Проклятия Градерона - Марина Клингенберг

Балиан чуть дрожащей рукой поднял меч. Таранос медленно подходил к ним. По мере его приближения Балиану становилось все хуже. Он понимал, что, скорее всего, это сила Солфорджа, но мысли путались, ему никак не удавалось сохранить ясность разума и сосредоточиться. Юану тоже было несладко, однако у него было меньше счетов к Тараносу, и он успел составить план действий.

Немного оттеснив Балиана, Юан сам шагнул навстречу врагу и сказал:

– Ты не слишком вежлив со своими первыми гостями, – он мило улыбнулся, будто беседовал со старым приятелем.

– Не люблю, когда нарушают уединение. Не привык, – хохотнул Таранос, думая о времени, проведенном за решеткой.

– И сбежавших с тобой градеронцев здесь, конечно, нет?

– Единственный, кто может бродить здесь – это я, – Таранос взмахнул рукой, демонстрируя оба кольца. – А вы все равно умрете, если задержитесь здесь… Или пройдете дальше.

Балиан оттолкнул Юана и направился прямо к Тараносу. Тот заметно напрягся – хоть после приобретения Алгола вдобавок к Солфорджу он и чувствовал себя всемогущим, он заставлял себя помнить о том, что Розенгельдов нельзя недооценивать. Ему уже не раз довелось обжечься о способности потомков легендарного рода.

На лице Балиана застыла решимость. На самом деле ему было безумно тяжело, и он понимал, что не сможет вступить в битву, пока его сковывает неведомая сила, сплетшаяся воедино с царящей вокруг энергией множества древних проклятий. Отчаяние по-прежнему владело его душой, но он помнил, что перед ним причина всех его страданий. Сдаваться без боя Балиан не собирался. Пусть давящая сила вопила о том, что все попытки будут тщетными, он не мог не попробовать.

Таранос отступил, его рука машинально дернулась к левому плечу, где под плащом скрывался золотой браслет. Это не укрылось от внимания братьев.

– Юан! – выкрикнул Балиан.

– Понял!

Юан сорвался с места и бросился вперед, намереваясь обогнуть Тараноса и напасть на него сзади. Тот разгадал маневр и взмахнул рукой. Из снега стали вырываться ледяные колья. Они появлялись с потрясающей быстротой, уследить за ними было почти невозможно. Но Юан отличался завидной ловкостью. Он успевал отпрыгивать в сторону еще до того, как снег под ногами давал знать об опасности. И даже когда Тараносу удавалось предугадать очередной маневр, Юан действовал быстрее – один раз лед вырвался прямо под ним, но он высоко подпрыгнул, позволил себе упасть, во время падения оттолкнулся от острого кола и благополучно приземлился поодаль, тут же отпрыгнув в сторону: на месте его приземления снова возникла ледяная глыба.

Ошибка Тараноса заключалась в том, что он, влияя на Балиана Солфорджем и одновременно пытаясь убить Юана с помощью силы украденного Алгола, не взял в расчет того, что появляющийся лед не исчезает. Юан обогнул его слева, и последняя льдина, врезавшаяся в находившуюся справа гору, уберегла Тараноса от его атаки… И отрезала путь к отступлению. Балиан подобрался к нему и атаковал, чувствуя, как его голова буквально взрывается от дикой боли. В последний момент он все же сдался ей и отступил, но Таранос готовился к худшему и потому увернулся. Балиан перекинул меч в другую руку и нанес удар. Таранос не успел среагировать. Лезвие пробежало по его плечу, разрывая ткань одежды и пронзая кожу, пока не наткнулось на украшение. Балиан, почти ничего не соображая, изо всех сил удерживал меч, вдавливая его еще глубже в руку Тараноса. Тот, стиснув зубы от боли, все-таки сумел сосредоточиться. Ледяной шип – гораздо тоньше предыдущих – возник точно перед Балианом и повредил его руку. Он не пронзил ее насквозь, а только оставил глубокую царапину, но этого было достаточно для того, чтобы он отпрянул назад, выдернув меч из руки врага. Балиан споткнулся и упал на колени.

Обозленный Таранос, пользуясь ступором, в который Балиан впал из-за Солфорджа, схватил его за волосы и ударил головой об лед – без намерения причинить весомый вред, просто чтобы дать выход ярости. Но это, наоборот, отрезвило Балиана, и он вновь взмахнул мечом. Лезвие задело бок Тараноса.

Теперь у Балиана было более выгодное положение. Он упирался спиной в воздвигнутую Тараносом ледяную глыбу, легко держал равновесие и мог не тратить лишних сил на то, чтобы не давать врагу возможности зайти сзади. Если бы не сила Солфорджа, он бы, без сомнения, одержал победу. Но спроси его кто-нибудь в этот момент, кто он такой и чем занимается, Балиан не смог бы ответить.

Таранос хотел сдержать его и использовал золотой браслет без четкой мысли – он не старался убедить Балиана в чем-то конкретном, но хотел, чтобы он не приближался к нему и не был способен напасть. В результате Балиан мог только держать меч, изо всех сил стараясь не упасть, и ожидать нападения – он бы отбил его, здесь тело могло действовать и без помощи разума.

Но Таранос не стал атаковать. Он слышал, как Юан бежит обратно, собираясь вернуться к ним и помочь брату. Таранос предпочел обратиться в бегство. Как раз в этот момент Юан достиг того места, где начиналась стена из каменных глыб. Однако Таранос успел выбежать и, держась здоровой рукой за раненый бок, быстро скрылся – видимо, он очень хорошо изучил местность.

– Балиан! – Юан метнулся к брату. Тот не отреагировал, только несколько раз моргнул с недоуменным видом. Правую часть его лица заливала кровь. – Балиан! – Юан схватил его за плечи и встряхнул. – Ну же! Ни за что не поверю, что тебе плохо из-за такой ерунды! Мы должны найти Кристиана!

Балиан очнулся.

– Ублюдок, – простонал он. – Голова… Черт… Нет, не это, – он коснулся рукой лба и посмотрел на окровавленную ладонь. – В голове всякая чушь… Ладно, пойдем… Кристиан…

Ноги Балиана дрожали. Юан помог ему выбраться из ледяного полукруга. Только когда они отошли на порядочное расстояние, он пришел в себя.

– Юан! Почему ты не дал мне его прикончить? Почему сам не прикончил?

– Я не знаю, что произошло, – сказал Юан, тяжело дыша – они уже сильно углубились в запретную территорию, и хорошего самочувствия это не прибавляло. – Я сразу обратно, но он уже убегал…

– Мерзавец. – Балиан снова коснулся окровавленного лба. – Откуда это? Не помню. Черт. Я хотел сорвать с него браслет… Хотел отрезать руку…

– Балиан!

– Что? Не отрезал же! Не отрезал? Жаль. Помню, хотел… Пытался сорвать браслет.

– Он был ранен, – сказал Юан. – Рука и бок. Но быстро бегать ему это особенно не мешало, значит, несерьезно… Забудь, Балиан! Нужно найти Кристиана. Он не знает о нем! Он бы сказал, ему только и надо, что вывести противника из равновесия. Так что описал бы во всех подробностях!

– Уговорил, – сдался Балиан.

Он не стал рассказывать Юану, какой ад пережил в мыслях, пока находился один на один с Тараносом. Да и вряд ли бы он нашел верные слова, чтобы описать это, даже если бы захотел.

Похоже, Таранос действительно не лгал. Вскоре они окончательно удалились от внешнего мира и почувствовали себя совсем скверно. Никаких признаков того, что здесь когда-либо еще кто-то был, не наблюдалось. Ни следов, ни ледяных глыб, ни разрушений, ничего. Зная Тараноса, братья могли предположить, что заходить дальше он боялся и потому и им напророчил смерть.

Тропинки давно исчезли, пробираться приходилось по очень глубоким сугробам. Вдобавок, началась метель. Балиан и Юан завернулись в плащи, но снег больно царапал лицо. Бороться с безнадежностью становилось все тяжелее. Что можно было разглядеть в таких условиях? Как можно было перекричать бурю, если в этом странном месте любой звук жадно всасывался вековой тишиной?

Они зашли за небольшой холм и уселись прямо в снег, чтобы подождать, пока непогода хоть немного угомонится. Глядя на белые вихри, Балиан невольно представил, какой будет жизнь без Кристиана. Совершенно бессмысленной. В полной мере осознав это, Балиану впервые стало по-настоящему стыдно за свое десятилетнее отсутствие, за свою легкомысленность, из-за которой он попал под проклятие. Что пришлось пережить Кристиану и Юану! Всего лишь из-за вероятности того, что Кристиана постигла та же участь, Балиану хотелось немедленно исчезнуть. А они с Юаном умудрились пережить это и, пожертвовав многим, вернуть все как было… Как мог он после этого злиться и чувствовать себя лишним в этом мире?

Балиан закрыл глаза и постарался успокоиться. Но когда белая пурга скрылась от взора, вокруг оказалась полная и абсолютная пустота, бездна, полная отчаяния. Само собой Балиану вспомнилось испытанное не столь давно (по его ощущениям) совершенно противоположное этому чувство. Тогда они с Кристианом и Юаном пытались призвать Врата Рассвета, чтобы восстановить естественную смену дня и ночи в Дилане, созданную Розенгельдами. Душу наполняли необыкновенно сильные, немного непривычные, но в то же время родные эмоции – будто его самого изнутри озарило золотистым светом, будто он мог стать частью Врат… Углубившись в эти воспоминания, Балиан вдруг почувствовал сами Врата Рассвета. Они были далеко-далеко, но он смог ощутить, что они все-таки существуют. Здесь, в этом дьявольском месте, подобное чувство было настоящей отрадой.