99 имен Серебряного века - Юрий Безелянский

В послеоктябрьские годы Сологуб продолжал свою общественно-литературную деятельность. С 1926 года он — председатель правления Союза писателей, член редколлегии издательства «Всемирная литература». Много пишет, переводит, в частности, своего любимого Поля Верлена («Но как лелеют ароматы от этой плоти, Боже мой!»). При жизни Сологуба за советский период было выпущено 8 его поэтических сборников. Все сложилось не так уж и плохо?

Запись из дневника Корнея Чуковского от 24 октября 1923 года: «…Мне стало страшно жаль беспомощного, милого Федора Кузьмича. Написал человек целый шкаф книг, известен в Америке и в Германии, а принужден переводить из куска хлеба Шевченку…»

Сологуб скончался от «злой немочи» в 64 года.

Выступая на похоронах на Смоленском кладбище, Евгений Замятин сказал: «Для русской литературы 5 декабря 1927 года — такой же день, как 7 августа 1921 года: тогда, в августе, умер Блок, теперь, в декабре, умер Сологуб. Со смертью каждого из них — перевернута незабываемая страница в истории русской литературы. И еще: в каждом из них мы теряли человека, с богатой, ярко выраженной индивидуальностью, со своими, пусть и очень различными, убеждениями, которым каждый из них оставался верен до самого своего конца…»

Когда меня у входа в ПарадизСуровый Петр, гремя ключами, спросит:

«Что сделал ты?» — меня он внизЖелезным посохом не сбросит.

Скажу: «Слагал романы и стихиИ утешал, но и вводил в соблазны,

И вообще, мои грехи,Апостол Петр, многообразны.

Но я — поэт». И улыбнется он,И разорвет грехов рукописанье,

И смело в рай войду, прощен,Внимать святое ликованье…

Эти строки Федор Сологуб написал 8 апреля 1919 года.

Есть много определений поэзии Сологуба. Лично мне ближе всего определение Чулкова, который сказал, что стихи Сологуба «напоминают кристаллы по строгости своих линий». Стихи-кристаллы — это точно.

Чистая, кристаллическая поэзия Федора Сологуба. Конечно, она печальная. Но это уже претензия не к поэту, а к самой жизни. Всюду, куда ни кинь, — «мерцанье горького упрека». В этом печальном мерцанье весь Сологуб.

ТОЛСТОЙ

Алексей Николаевич

29. XII.1882 (10.I. 1883), Николаевск (ныне Пугачевск) Самарской губернии — 23.II.1945, санаторий «Барвиха» под Москвой

«Третий Толстой», как назвал Алексея Николаевича Бунин, — фигура совершенно особая в ряду Серебряного века. Его судьба — яркая иллюстрация к извечной теме «Художник и власть». Практически все поэты и писатели конца XIX — начала XX века находились в оппозиции к власти. Или скажем по-другому: занимали абсолютно независимую позицию (Алексей Константинович Толстой ненавидел «капрализм» и отказался от блестящей карьеры). Те, кто остался после Октябрьской революции 17-го года в России, вынуждены были контактировать с властью. Кто просто служил (Блок), кто пытался сотрудничать (Андрей Белый), кто даже в чем-то преуспел (Маяковский). И только один человек слился с властью в экстазе (пусть даже показном), стал знаменосцем и любимцем режима — Алексей Николаевич Толстой.

Какова была мера его таланта?

«Толстой был индивидуальностью ярчайшей и талантом ослепительным» (Константин Федин).

«Особенным свойством великих мастеров эпоса является умение сообщать воображаемому подлинность. У Алексея Толстого подлинность просто магическая, просто колдовская!» (Юрий Олеша).

О дооктябрьском Толстом Корней Чуковский писал: «Алексей Толстой талантлив чрезвычайно. Это гармоничный, счастливый, свободный, воздушный, нисколько не напряженный талант. Он пишет как дышит. Что ни подвернется ему под перо: деревья, кобылы, закаты, старые бабушки, дети, — все живет и блестит и восхищает».

Сам Алексей Николаевич признавался: «Игра со словом — это то наслаждение, которое скрашивает утомительность работы. Слово никогда нельзя найти, отыскать — оно возникает, как искра. Мертвых слов нет — все они оживают в известных сочетаниях».

И еще одно признание: «Я люблю процесс писания: чисто убранный стол, изящные вещи на нем, изящные и удобные письменные принадлежности, хорошую бумагу…»

Итак, талантливый человек, с которым произошла, на первый взгляд, такая метаморфоза. Но это только на первый взгляд. В дневнике 17 февраля 1913 года Александр Блок записал следующие слова, объяснившие последующий кульбит Алексея Николаевича: «…Много в Толстом и крови, и жиру, и похоти, и дворянства, и таланта. Но пока он будет думать, что жизнь и искусство состоят из „трюков“… — будет он бесплодной смоковницей. Все можно, кроме одного для художника; к сожалению, часто бывает так, что нарушение всего, само по себе позволительное, влечет за собой и нарушение одного, той заповеди, без исполнения которой жизнь и творчество распыляются».

О распылении чуть позже. Вначале несколько хронологических штрихов. Первые 10 лет Алексея Толстого — счастливые года. Екатерина Пешкова окрестила его «маленький лорд Фаунтлерой» — вялый ребенок с несколько сонным выражением лица. По окончании Самарского реального училища он поступил в Петербургский технологический институт. Участвовал в студенческих волнениях (значит, в юные годы не был конформистом?). Затем Европа. В ней Толстой бывал неоднократно, но вот что любопытно: иностранными языками не овладел, считая, что писатель должен быть всецело погружен в стихию родного языка.

Свою литературную деятельность Толстой начинал со стихов, которые писал в духе «гражданской скорби», подражая Некрасову и Надсону. Иногда писал чистую лирику:

В солнечных пятнах задумчивый бор;В небе цвета перламутра;Желто-зеленый ковер.Тихое утро.

Или что-то мифологическое: «Где встреча, о Хлоя, с тобою Крылатой, зеленой весною?..» Сначала Хлоя, потом Сталин — такие вот толстовские метаморфозы.

В 1907 году в Париже русские начинающие поэты выпускали журнал «Сириус». «Самым плодовитым из всех был один юноша с круглым бабьим лицом и довольно простоватого вида, хотя и с претензией на „артистичность“: бант, шевелюра… Он каждую неделю приносил не меньше двух рассказов и гору стихов. Считался он в кружке бесталанным, неудачником — приносил новое — его опять, еще пуще ругали. Звали этого упорного молодого человека граф А. Ник. Толстой», — так вспоминает о той поре Георгий Иванов.