот уходит, а кому-то везет. Мария кидает на Кикуми и меня оценивающий взгляд, и я вижу в этом взгляде расчет траектории, просчет вероятностей и оценку ситуации. Видимо, приняв решение — она расслабляется и вздыхает, опуская плечи.
— И вам здравствуйте Сумераги-тайчо. — говорит она: — давно не виделись.
— Возможно я чего-то не понимаю. — пыхтит откуда-то снизу Такаги-сан: — и я рад, что все тут друг друга знают. Но не могли бы вы меня развязать, пожалуйста. У меня рука затекла. И нога.
— Если Мария-сан позволит. — говорю я: — я бы мог предложить сперва побеседовать. Потому что у нашей команды есть претензия и подозрения. И мы не сможем продолжать сотрудничество, пока не решим эти вопросы.
— Понимаю. — Мария смотрит на Кикуми: — думаю, мы могли бы продолжить в более уединенном месте, не привлекая излишнего внимания. У меня есть основания полагать, что меня ищут. А также… — ее лицо затвердевает: — сразу могу сказать, что в мои планы не входит сдача в руки правосудия… или вот этим — она кивает на ворочающегося у нее ног Такаги: — мясникам. Если эта вероятность присутствует, то я бы предпочла разрешить все сразу — здесь и сейчас. Единственная просьба — не вмешивать сюда Кикуми, она и так настрадалась.
— Я могу уверить вас, что выдача вас Такаги-сану или иным представителями властей пока не рассматривается нами в качестве опции. Более того в случае вашего сотрудничества я могу даже дать слово, что мы не выдадим вас. — говорю я и сзади едва-едва шевелится Читосе. Но и только. Она не понимает, она недовольна, она считает Марию-сан ответственной, но я вижу, что Мария просто защищает Кикуми. Может быть эта история глубже и тут налицо Стокгольмский синдром во всей его безобразной красе, но такое слово я могу дать. Даже если Мария-сан окажется тем самым маньяком — мы же никогда не собирались выдать его властям. Сами бы разобрались. Кстати, хорошо, что за моей спиной сейчас именно Читосе. Майко бы обязательно встряла, высказала свое мнение, да и Акира бы, наверное, выразила сомнение в выбранной линии поведения. Читосе — доверяет. Не понимает, не согласна, но — доверяет. Что непонятно — спросит потом, не при посторонних.
— Что же. — говорит Мария и одним движением выдергивает ремень, связывающий Такаги-сана, легко и непринужденно. Такаги-сан, кряхтит, встает на колено, Мария протягивает ему руку, чтобы помочь подняться, но он от помощи отказывается, бросив на нее недовольный взгляд.
— Давайте пройдем куда-нибудь, где можно поговорить. — говорит Мария и я с ней абсолютно согласен. Нам нужно поговорить.
— Ты можешь поехать с нами. — говорит Мария. В комнате становится прохладно, ночи все холоднее, а Читосе открыла окна, чтобы проветрить, уж слишком много сигаретного дыма в процессе объяснения выдал
