Песнь огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я действительно стреляла по горожанам.
– Ты следовала законам, которые позже сочла несправедливыми, и помогла их отменить. Вот что тебе надо говорить.
Я сложила руки на груди. Такого рода аргументы, когда Хейн защищала мои же действия передо мной, появлялись все чаще и чаще по мере того, как мы углублялись в суть статьи Мегары. Они казались мне ненужным наказанием; подозрение, что Хейн рассуждала здраво, только усиливало мое раздражение.
– Если они в любом случае собираются вынести мне приговор, я не понимаю, какое значение имеет то, что я скажу. Я должна просто признать себя виновной, и все.
Чем быстрее меня признают виновной, тем быстрее мы выйдем на арену. У меня то и дело возникало желание признаться ей в этом. Но в этот момент раздражение Хейн превзошло мое недовольство. Она с силой швырнула вырезки из Народной газеты на небольшой ящик, который мы использовали вместо стола.
– Во-первых, это не вариант с показательными процессами. Во-вторых, даже если бы это было так, тебе не стоит этого делать.
– Почему нет? Я виновна…
– Ты виновна в том, что тебя обучали пользоваться драконом и взращивали тебя на идеологии Атрея, с шести лет приучая к мысли, что ты станешь исполнять любые его приказы. Ты виновна в том, что пыталась выполнять свою работу так хорошо, как умела. И когда ты увидела, что твоя работа противоречит твоей клятве отстаивать справедливость, ты научилась это делать. Думаешь, Иксиону и его прихвостням грозит нечто подобное?
– Я не говорю, что Иксион лучше…
– Тогда выпрями спину.
Пылая от странной ярости, я расправила плечи. Хейн вскочила, пристально глядя на меня, ее глаза сверкали.
– Они могут обернуть это против тебя. Они могут попытаться вписать тебя в историю как злодейку, но я лучше выпью цикуту, прежде чем позволю тебе сдаться без боя. Неужели ты действительно хочешь, чтобы последнее слово в твоей истории осталось за Иксионом? Существует множество способов победить.
Вот тут она ошибается, сказала я себе. Есть только один способ победить, и это сразиться с ним на арене после того, как меня признают виновной во всем, в чем меня обвиняли.
– Мне все равно, за кем останется последнее слово. Слова не имеют значения.
А вот что действительно имело значение, так это драконье пламя в конце.
– Знаешь что, Антигона? – сказала Хейн. – Сделай это ради меня.
32
Традиционные методы
ЛИ
ГОРЫ
Найджел отлично помнил ритуалы и обряды Сиротства, сопровождавшие погребальный костер, и как только я встал с постели, явился ко мне с необходимым снаряжением.
– Мешковина немного непрактична в это время года, но, возможно, вы все равно захотите ее использовать.
Он протянул мне ножницы для стрижки овец. Мой желудок сжался, когда я понял, о чем он говорил.
Крисса уселась со мной на заднем крыльце его флигеля, чтобы помочь мне. Я оперся о колени, и ее ловкие руки принялись осторожно, чтобы не задеть еще не зажившие ожоги, состригать с моей головы клочки черных волос, которые разлетались по саду. Металлическое лязганье ножниц нарушало вечернюю тишину.
– С кем ты хочешь полететь в Норчию? – спросила она.
Я впервые задумался о том, как мне туда добираться. Как пассажир. Легкое прикосновение Криссы к моему запястью вернуло меня к реальности. Земля казалась слишком вязкой под моими ногами. Я понял, что не ответил ей.
Скорее всего, мне стоило выбрать Кора из-за размеров Маураны, но сейчас мне не слишком нравилась эта идея. Крисса была единственной, перед кем мне никогда не надо было скрывать свою печаль. Даже если наше романтическое увлечение давно кануло в Лету, легкость, которую я ощущал в ее присутствии, осталась прежней.
– Могу я полететь с тобой?
– Конечно.
Когда она закончила состригать мои волосы, мы вместе двинулись по склону холма к погребальному костру, который Кор и Найджел соорудили среди курганов. Когда я увидел Пэллора, на мгновение мне показалось, что он спит, его силуэт вырисовывался на фоне заката, искажавшего реальность происходящего. Должно быть, мне все просто приснилось. Он был здесь, он вот-вот повернется, чтобы посмотреть на меня, и я снова почувствую его…
Но он не пошевелился, и я застыл на месте.
Крисса крепко сжала мою руку. Когда Кор обернулся, я увидел, что его искаженное лицо пошло красными пятнами. Сетка, которую наездники Серого Клевера набросили на серебристые крылья Пэллора, исчезла, а его огромная голова была повернута так, чтобы я не видел пореза на его шее. Должно быть, Кор все это обнаружил и специально скрыл от меня. Он знал, как погиб Пэллор.
Но Кор не знал, как сильно мы с Пэллором гордились тем, что сделали. Мы думали о том, что наша боевая подруга теперь в безопасности. Гордились нашим жарким пламенем, защитившим ее. Нашими прекрасными яйцами. А еще мальчиком, который смог отыскать свой путь…
Воспоминания об эмоциях Пэллора преломлялись, разделяясь, пока я находил себя в них.
Я прижал ладонь к его чешуйчатой морде в том самом месте, где касался его, когда он был жив. Чешуя, которая всегда была такой теплой на ощупь, теперь похолодела и застыла.
Ты спас ее. Но я не смог спасти тебя.
И теперь он ушел, а я в одиночестве остался на этой твердой земле.
Обряд проводов Павшего Дракона проводился без слов, хотя сама последовательность действий напоминала обряд погребения Павшего Повелителя Драконов: Кор сур Маурана разжег костер, и я бросил в огонь жертву – жирного лосося для первого пира Пэллора в загробном мире. Мы отказались от традиционного рассечения ладони смотрителя драконов, хотя Найджел предлагал сделать это.
К ночи костер догорел, и ветер начал ласкать прохладными пальцами мою бритую голову. Крисса тихо шмыгала носом рядом со мной, Кор неуклюже стиснул мое плечо, но я не отстранился. Найджелу не нужно было рассказывать мне, что делать, когда погаснут последние угли. Я набрал в ладонь еще теплый пепел Пэллора и принялся размазывать его по щекам и по своему бритому затылку. Кроме пепла остались лишь кости. Могильный курган, в котором они будут покоиться, еще предстояло построить.
Уже совсем стемнело и небо сияло туманной дымкой звезд, когда я забрался на спину Фаэдры позади Криссы. Когда мы вместе с Кор сюр Маурана оттолкнулись от земли, я зарылся лицом в спину ее огнеупорного костюма, чтобы не видеть, как
