Вечер вне дома: Сборник - Джеймс Хедли Чейз

И она очень хитрая, увертливая и сообразительная.

Некоторые люди живут так, что их правая рука не знает, что делает левая. Но эта малютка упорно идет к своей цели. Ее единственная ошибка состоит в том, что иной раз она переоценивает себя и потому не боится пойти на двойной обман, не считаясь с последствиями.

У нее хватило ума рассказать мне ровно столько правды, чтобы все сказанное ею звучало правдоподобно. Я догадался, что со мной она всегда прибегала к такому приему. Кое-что она мне выложила, но кое-что приберегла на «черный день», как здесь говорят. Хотя чего ради говорить о черном дне, который неизвестно когда наступит и наступит ли вообще.

Кажется, ребята, я уже говорил вам, что дамочки очень своеобразные создания. Они привлекательны, сообразительны, догадливы. Припоминаю одну хорошенькую блондинку, с которой я повстречался в Саратоге. Эта малютка была воплощением мечты любого парня. У нее было все, что надо. Вы меня понимаете. Она была настолько соблазнительна, что, ей-богу, надо надевать темные очки, чтобы не натворить глупостей.

Так вот, однажды я пришел к этой крошке. Она отворила дверь и стояла на пороге, показывая свои жемчужные зубки. Я обнял ее с такой силой, что, когда наши губы разъединились, было похоже, что от старого дедовского кресла оторвалась кожа.

Затем она отступила в сторону и сказала:

— Одну минуточку, Лемми. У тебя на пиджаке светлый короткий волос. Эта леди коротко стрижется.

— Мое сердечко,— уверял я,— у меня никого, кроме тебя, нет. Я не соглашусь теперь целовать ни одну женщину на свете.

Правда? Даже мою сестру, с которой мы близнецы и похожи как две капли воды?

— Ну, если она совершенно такая же, как ты, то мог бы ее поцеловать, если бы с ней повстречался.

— Ага, так вот, она коротко стрижется, и ты сам сейчас признался, что если встретишь ее, то обязательно поцелуешь. Это нечестно. Ты мне изменяешь, Лемми!

После этого она хлопнула меня по макушке щипцами для льда, которые держала в руке, готовясь смешать коктейль. А когда я пришел в себя, она смочила мне голову ароматным уксусом и собственными слезами. И стала просить прощения за свою невыдержанность, причем заверила, что я могу целовать ее сестру сколько угодно.

Тогда я посоветовал ей, что не стоит так переживать, потому что я действительно встретил на улице ее сестру и поцеловал.

Тут она снова хлопнула меня по голове так, что мне пришлось наложить четыре шва. Отсюда, ребята, вы можете сделать вывод, что логика не характерна для женщин. И каждый раз, когда вы собираетесь откровенничать с дамочками, смотрите, нет ли поблизости щипцов. А второй мой совет в отношении двойняшек, если они хорошенькие,— держать язык за зубами, если спросят, есть ли на твой взгляд между ними какая-нибудь разница.

К этому времени Джуанелла скрылась за поворотом дороги. Я прислонился к дверному косяку, глядел на луну и думал о всяких поэтических вещах. Но больше всего меня интересовал следующий ход в игре.

Насколько можно судить, сейчас очередь Джимми Клива, и он сделает свой ход. Он доложит о местонахождении Варлея.

Предварительно сообщив о своей удаче штабу, он может соблаговолить известить меня.

Я уже собрался подняться к себе по лестнице, когда внизу раздался пронзительный телефонный звонок. Я схватил трубку.

Спросили, что это за гостиница. Я ответил. Тогда мне заявили, что хотят поговорить с остановившимся здесь американским джентльменом.

— Да? Я как раз тот самый американский джентльмен. Чем могу быть полезен?

После небольшой паузы мужчина спросил:

— Скажите, вы мистер Кошен?

Я подтвердил это, и он продолжал:

— Послушайте, вы меня не знаете, но, наверно, вам обо мне говорили. Я Сэмми Мейнз, работаю в одном агентстве с Джимми Кливом. Может, он вам рассказал обо мне? Ну, так вот, я здесь тоже кое-что делаю для него и ФБР. Вы знаете, по какому делу. Я нахожусь здесь более трех месяцев.

— Так. Все это очень интересно. Ну, так что?

— Я считаю, что нам с вами нужно немного поговорить, спокойно и тихо, без посторонних свидетелей.

— Что-то я не очень хорошо вас понял. Почему без свидетелей?

— Если вы хотите знать точнее, то без Клива. Может быть, вы не догадываетесь, что вас все время обманывают?

Я это прекрасно знаю. Значит, вы хотите со мной поговорить? Срочное дело?

Я бы сказал, очень срочное. Еще один момент. Будет очень скверно, если нас увидят вместе, но я хочу с вами повидаться как можно скорее.

— О’кей. Где вы находитесь?

— Сейчас в Леверхэде, но у меня есть машина, так что я могу к вам подъехать.

— О’кей, Сэмми, сделайте вот что. Поезжайте в город на Джермин-стрит, 177а. Мои комнаты на втором этаже. Попросите ночного дежурного впустить вас, а там найдете чего выпить. Я подъеду примерно через час.

О кей, мистер Кошен. До скорой встречи. Сейчас выезжаю.

Я положил трубку, закурил сигарету и стал размышлять, что это мне даст. Интересно, о чем хочет со мной поговорить этот парень? Возможно, я отчасти догадался. Не исключено, что Джимми Клив слишком умен. Раз он задумал захватить все лавры, обойдя меня, то не захотел ли он проделать то же самое и в отношении Мейнза? Ну а тому это не понравилось, и он задумал контрудар. Теперь вы поняли, ребята, что в моем деле полезно быть не слишком эгоистичным.

Я поднялся наверх, выпил немного виски, взял сигареты и надел шляпу. Потом спустился вниз, осторожно прикрыл за собой дверь гостиницы и пошел к сараю, где стояла моя машина. Я предчувствовал, что нечто должно произойти.

Я вывел машину, объехал вокруг лужайки и выбрался на главное шоссе. Была чудесная ночь. Я ехал и раздумывал о той птицеферме, которую мне хотелось завести в будущем.

Дорога была ровная и гладкая, на полпути ее оказался каменный мост через узенькую речку, на другой стороне росла группа деревьев. Проезжая через мост, я снизил скорость, и на мосту вдруг что-то ударилось с громким стуком в никелированную окантовку ветрового стекла. Удар был сильный, и я вроде слышал свист. Потом что-то упало к моим ногам.

Я подъехал к обочине, замедлил ход, остановился и при свете зажигалки осмотрел машину. Мои предположения оправдались. Под ногами у меня валялась пуля, выпущенная из пистолета тридцать восьмого калибра.

Я невольно вспомнил «кольт» в сумке Джуанеллы.

Я выскочил из машины, побежал в тень деревьев у края шоссе, но ничего не мог увидеть. Меня эта история немного вывела из себя, потому что я не из тех, кому нравится быть застреленным. Понимаете, это не соответствует моим намерениям.

Спустя некоторое время я вернулся к машине, сел за руль и поехал дальше по шоссе. Интересно, кто же стрелял? Допустим, что крошка набила меня всякой белибердой. Я имею в виду Джуанеллу. Рассказанное ею — вымысел чистой воды, и вот теперь она перепугалась, что я пойду и сделаю ей «веселую жизнь».

Что ж, может, ей показалось проще убрать меня вообще. Значит, это Джуанелла болталась за этими деревьями. Ей пришлось идти пешком, потому что у нее нет машины. Мне в голову пришла блестящая мысль... Я нажал на акселератор, пока стрелка спидометра не остановилась на ста километрах, миновал Доркинг и свернул на боковую дорогу. Вот я уже в Южном Хельмвуде и близ церкви начал разыскивать коттедж «Мейфил».

Домиков было не так много, и очень скоро я его нашел — беленький коттедж с левой стороны на полпути к холму. На воротах написано название.

Я отворил калитку, прошел по тропинке и постучал в дверь. Никакого толка. Я подождал две-три минуты, потом обошел кругом и нашел кухонное окно. Без всякого труда я открыл его и влез в кухню. Закрыв за собой окно, я щелкнул зажигалкой и нашел выключатель. Потом на минуту зажег свет.

Из кухни я прошел в узенький коридор, в нем две двери шли направо и налево. Справа оказалось нечто вроде гостиной, а слева — спальня. Кроме этого была только ванная.

Я вошел в спальню, задернул занавеску и включил свет. Это была спальня Джуанеллы, можно не сомневаться!

Тут пахло ее духами. Да, малютка подобрала себе духи по вкусу и по нраву. Вот уж кого можно поистине назвать «дерзкой девчонкой».

Я осмотрел спальню, выдвинул ящики комода. Они забиты всякими трусиками, бюстгальтерами, комбинашками. Я всегда думал, что у Джуанеллы хорошее белье. Я все просмотрел, сам не знаю, чего хотел найти. Выключил свет и перешел в гостиную. Там в углу стоял маленький письменный стол. На нем несколько счетов и чеков от местных торговцев. Я вытащил верхний лист из-под пресс-папье У нее привычна прятать записки, словно никому в голову не может прийти туда заглянуть.

Я оказался прав и нашел листок бумаги, который был похож на окончание письма, адресованного кем-то Джуанелле.

Там было написано: