Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт - Фаня Шифман

Значит, и выбор солиста должен происходить на музыкальном конкурсе… с участием специалистов!..» — «Daddy, ты отстал! У нас в «Далетарии» давно уже все вопросы решаются на ковре или на ринге. Кто сильней и ловчей — тот и солист!» — снисходительно посмотрел Галь на отца. Тому только и осталось недоуменно плечами пожать и переглянуться с женой, которая от изумления, смешанного со слабым испугом, побледнела.

Галь, глядя в программку и кого-то энергично отводя плечом, продолжил: «Итак, победил солист «Шавшевет», поэтому это название и дали объединённой группе. Вам, учитывая ваш… э-э-э… уровень, я рекомендую группу «Шавшевет». Их кнопка, как я уже сказал, жёлто-зелёная, но цвет ярче и веселее, чем у «Звёздных силоноидов».

А «Петек Лаван» — у них густо-розовая кнопка с отливом в молочный цвет. Ну, как бы стакан молока, в который попали капли крови. Это мы вас информируем — для точности и… э-э-э… образности. А всякие там джазы, камерники, мюзиклы… У них… а чёрт-их-знает, какие у них цвета. Посмотрите сами в программке… мне неохота… Какие-нибудь оранжевые, синие, персиковые, витаминные…» — «Да-да, мы с мамой сами почитаем… Идите, вас, наверно, там ждут», — пробормотал Моти, беря из рук сына программку и продолжая шагать по направлению к нужному сектору.

— «Учтите, все элитарии — за силонокулл или Виви Гуффи, «Шавшевет» или «Петек Лаван». Иначе как-то некрасиво получится… Несовременно! Посмешищем себя сделаете, не впишетесь в статистический колокол, построенный аналитиками «OFEL–INFO» на основе представительной выборки!» — «А если у нас другие вкусы?» — «Пожалуйста!

Только не знаю, как вам удастся проголосовать на войтеромате — и не вписаться в элитарную статистическую кривую…» — со странной, загадочной улыбкой, в которой туманно мерцала угроза, проговорил Галь, Гай привычно согласно закивал.

«А как будут голосовать ваши дубоны? Как командир прикажет, или дана команда вольно?» Галь пристально глянул на отца, но решил не обострять дискуссию и ответил: «Ну, у нас богатый выбор!» — и он поднял вверх два растопыренных пальца, а Гай поддакнул, но поднял и показал пятерню. Моти важно кивнул: «Да-а! Не просто богатый — богатейший! У далетариев, из которых, как нам известно, вышли знаменитые офелелюбивые «Шавшеветы» — выбор ещё богаче!» — «Послушай, dad! — угрожающе прошипел Галь, но, оглянувшись по сторонам, замолк и изобразил напряжённую улыбку. — Я понимаю, что мы с братом немножко недоработали с вами.

Но это поправимо, для этого проводится наш Турнир. Он вам наглядно покажет культурные предпочтения масс!»

В образовавшееся в некотором отдалении от Фонтана скопище голов, покрытых кипами и шляпками всех оттенков от густо-фиолетового до чёрного, энергично проталкивалась Ширли, чтобы встретиться с друзьями.

Первыми увидели лавирующую в густой толпе Ширли близнецы и испустили призывный клич. Рувик вспыхнул. Ренана хотела было привычно одёрнуть близнецов, но тут и сама увидела подругу и протолкалась к ней. Девочки пылко расцеловались.

Запыхавшаяся Ширли только и успела выдохнуть: «Я тебе пыталась дозвониться весь день…» — «Ничего, зато мы встретились!» Ширли обратила внимание на красивую кружевную шаль ярко-фиолетового оттенка, с изысканной небрежностью накинутую на плечи Ренаны. А Ренана обратила внимание на фиолетово переливающуюся блузку Ширли: «О, знакомая кофточка! В такой кофточке надо сидеть с нами!» — «И так еле смогла к вам прорваться! Пока братишки растолковывают родителям цвета кнопок на войтеромате, и на меня ноль внимания…» — вздохнула Ширли. — «А что! Пошли с нами, Ширли! Цвет у тебя, что надо! В самый раз для нашего сектора!» — предложил ей Рувик и тут же покраснел. Шмулик ей весело подмигнул: «Не унывай! Всё будет хорошо!» — «Фиолет — что за ласковый цвет! Самый ласковый, самый красивый!

Фиолет, он любимый мой цвет!» — пропел Рувик, поглаживая свою темнофиолетовую кипу с ярколиловым орнаментом, которая зеркально отражала рисунок кипы Шмулика.

У обоих близнецов за спиной ритмично покачивались большие и пухлые футляры.

Только теперь Ширли увидела, что у Шмулика его футляр слегка изменил форму.

Ренана поняла, о чём думает Ширли, и ласково прошептала: «Никто на это не обратит внимания! Я ему скажу, помогу поправить…» Рувик протянул Ширли маленькую книжечку: «На, вот, возьми. Когда ввинтится силуфокульт, открой, почитай… Поможет, ручаюсь!» Ширли благодарно улыбнулась мальчику, зажав в ладони книжечку псалмов, грустно улыбнулась Ренане, та ласково погладила её по руке: «Не грусти…»

К Доронам сквозь толпу пробились встревоженные Моти и Рути Блох, которые искали свою внезапно исчезнувшую в густой толпе дочь и очень обрадовались, увидев её.

Ширли вспыхнула и тут же, сгорая от смущения, зачастила: «О-ой! Папа, мама, вот — познакомьтесь: мои друзья Дороны!» Моти улыбнулся шагавшему позади детей Бенци и оба одновременно произнесли: «А мы знакомы!» — «О-о, Рути! А тебя я давно не видел! Ты ничуть не изменилась! — улыбнулся Бенци и повёл рукой, указывая на своих детей: — Знакомься: моя команда! Старшая дочка Ренана, надеюсь, вы о ней слышали от Ширли?» — «О, да!.. Ещё бы… — натужно улыбаясь и глядя куда-то вбок, выговорила Рути, искоса глядя на девушку, которая, в свою очередь, прямо, но без вызова, посмотрела на скошенные куда-то вбок глаза матери своей подруги и школьной подруги своей матери. — И не только от Ширли», — еле слышно выдохнула Рути. Бенци, как бы ничего не замечая, продолжил: «А это мои близнецы Шмуэль и Реувен, учатся в музыкальном йешиват-тихоне в Неве-Меирии. Они у нас музыканты, а Рувик — и он приобнял сына за плечи, — ещё и поэт!» Моти и Рути с интересом посмотрели на близнецов и с вежливыми улыбками кивнули покрасневшим от смущения мальчикам. Моти обронил: «Очень приятно!» — «А вот — мой первенец Ноам», — и Бенци, просияв гордой улыбкой, кивнул на подошедшего старшего сына. Рути уставилась на парня странным, немного ревнивым взглядом, поджав губы и едва кивнув ему. Ноам смутился, он решил, что матери любимой девушки он не очень понравился.

Рути между тем придирчиво оглядывала всех по очереди детей Нехамы и Бенци, попутно спрашивая: «А что Нехамеле?» — «Ну, мы же перебрались в Неве-Меирию. Она сейчас там с младшими детьми… Ей-то ни к чему этот Турнир, а малышам и тем более, особенно Бухи… — объяснил Бенци и тут же спросил, старательно скрывая иронию, но слегка поджав губы: — А ваши орлы где?» — «О, они у нас в охране Турнира! — с иронической гордостью заявил Моти. — А твой… э-э-э… Ноам? Он что, не служит?» — «Он в военной йешиве, у них на курсе только через год по программе начинается служба…» — «А-а-а!..» — протянул Моти, вслед за женой придирчиво глянув на окончательно смутившегося парня.