99 имен Серебряного века - Юрий Безелянский

Западный исследователь Сологуба Иоганнес Хольтхаузен с удовольствием пишет о сологубовском «сатанизме», с роковой игре со злыми духами, о сговоре с чертом. Не случайно, наверное, Сологуб — автор романа «Мелкий бес» (1907).

«Мелкий бес» принес Сологубу всероссийскую известность. До революции роман выдержал 5 изданий. Герой «Мелкого беса» — школьный учитель Ардальон Передонов, которым владеют демоны жадности, корысти, мстительности, вошел в ряд мировых образов, таких, как Фальстаф, Тартюф, Чичиков, Обломов. Мелкая бесовщина, сплавленная воедино с эротикой, многих оскорбила. Еще бы: Сологуб первым в русской литературе внес элемент садизма. Петербургский прокурор возбудил дело против автора романов «Мелкий бес» и «Навьи чары», «оскорбляющих нравственность».

Критики объявили, что Передонова Сологуб списал с самого себя. Сологуб ответил спокойно: «Нет, мои милые современники, это о вас».

Революционные «бесы» Достоевского и мещанские «мелкие бесы» Сологуба погубили в конце концов Россию. «Сумасшествие Передонова — не случайность, а общая болезнь. Это и есть быт современной России», — писали «Биржевые ведомости» в номере от 10 ноября 1910 года.

В «Мелком бесе» Сологуб создал свой нелестный образ России как страны кондовой, тяжелой, передвижной, у которой не может быть будущего, потому что в ней, по Сологубу, нет сил, способных к творчеству, к позитивной деятельности. Россия в «Мелком бесе», как и в «Мертвых душах» Гоголя, — царство безумия. Или новый город Глупов. В «Мелком бесе» Сологуб постоянно использует эпитеты «тупой» и «угрюмый». Призрачный полуживой-полумертвый мир возникает со страниц «Мелкого беса», и встает все та же «бабища-жизнь», которая так пугала писателя.

Следующим за «Мелким бесом» появился роман «Творимая легенда» (1914). У него есть и другое название — «Навьи чары». Герой этого романа — педагог и поэт Триродов. У него идефикс, навязчивое желание: «Беру кусок жизни, грубой и бедной, и творю из него сладостную легенду, ибо я — поэт».

Кусок «грубой и бедной жизни» внезапно падает на голову Сологуба: в 1907 году умирает его любимая сестра, единственный близкий ему человек. Однако одиночество было недолгим; через год, в возрасте 45 лет Федор Сологуб женится на 32-летней писательнице и переводчице Анастасии Чеботаревской, которая разом преображает личную жизнь писателя.

Прежде всего Анастасия Чеботаревская завела литературной салон, в который валом валили, по воспоминаниям Георгия Чулкова, «все — антрепренеры, импрессарио, репортеры, кинематогравщики… Изысканные художники встречались здесь с политическими деятелями, маленькие эстрадные актрисы с философами».

Бывшие тихие беседы с гостями и камерное чтение стихов в доме на Васильевском острове сменились маскарадами, благотворительными спектаклями и шумными вечерами. Интервью, мероприятия, встречи… Сологуб «стал вдруг необычайно общественен: вылез из норы», — так написал Андрей Белый.

Один из участников новых сологубовских вечеров так отозвался о них: «Дешевый шик-модерн. Сбрил бороду и стал великим. Слава. Внешнее. Вычуры. Излом. Жесты».

Игорь Северянин вспоминал: «…Собирались обыкновенно поздно: часам к десяти-одиннадцати и засиживались до четырех-пяти утра, люди же более близкие, случалось, встречали в столовой за утренним чаем и запоздалый рассвет. Съезжавшиеся гости, раздевшись в просторной передней, входили во вместительный белый зал… беседовали по группам, хозяин обходил то одну, то другую группу, иногда на мгновенье присаживаясь и вставляя, как всегда значительно, несколько незначительных фраз. Затем все как-то собою стихало, и поэты, и актеры по предложенью Сологуба читали стихи. Аплодисменты не были приняты, и поэтому после каждой пьесы возникала подчас несколько томительная пауза. Большей частью читали сам Сологуб и я, иногда Ахматова, Тэффи, Глебова-Судейкина (стихи Сологуба), Вл. Бестужев-Гиппиус и К. Эрберг…»

Описание Северянина относится к осени 1912 года.

Из воспоминаний Корнея Чуковского: «Анастасия Чеботаревская — маленькая женщина с огромным честолюбием. Когда она сошлась с Сологубом, она стала внушать ему, что он гениальный поэт и что Горький ему в подметки не годится. Началось соревнование с Горьким. Она стала издавать крошечный журнальчик — специально для возвеличения Сологуба и посрамления Горького. С Васильевского острова молодожены переехали на Разъезжую. Здесь Чеботаревская создала салон, украсила комнаты с претенциозною пышностью… Чтобы жить на широкую ногу, Сологуб превратился в графомана-халтурщика. Количество своей литературной продукции он увеличил раз в десять. Чуть ли не во все газеты и журналы он рассылал свои скороспелые рассказы и стихи…»

Кстати, о графоманстве. Как-то в разговоре с Тэффи Сологуб сказал: «Я всех писателей разделяю на графоманов и дилетантов. Я графоман, а вы дилетантка».

Вся счастливая жизнь Сологуба с Чеботаревской (а с нею он был действительно счастлив) кончилась трагически: вечером 23 сентября 1921 года Анастасия Чеботаревская утопилась в Неве. Федор Кузьмич остался один. Двух только женщин любил Сологуб — сестру Ольгу и жену Анастасию. И обеих потерял.

Была и еще одна невосполнимая потеря: прежняя Россия с ее салонами и журфиксами.

Умертвили Россию мою,Схоронили в могиле немой!Я глубоко печаль затаю,Замолчу перед злою толпой…

Русскую интеллигенцию времен революции, творцов Серебряного века можно грубо разбить на три группы. Одни — Зинаида Гиппиус, Иван Бунин и многие другие — не приняли Октябрь, прокляли большевиков и эмигрировали из России. Другие, и, увы, Блок среди них, поверили новой власти и ушли к ней в услужение. Третьи, к которым примыкал Сологуб, оставаясь на родине, пытались увещевать, усовестить большевиков и сохраняли веру, что кончится этот временный ужас, все образуется и Россия воспрянет.

Правда, надо сказать, что остался Сологуб вынужденно, он писал письма Ленину и Троцкому с просьбой его выпустить из страны, но разрешения не получил, а поэтому и остался. По одной из версий, Чеботаревская и покончила жизнь самоубийством из-за невозможности покинуть большевистский ад. Но, так или иначе, Сологуб остался, смирился и вовсе не хотел умирать, как это можно было предположить по его многочисленным прежним стихам. В новых он говорил:

Я дышу, с Тобою споря,Ты задул мою свечу.Умереть в экстазе горяНе хочу я, не хочу…

В послеоктябрьские годы Сологуб продолжал свою общественно-литературную деятельность. С 1926 года он — председатель правления Союза писателей, член редколлегии издательства «Всемирная литература». Много пишет, переводит, в частности, своего любимого Поля Верлена («Но как лелеют ароматы от этой плоти, Боже мой!»). При жизни Сологуба за советский период было выпущено 8 его поэтических сборников. Все сложилось не так уж и плохо?