Испанская новелла Золотого века - Луис Пинедо

Прибыли они туда, где находился Лисардо, который в те поры поневоле предавался отдыху, побежденный милосердным сном. И вот, когда робкая красавица разглядывала разные разности, скорее в угоду обоим поклонникам, которые их показывали, чем потому, что ей все это нравилось, пришла весть, что альгвасялы одного селения, в коем шайка оставила по себе не самую добрую память, двинули против них отряд. Оба разбойника всполошились и, забыв про любовь, стали думать, как отбиться: ведь когда под угрозой честь или жизнь, любовное влечение чаще всего перестает заявлять о себе, особенно, если еще не пустило корней; хотя, когда любви много лет или она связала любящих многими обязательствами, нет невозможности, перед которой она бы отступила, и опасности, которой она бы устрашилась.

Итак, разбойники отправились на разведку, и Лаура осталась одна, не зная, что каких-нибудь четыре шага — и она обретет все, чего жаждет ее душа. Она прошла в глубь пещеры, размышляя о том, сколь жалка жизнь разбойников, ищущих свою удачу в чулком несчастий; в этом смысле разбойники схожи с завистниками, от коих избавлены лишь несчастливцы, ибо нет у них того, что вызывает муки зависти; впрочем, муки эти, как видно, самим завистникам не во вред, ибо они живут и здравствуют, хоть внутренности у них и отравлены желчью. Так размышляла Лаура, когда почувствовала, что споткнулась о чье-то тело; и думаю, споткнулась не в первый раз. Вгляделась она и увидела человека, платившего необходимую дань своему усталому телу. Она опустила светильник, чтобы получше разглядеть лежащего, ибо женщины всегда грешат любопытством, даже если окажутся на краю гибели. Разглядела она его и переменилась в лице; пригляделась пристальней и увидела в пальцах у него чей-то портретик. Взяла Лаура портретик, поднесла к глазам и увидели они ту, чей лик украшали. «Уж не зеркальце ли», — подумала Лаура и повертела свою добычу — стекла не было. Снова повернулась она к спящему, чтобы узнать правду, — и узнала своего любимого, нашла Лисардо.

Лаура возликовала, но тут же испугалась, как бы не повредила Лисардо благая неожиданность: ей вспомнилось, сколь часто внезапная и нечаянная радость оказывалась причиною смерти. Села она возле двоюродного брата, а тот, ощутив поцелуи и услышав вздохи счастья, пробудился и удивился тому, что видит свет там, куда так редко проникали солнечные лучи. Он в тот миг еще не разглядел Лауры, ведь пожаловаться на тьму в ее присутствии значило бы оскорбить ее очи; она же прикрыла лицо мантильей, чтобы радость узнавания была не столь внезапной, и мантилья служила ее красоте серебристым покровом, шелковым облачком, что прячет сияние.

Лисардо удивился появлению незнакомки и, видя, что наряд ее и украшения свидетельствуют о благородстве, стал молить, чтобы она откинула покрывало или хотя бы поведала о превратностях судьбы, из-за коих попала в столь горестное положение; он обязуется ответить тем же, рассказав, если ей будет угодно, о горестях, терзающих его самого и столь многочисленных, что наименьшей из них представляется ему то, что он оказался во власти извергов, и жизнь его зависит от их прихоти. Тогда Лаура, не желая оттягивать миг радости, которую могла ему доставить, откинула покрывало и обняла Лисардо; и он впился в нее пристальным взглядом, сомневаясь, и впрямь ли проснулся. Он то верил глазам своим, то не мог поверить даже прикосновениям, но истина победила сомнения. Влюбленные долго хранили молчание, ибо радость мешала им расспрашивать друг друга, как они сюда попали. Когда же оба сообщили друг другу о своих приключениях, Лисардо сказал, что поскольку они очутились одни, самое лучшее спастись бегством от столь явной опасности.

Но только вышли они из пещеры, собираясь оповестить обо всем Алехандро, который знать не знал про новость, как вернулись во множестве разбойники, удостоверившиеся, что тревога была ложная. Тут разбойники ошибались. Кордовские блюстители порядка разыскивали их всю ночь, но из-за темноты и ненастья отряд разбрелся, люди заблудились и не могли найти ни друг друга, ни неприятеля; однако же с рассветом они вновь объединились и, добравшись до места, о котором было сообщено заранее, услышали шум и поняли, что здесь, скорее всего, и держат оборону дерзкие грабители; и они окружили разбойников и взяли в плен, прежде чем те успели бежать или оказать хоть малейшее сопротивление. Тогда один из поклонников злополучной Лауры, а именно атаман, не в силах совладать с вожделением и полагаясь на свое всевластие, схватил Лауру, приставил пистоль к груди Лисардо, который попытался защитить ее, как подобает влюбленному и как должно честному человеку, и потащил красавицу в пещеру, где находился Алехандро. Но когда злодей понял, что блюстители порядка близко, и если он угодит к ним в руки, ему несдобровать, он потайным ходом выбрался из пещеры в долину, причем успел подхватить Лауру, которая не могла защищаться, ибо при виде опасности, грозившей Лисардо, потеряла сознание. Атаман вскочил на кобылу, которую всегда держал наготове для таких случаев, и помчался со своей пленницей по полям, одурачив преследователей.

Лисардо не повезло, ибо он попал в разряд пленных; и хоть он заявил о своем благородном происхождении, толку от этого не было, ибо многие из преступников, пытаясь защититься, утверждали, что они-де не злодеи, а несчастные, у которых разбойники отняли имущество и которых держали в пещерах, намереваясь лишить жизни; и блюстители порядка, дабы не спутать ненароком правых с виновными, уравняли тех и других и отвели всех в ближайшее селение, а оттуда — в Кордовскую тюрьму. Там и очутился бедный Лисардо; и тщетно пытался он доказать свою невиновность и молил о справедливости: не было у него ни друзей, которые бы за него поручились, ни денег, которые бы расположили судейских в его пользу, а потому дело его не сдвигалось с места, поверенные были глухи, а судьи довольствовались неверными сведениями.

Еще удручало Лисардо то, что не было у него вестей от его любимой Лауры и верного друга Алехандро. Алехандро же оказался столь надежным в дружбе, что, увидев, как дерзкий разбойник увозит, решившись на явное насилие, прекрасную Лауру, вскочил на того самого коня, которого злодеи отобрали у Лисардо, и, повинуясь благородному порыву и не желая допустить, чтобы негодяй осквернил невесту друга, помчался за ним вдогонку, полный удали и отваги. И поскольку правота была на стороне Алехандро, а разбойникам неизменно присущи боязливость и трусость, преданный друг догнал похитителя быстрее, чем можно было вообразить. Неправедный Атлант — назовем его так, ибо он поддерживал небо, одаренное душою, — увидел, что Алехандро вот-вот его догонит, и сообразил, что если остановится, дабы сразиться за сокровище красоты, блюстители порядка его настигнут, и желание их исполнится: а потому, дабы облегчить себе бегство, он сразу же выпустил Лауру из объятий: так бобер, загнанный охотниками, сдирает клочья шкуры, оставляя преследователям то, чего они домогаются, дабы от них избавиться. Это, однако же, не помогло разбойнику, ибо его тут же схватили крестьяне, и он был уведен вместе с сотоварищами, дабы собственной смертью заплатить за смерть такого множества жертв.

Невозможно передать, сколь пылкую признательность изъявила Лаура отважному Алехандро за мужественное его деяние; довольно того, что читатель знает: она обладала тонким умом, и неблагодарность была ей чужда. Добрались они вдвоем до селения и, узнав, что Лисардо увели вместе с прочими арестованными, отправились в Кордову.

И вот однажды утром, когда Лисардо размышлял о своих злоключениях, а было их столько, что он даже свыкся с ними, хоть и ждал дня, когда Фортуне надоест его преследовать, увидел он мужчину и женщину под покрывалом. Они с величайшей нежностью бросились обнимать узника, который, узнав Алехандро, без труда догадался, кто эта дама, и бросился к ногам обоих, ибо люди, попав в беду, научаются ценить благодеяния. Они долгое время беседовали втроем, и было решено добиваться освобождения Лисардо; с этою целью, а также и для других нужд, Лаура передала Алехандро кое-какие украшения из тех, что взяла с собою, попросив его продать это. Алехандро так и поступил, хотя и потерял на том немало — обычный налог с тех, кто продает драгоценности по необходимости и имеет дело с ювелирами. В тот же вечер было получено решение о невиновности Лисардо, поскольку о ней и так было известно, а также поскольку появились деньги, действующие на судейскую братию, как шпоры на коня. Итак, судьи признали, что держать кабальеро, да еще без всякой вины, в тюрьме для простонародья — низость, и Лисардо собрался было покинуть тюрьму, когда вдруг было получено предписание посадить его под замок за другие провинности.

Лисардо изумился, Лаура разрыдалась, Алехандро опечалился, и все трое пребывали в смятении и боязни; но тут Лисардо догадался, в чем дело, ибо, приглядевшись к двум мужчинам, входившим в узилище, узнал Октавио и сурового отца Лауры. Лаура, вся во власти оправданного страха, порожденного дочерним почтением и стыдом, была ни жива ни мертва, и чему дивиться, коли видела она, какие грядут беды: ее Лисардо в заключении, на чужбине, и единственное, что говорит в его пользу, — это его любовь; ее отец разгневан, и нет сомнения, что он не будет считаться с честными оправданиями Лисардо; а более всего печалило ее присутствие Октавио, поскольку с него начались все ее несчастия. Она не догадывалась толком, какие намерения привели их сюда, хоть и было ясно, что и отец, и жених считают Лисардо ее похитителем, поскольку двоюродный брат и сестра исчезли в один и тот же день.