Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил - Брайан Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Преступление было необычным. Дилл был обвинен в том, что выстрелил в человека в ходе сделки по купле-продаже наркотиков, после того как вспыхнул конфликт.
Для смертников Алабамы и EJI это означало 17 казней за 30 месяцев. Это случилось в то же время, когда мы представляли детей, приговоренных пожизненно без права на освобождение, в судах по всей стране. Все предшествовавшие месяцы я летал в Южную Дакоту, Айову, Мичиган, Миссури, Арканзас, Вирджинию, Висконсин и Калифорнию, чтобы выступать в судах от лица обреченных детей. Все везде было разным: суды, процедуры и игроки, — и поездки меня изматывали. Мы по-прежнему очень активно вели судебные споры от лица осужденных детей в Миссисипи, Джорджии, Северной Каролине, Флориде и Луизиане — южных штатах, где уже делали это прежде. И, разумеется, никогда еще наш алабамский портфель не был настолько плотно набитым и не отнимал столько сил. За двухнедельный период я побывал в Калифорнии, навещая Антонио Нуньеса в отдаленной тюрьме посреди штата, после чего выступил там же в апелляционном суде, одновременно активно пытаясь добиться освобождения Трины Гарнетт в Пенсильвании и Йэна Мануэля во Флориде. Я побывал у Йэна и Джо Салливена во флоридской тюрьме, и у обоих были трудности. Тюремные власти не позволяли Джо регулярно пользоваться инвалидной коляской, и он неоднократно падал и травмировался. Йэна по-прежнему держали в изоляции. Состояние здоровья Трины неуклонно ухудшалось.
Мне становилось все труднее со всем этим справляться. Примерно в то же время вышло разрешенное время пребывания Уолтера в пансионате в Монтгомери, и мы лихорадочно готовились к его переезду обратно домой, где его сестре предстояло приложить все усилия, чтобы заботиться о нем. Это была тревожная ситуация для Уолтера, его родственников и для нас всех.
К тому времени, как была назначена дата казни Джимми Дилла, все сотрудники EJI были обессилены. Трудно было найти более сложный момент для новой работы. Прежде мы никак не участвовали в деле Дилла, и это означало, что придется наверстывать упущенное за тридцать дней, оставшихся до назначенной даты. Преступление было необычным. Дилл был обвинен в том, что выстрелил в человека в ходе сделки по купле-продаже наркотиков, после того как вспыхнул конфликт. Пострадавший не умер; Дилл был арестован и обвинен в нападении с отягчающими обстоятельствами. Он пробыл в тюрьме девять месяцев, ожидая суда, в то время как его жертву выписали из больницы, и этот человек успешно поправлялся. Но после нескольких месяцев домашнего ухода жена потерпевшего, очевидно, бросила мужа, и он тяжело заболел. Когда он умер, прокуроры штата изменили обвинения против Дилла, переквалифицировав нападение в тяжкое убийство.
Джимми Дилл страдал умственной отсталостью и все свое детство подвергался сексуальному и физическому насилию. До ареста он был зависим от наркотиков. Ему назначили защитника, который мало что сделал, чтобы подготовить дело к слушанию в суде. Не было проведено почти никакого расследования в отношении недостаточного медицинского обслуживания, которое получала жертва, — того самого отсутствия ухода, которое и стало действительной причиной смерти. Штат предлагал сделку, двадцать лет тюрьмы, но это предложение так и не было адекватно донесено до Дилла, так что он отправился в суд, был осужден и приговорен к смерти. Апелляционные суды утвердили приговор. Он не смог найти адвоката-волонтера для своих послесудебных апелляций, поэтому его правовые притязания в основном оказались просрочены в связи с истечением срока исковой давности, поскольку он не укладывался в предписанные сроки подачи ходатайств.
Когда мы взялись за дело Дилла за несколько недель до назначенной казни, выяснилось, что ни один суд не рассмотрел критически важные вопросы, касающиеся обоснованности его осуждения и приговора. Тяжкое убийство требует намерения убить, но были убедительные доводы в пользу того, что никакого намерения убить в данном случае не было, и смерть жертвы была вызвана недостаточным медицинским уходом. Большинство жертв стрельбы умирают не через девять месяцев после нее, и могло только удивлять, что штат так стремился к смертной казни в этом деле. А Верховный суд США ранее запретил казнить людей с умственной отсталостью, поэтому Дилл должен был быть огражден от смертного приговора в силу своей интеллектуальной инвалидности, но никто так и не расследовал и не представил доказательств в поддержку этой претензии.
Помимо других трудностей, Дилл еще и разговаривал с огромным трудом. У него было нарушение речи, он очень сильно заикался. В момент возбуждения или волнения это становилось еще сильнее. Поскольку прежде у него не было адвоката, который пожелал бы встречаться или разговаривать с ним, в восприятии Дилла наше вмешательство было чем-то вроде чуда. Я стал регулярно посылать на встречи с ним наших молодых адвокатов, и заключенный часто мне звонил.
Неминуемая смерть страшила его, но он храбро пытался выразить благодарность за наши усилия. Я долго сидел, прижав трубку к уху, пока он, заикаясь, сражался с собственным языком. Это было душераздирающе.
Мы лихорадочно пытались добиться от судов постановления о приостановлении казни, основываясь на новых обнаруженных нами фактах, — но безрезультатно. Суды решительно сопротивляются рассмотрению претензий после того, как осужденный заключенный завершил весь процесс апелляций. Даже утверждение об умственной отсталости было отринуто, потому что ни один суд не желал назначать слушание на такой поздней стадии. Хотя я знал, что шансы против нас, инвалидность Дилла рождала во мне надежду, что, может быть, какой-нибудь судья обратит на это внимание и хотя бы позволит представить дополнительные доказательства. Но все они говорили нам: «Слишком поздно».
И вот в день казни я снова разговаривал с человеком, которого должны были вскоре привязать к креслу и убить. Я просил Дилла периодически звонить мне весь этот день, потому что мы ждали результата по последнему ходатайству о приостановлении, поданному в Верховный суд США. Утром в его голосе звучала тревога, но он продолжал утверждать, что все получится, и говорил мне, что не собирается отчаиваться. Он пытался выразить свою благодарность за то, что мы сделали за несколько недель, предшествовавших дате казни. Благодарил меня за то, что я регулярно посылал к нему наших сотрудников. Мы отыскали родственников Дилла, с которыми он возобновил контакт. Мы говорили, что верим в неправомерность его осуждения и приговора. Несмотря на то, что нам все еще не удалось убедить суд приостановить казнь, наши усилия, казалось, помогали ему держаться. Но потом Верховный суд отклонил нашу последнюю просьбу о приостановке казни, и настал
