Девять месяцев до убийства - Эллери Куин

Затем я вышла на Альберта Гримшо. Картину похитил музейный сторож по фамилии Грэхем, который, как выяснилось впоследствии, оказался Альбертом Гримшо. Первая моя надежда, первый ощутимый результат моих отчаянных усилий забрезжил тогда, когда вечером тридцатого сентября здесь появился человек по фамилии Гримшо. По подробному словесному портрету, которым располагала, я сразу же поняла, что этот человек и Грэхем, исчезнувший пять лет назад из Англии, — одно и то же лицо.

— Отлично!

— Я тоже так считаю. Я подслушивала под дверью библиотеки, но ничего не могла понять из разговора между Халькисом и Гримшо. На следующий вечер, когда Гримшо вернулся в сопровождении высокого незнакомца, счастье от меня отвернулось. До слез было обидно, когда, — тут она густо покраснела, — в решающий момент появился безобразно пьяный Аллан Чейни и стал слоняться по дому. Мне пришлось отводить его в постель, и я не смогла проследить, как гости уходили. От досады у меня совсем опустились руки. Во всяком случае, я твердо убедилась в одном — в том, что тайна украденной картины Леонардо связана с Гримшо и Халькисом.

— Поэтому-то вы и обследовали в ту ночь библиотеку— в надежде найти какую-нибудь новую зацепку в личных бумагах Халькиса? — спросил Эллери.

— Верно. Но и эти поиски не принесли результата, Поскольку я при каждом удобном случае обследовала в доме и в галерее каждый уголок, то была уверена, что картина Леонардо больше не принадлежит Халькису. По нервозному поведению Халькиса и стремлению незнакомца остаться инкогнито я определила, что он тоже замешан в этом темном деле. Я твердо уверена, что судьба картины Леонардо самым тесным образом связана с этим третьим типом, который тогда приходил.

— Вы не смогли установить, кто был этот человек?

Она бросила сигарету в пепельницу.

— К сожалению, нет.

Эллери, терзаемый сомнениями, поглядел на нее долгим взглядом.

— Еще один маленький вопрос, мисс Бретт. Почему вы именно сейчас собираетесь ехать домой — в тот момент, когда все дело достигло своей кульминации?

— По той причине, что я чувствую — задача мне не по зубам.

Она достала из сумочки письмо и подала Эллери. Тот быстро пробежал его глазами. Письмо подписал директор музея Виктории.

— Как видите, я немедленно информировала Лондон обо всем, происходящем здесь. Это письмо — ответ на мое сообщение о высоком незнакомце. Вы же сами прочитали: руководство музея оказалось в сложном положении. После того как инспектор Квин прислал первую телеграмму, между директором и нью-йоркской полицией завязалась активная переписка. Но с первым ответом все же вышла задержка, потому что в музее никак не могли, решиться обнародовать эту малоприятную историю.

Дирекция, как видите, поручает мне вступить в контакт с нью-йоркской полицией и действовать по собственному усмотрению. — Она вздохнула. — Мое собственное усмотрение подсказывает мне, что я не доросла до этого дела. Я решила рассказать все о себе и сообщить то немногое, что знаю, инспектору Квину и после возвратиться в Лондон.

Эллери вернул ей письмо, она аккуратно сложила его и спрятала в оумочку.

— Могу признать, — сказал он, — что охота за картиной способна измотать даже самых матерых ищеек. Она, разумеется, не по силам юной даме. С другой стороны, — тут он сделал многозначительную паузу, — я, быть может, в самое ближайшее время смогу сделать вам парочку полезных намеков.

— Мистер Квин! — Глаза ее сразу засняли.

— Музей санкционирует ваше дальнейшее пребывание в Нью-Йорке, если у вас появится перспектива найти Леонардо?

— О, да! Наверняка, мистер Квин! Я пошлю еще одну телеграмму директору.

— Посылайте! — Он улыбнулся. — На вашем месте я, пожалуй, не спешил бы отправляться в полицию, мисс Бретт. Было бы полезнее для дела, если б вы — как бы это повежливее выразиться — продолжали оставаться под подозрением.

Джоан вскочила.

— Это просто великолепная идея!

— Только это, видимо, опасно, — сказал Эллери. — Нам надо все хорошенько обдумать. Каждый знает, что вас отсюда уволили; без работы, не привлекая к себе внимания, вы в Нью-Йорке оставаться не сможете. И прежде всего, разумеется, не сможете по-прежнему жить на вилле Халькиса… Придумал! — Он схватил ее за руки. — Есть замечательное место, где вы смогли бы работать, не вызывая ни малейших подозрений.

— И где же это?

Они сели рядышком на кровать. Их головы приблизились, и Эллери шепнул на ушко Джоан:

— Вы ведь полностью посвящены в дела Халькиса, не так ли? Есть один человек, которому пришлось вникнуть в эти дела значительно глубже, чем ему хотелось бы. Я имею в виду Джеймса Дж. Нокса!

— О! Великолепно! — также шепотом произнесла она.

— Для Нокса вы будете просто неоценимым работником, — быстро продолжал Эллери. — К тому же прошлой ночью я слышал от Вудраффа, что секретарь Нокса заболела. Я проверну дело так, что Нокс лично предложит вам работу. Но вы будете молчать, как могила. Вы согласитесь принять это предложение, будто и в самом деле намерены зарабатывать деньги за пишущей машинкой. Поняли?

Он не стал дослушивать благодарности Джоан и быстро вышел из комнаты.

Внизу в вестибюле он прислушался и призадумался. Затем быстро пересек коридор и постучал в дверь Аллана Чейни.

Спальня Аллана Чейни выглядела так, словно посреди нее пронесся смерч. Аллан метался из угла в угол, как тигр, и рявкнул на ходу:

— Вечно носит тут кого не попадя!

Эллери, вытаращив глаза, застыл на пороге. Когда молодой человек узнал его, он спросил все же на полто-на ниже:

— Чем могу?..

— Пару слов… — Эллери закрыл дверь.

Аллан попытался взять себя в руки.

— Пожалуйста, садитесь, — пробормотал он.

— Сразу к делу, мистер Чейни, — начал Эллери. — Я все еще имею удовольствие заниматься убийством Гримшо и самоубийством вашего отчима.

— Никаким самоубийством там и не пахло, — ответил Аллан незамедлительно.

— Вы полагаете? Ваша мать несколько минут назад сказала мне то же самое. У вас есть чем обосновать свое утверждение?

— Нет. Я не знаю. Да это уже и не имеет значения.—

Аллан бросился на кровать. — Чего вам от меня надо, Квин?

Эллери улыбнулся.

— Хочу задать один второстепенный вопрос, на который вы, видимо, теперь уже согласитесь ответить. Почему вы устроили побег полторы недели назад?

Аллан затих, лежа на спине и уставившись в потолок. Потом вдруг подскочил и снова заметался по комнате.

— Хорошо, — проворчал он. — Я скажу. Чисто мальчишеская выходка*из-за этой чертовки.

— Мой дорогой Чейни, — мягко поинтересовался Эллери, — о ком, собственно, вы говорите?

— Я говорю о том, что я — законченный осел! Вот о чем! Не смейтесь надо мной, Квин. Я… я влюблен в эту… в Джоан Бретт. Я знал, что она уже много месяцев что-то вынюхивает в доме. Бог его знает, что она тут ищет. И словом ни разу не обмолвилась. Но когда инспектор сказал, что Пеппер видел, как она ночью после похорон рылась в сейфе моего дяди, я уже нс знал, что и делать. Я почувствовал, что выхода для меня нет… Кто-то украл завещание, подложил труп в гроб… Я уже просто не мог сомневаться, что Джоан как-то замешана в темных делах. Поэтому я сорвался… — последние слова он произнес еле слышно. — Как бы то ни было, сейчас я понял, что сделал колоссальную глупость и что она этого не стоит. Я рад, что рассказал вам обо всем и свалил с души этот камень. Постараюсь теперь забыть ее как можно скорее.

Эллери поднялся.

— Большое спасибо, мистер Чейни. Тот, кто любит, не должен отчаиваться. Прощайте!

Час спустя Эллери Квин уже сидел напротив адвоката Майлза Вудраффа в необыкновенно уютном клубном кресле и дымил одной из его отличнейших импортных сигар.

— Вы даже понятия не имеете, мой дорогой Квин, — воскликнул адвокат, — какую массу проблем создал нам этот чертов клочок бумаги. Нам теперь всерьез приходится заниматься поисками наследников Гримшо, чтобы передать им — разумеется, если они существуют на свете — их долю. Роль душеприказчика у Нокса уже в печенках сидит.

— Нокса? Ах, да. Точно. У него сейчас, должно быть, хлопот полон рот.

— И не говорите! Ужасно. Просто ужасно. Халькис оставил нам славную кучу рухляди. Ноксу уже порядком осточертела высокая честь, оказанная ему, и он перевалил все на мои плечи…

— Я слышал, у Нокса ко всему прочему заболела секретарша? — спросил Эллери как бы между прочим. — Может быть, мисс Бретт, которая сейчас все-таки осталась без работы…

Сигара даже затряслась во рту у Вудраффа.

— Мисс Бретт! У вас порой просто феноменальные озарения. Квин! Ведь она уже в курсе всех дел Халькиса… Нокс ухватится за эту идею обеими руками. Я прямо сейчас…

Эллери поспешил распрощаться. Не успел он закрыть за собой дверь, как адвокат Вудрафф уже позвонил Джеймсу Дж. Ноксу.