Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции. Статьи и материалы - Абрам Рейтблат

Вернопреданный Ф. Булгарин

31 мая 1848

Карлово

Почтеннейший друг Николай Игнатьевич!

Поздравляю Вас с постройкой оранжереи, но предуведомляю, что дело хлопотливое. Из письма Вашего, однако ж, вижу, что Вы совершенный профан в садовых делах! Вы говорите, не могу ли я Вам уделить из моих оранжерей виноградных лоз и персиковых деревьев, которые приносили бы плоды уже чрез два года! Я Вам обещал, в случае нужды, отводки (Ablegers), т. е. избранные ветви для прививок, но деревьев и лоз я не мог обещать, потому что это невозможно. Мои персиковые деревья сидят уже 18 лет в грунте, виноград в большой оранжерее – тоже, а в новом винограднике – посажены лозы уже пятый год, купленные у Клеекампфа1. Вырывать лоз и деревьев с грунта невозможно. Лозы в горшках бывают только у тех, которые этим торгуют – ибо они не приносят плода. Есть у меня только два персиковых дерева в кадках, выписанные из Риги для редкости (порода с мыса Доброй Надежды) – и стоят мне с провозом 82 рубля серебром. —

Не отвечал я Вам до сих пор, потому что Клеекампфа не было в городе. Посылаю Вам каталог его деревьев. Большие и хорошие – я сам видел. Персики Вы можете кушать уже в будущем году, потому что деревья уже носят плоды. Винограда и сам Бог Вседержитель (если не сделает miracle2!) не может кушать на второй год после пересадки лоз – ибо законы натуры позволяют от самых старых лоз пользоваться плодами только чрез три или четыре года.

Дешевых деревьев как у Клеекампфа я в жизни моей не видывал! В Риге Вы заплатите 25 руб. сереб[ром] за то, что тут стоит 10 руб. Виноград – почти даром! Провоз до Пскова – легок, на пароходе. – Но надобно, чтоб был человек для принятия деревьев, поставки на пароход, ухаживания за ними на пароходе до выгрузки и уложения на телеги для отвоза в Духово. Деревья могу выбрать я – и человек может жить у меня. Сам же Клеекампф за устройство оранжереи и поездку в Духово – требует 50 руб. серебр[ом][823].

Надобно Вам сказать, что оранжереи – игрушка дорогая и хлопотливая, в начале!

Пароход нужен [слово нрзб.], фабричный, а не Бишман [?]. Откуда Вам пришла в голову насчет Бишман, [слово нрзб.]!

Уваров сверх моего ожидания вел себя отлично в Дерпте, без чванства и гордости, был мил, любезен и снисходителен со всеми, и хотя я ненавижу его, но по чувству справедливости и согласно общему мнению, должен был восхвалить его в «Пчеле»!3 Он даже призывал отдельно поляков, обещал им выхлопотать позволение постройки католической церкви – благодарил за хорошее поведение и т. п. Словом, Дерпт в восторге от Уварова – и на этот раз – верно прав.

Наш старик4 все толкует об отставке! Тяжело ему здесь видеть разновластие! Биргермейстер и полицеймейстер [нрзб.] и в ус не дуют, и т. п.

Угощал он и хлопотал сколько мог, когда был здесь Уваров – а на экзамене, в гимназии, когда учитель велел развернуть 44 страницу Тита Ливия (латинского), чтоб поверять изустный перевод ученика, наш добрый старик также раскрыл 44-ю страницу, чтоб наблюдать, верно ли ученик переводит!!!!!!!!!!!!!!!

В Дерпт Вас не ожидаем, зная, что Вы, без крайней нужды – не пожаловали бы из Духова. Холеры здесь пока нет, а если Бог даст, перенесем мужественно, с упованием на его благость!

Милостивой государыне Софье Николаевне от меня прошу поцеловать ручку, а от моей жены засвидетельствовать глубокое почтение. Деток ваших обнимаю, а девицам низко кланяюсь.

Преданный навеки Ф. Булгарин.

Карлово

19 июня 1848

1 Клеекампф Клаус (Kleekampff Claus Eduard) – дерптский садовод-художник и торговец растениями.

2 чуда (фр.).

3 О визите С.С. Уварова в Дерпт Булгарин писал в своем фельетоне «Журнальная всякая всячина» 12 июня 1848 г. (№ 130).

4 Имеется в виду Е.Б. Крафстрем.

У меня нет и вероятно вовсе не будет. Купить не куплю, а если издатели дадут – хорошо. Я читаю теперь Komen[?] 1812 года par М.1 Вот книга, а эти звезды меня не привлекают своим светом.

Ваш Ф. Булгарин

1 Идентифицировать издание нам не удалось.

Письма Булгарина к Р.М. Зотову [824]

Биография и журналистская деятельности Ф.В. Булгарина, как, впрочем, и других журналистов-профессионалов 1830 – 1840-х гг. (Н.И. Греч, Н.В. Кукольник, В.С. Межевич, Ф.А. Кони, Н.А. Полевой), изучены весьма слабо. А ведь именно он и упомянутые его коллеги «делали литературу» (наряду, впрочем, с О.И. Сенковским, А.А. Краевским, В.Г. Белинским), задавая рамки и ориентиры литературного процесса, формируя иерархию литературных авторитетов, обеспечивая, наконец, «духовной пищей» десятки тысяч русских читателей.

Между тем в архивах отложились ценнейшие материалы по данной теме, и хотя архив самого Булгарина, по-видимому, безвозвратно утрачен, но сохранились многочисленные его письма самым разным адресатам (литераторы, цензоры, III отделение, правительственные чиновники, купцы, читатели и т. д.), в том числе и по журнально-газетным делам. Опубликовано пока меньше половины[825].

Поскольку архив «Северной пчелы» не сохранился, особый интерес приобретает переписка Булгарина с сотрудниками редакции и авторами, позволяющая воссоздать его взаимоотношения с различными правительственными инстанциями, литераторами, читателями, а также внутриредакционную «кухню». Богатая информация такого рода содержится в письмах Булгарина своему соредактору Н.И. Гречу[826], многолетнему секретарю редакции П.С. Усову[827], библиографу И.П. Быстрову[828] и др.

Эпистолярные и мемуарные свидетельства демонстрируют, что Булгарин и Греч внесли большой вклад в профессионализацию газетного труда и его дифференциацию (фельетонист, театральный рецензент, обозреватель книг, переводчик, секретарь редакции и т. д.). С одной стороны, страницы газеты нужно было регулярно заполнять разнообразным материалом, для чего требовалось несколько сотрудников. С другой стороны, популярная газета давала солидный доход, который позволял обеспечить этих сотрудников немалым гонораром.

Среди многолетних активных сотрудников «Северной пчелы» можно назвать О.М. Сомова (1825–1829), В.П. Бурнашева (1831–1835), В.М. Строева (1834–1839), А.Н. Греча (конец 1830-х гг. – 1849), Ф.А. Кони (1836–1839), В.С. Межевича (1840–1842), Я.Н. Турунова (1831 – 1850-е гг.) и др.

Принадлежал к их числу и многолетний театральный рецензент и переводчик газеты Рафаил Михайлович Зотов (1796–1871), большой комплекс писем Булгарина к которому публикуется ниже[829]. С 1812 г. он служил в Дирекции императорских театров (вначале начальником репертуара немецкой труппы, с 1820 г. – русской), но в 1836 г., после острого конфликта с директором театров А.М. Гедеоновым, вызвал его на дуэль и был уволен по распоряжению царя, с указанием не принимать его никуда на службу. Снисходя к его униженным просьбам, III отделение в течение 15 лет пыталось устроить его в какое-нибудь ведомство, но успеха эти попытки не имели. В поисках заработка Зотов обратился к литературе. В прошении в III отделение (1838) он писал: «Я занимаюсь литературою, – и в ней теперь мое единственное пропитание. Тружусь день и ночь, чтоб прокормить многочисленное свое семейство <…> с непреодолимою тоскою чувствую всю тягость, всю ничтожность моей теперешней профессии. Я – русский дворянин, – и первою, единственною целию жизни должна бы быть: служба Царю и Отечеству»[830]. Тем не менее его многочисленные исторические романы (Таинственный монах, или Некоторые черты из жизни Петра I. СПб., 1836; Шапка юродивого, или Трилиственник. М., 1839, и др.) имели успех у массовой читательской аудитории.