Стажировка юной магини - Мария Пригожина

— Еще и бегать, и прыгать! Но мои все равно самые лучшие. Недаром мы с тобой так долго их отбирали. Жаль, много оставили…

Подруга меня не поддержала. Всякое упоминание о возможном возвращении в пещеру Золотой горы до сих пор внушало ей только ужас.

Мы уже приблизились к крепостным стенам настолько, что среди тусклых серых и коричневых камней различали блестящие самоцветы. Будто в подтверждение моих слов, они исполняли какую-то мелодичную песню на своем непонятном языке. Ров все-таки имелся, в нем даже вода плескалась, правда, где-то на самом дне и явно застоялая. Была и деревянная лестница с облупленными перилами, но она обрывалась, так и не дотянувшись до ворот. Над ними, словно знаменуя недосягаемость Ордена, косо застыл огромный мост со свисавшими почти до земли оборванными ржавыми цепями.

— Бедняжки Болтуны! Что же они тут пьют?

— Эти бедняжки, если прыгнут да стукнут по лбу, мало не покажется!

Так как ни лестницей, ни мостом воспользоваться не удалось, мы залезли на парапет и, укрывшись капюшонами, еще долго шли, кружа вокруг полуразрушенных, но, как оказалось, все же хорошо защищенных крепостных ограждений. И, наконец, уперлись в… глухую стену. Перед нами высилась огромная каменная башня без окон и дверей, видимо, сторожевая.

— А где же вход?

— Ты прямо перед ним!

— Но ворота совсем в другой стороне. Мы могли бы туда перелететь.

— Чтобы уткнуться в Неправильную Сферу? Она как раз там, за главным входом. То есть за бывшим главным. Нет уж, лучше войдем через нормальную дверь.

— А стражников точно нет?

— Камни вместо них.

Тут же, словно нарочно, из башни выскочили сразу несколько поющих самоцветов. Ударившись о серебристую броню и отскочив обратно, они зло заверещали.

— У тебя в кармане ключ.

Мне почему-то сразу стало понятно, о чем речь, но кое-что смущало:

— Как он туда попал?

— Я положил. Не зря же Зюзя его притащила.

— А-а…

Опять меня подвела волшебная интуиция! Вернее, с ней-то как раз все было в порядке. Но так сложно каждый раз угадывать, что ей от меня нужно… Выпь любила блестящие побрякушки и, словно сорока, тащила их в свою корзину. Кроме серебристых чешуек, там хранилось еще много всякого барахла — и осколок от витражной колонны, который я, не зная, что с ним делать, забросила в дальний угол шатра, и иголка для штопки лягушачьей кожи, давно выброшенная за ненадобностью, и клочья шерсти, вырванные из моего кошачьего пледа в иллюзорном замке Фавеи, и даже бумажный самолетик, вероятно потерянный детьми. Уж он-то ей зачем?

— Ключ временный, одноразовый, — предупредил меня Андрис, — и исчезнет, как только мы войдем. Вместо него в общей связке появится другой.

— А где сама связка?

— У магистра Ордена.

— И Зюзя… у него?!

— Она, конечно, молодец, но у него кто угодно что угодно утащить может. Ему до ключей и дела нет. Как, впрочем, и до всего остального. Скоро убедишься.

— Значит, и вы в прошлый раз так же вошли?

— Для этого нам пришлось бы сначала перелететь через стену, но тогда и ключ не нужен. Но ни один человек не в состоянии попасть на территорию, охраняемую говорящими камешками. Другое дело птица. На нее и внимания не обратили.

Я прониклась еще большим уважением к своим Болтунам и, наверное, впервые вовремя долила эликсир в капсулы диадемы.

— Как же вы прошли в замок в прошлый раз? — поинтересовалась Силона.

— Рыцари впустили нас сами, надеясь на помощь в розыске Глюкоса, но мы не оправдали их надежд.

Голоса каменных охранников изменились — с каждой минутой они становились все громче и визгливее и, наконец, поднялся такой страшный гвалт, что чуть только стены не тряслись от вибрации воздуха. Подруга заткнула уши руками. У меня в голове тоже гудело от какофонии, которую устроили взбесившиеся самоцветы.

— Покажи им ключ.

Я показала. Орущие камни, только что беспорядочно разбросанные по стене, послушно выстроились ровными линиями, образовав контур двери, и снова тихо и мелодично запели. Ну прямо-такихор послушных мальчиков!

Ключ, даром что ржавый, легко повернулся в замочной скважине и сразу же исчез, как ему и полагалось. За дверью оказался широкий потайной туннель, который вывел нас на внутреннюю территорию Ордена.

В замке, как мы и ожидали, был переполох. Рыцари, облаченные в тяжелые металлические доспехи, довольно резво бегали среди развалин и, окликая друг друга, громко обсуждали каждое разбитое сооружение. Потрясая мечами, копьями и прочим оружием, они грозили бирюзовой пустоте небосвода, обращаясь к Глюкосу, Лике и еще неведомо к кому, но только не к Бесцветному Императору. Из землянок-бомбоубежищ вылезали женщины и дети, одетые в какие-то страшные рубища. Выбравшись, они уныло бродили среди руин и подбирали такое же убогое тряпье.

Наконец, представители мужского населения немного успокоились и собрались на центральной площади, где продолжали, впрочем, шумно негодовать по поводу недавнего погрома. Их жены, держа за руки детей, столпились неподалеку. Мы тоже подошли поближе и увидели высокого худощавого человека, выделявшегося среди остальных своим импозантным видом. Его плащ, латы и прочие доспехи были изрисованы геральдическими узорами, на щите сияло золотое изображение пылающего костра, а на шлеме колыхалось большое огненно-красное страусиное перо. Этим обмундирование вальяжного рыцаря и заканчивалось — у него не было ни копья, ни меча, вместо оружия он сжимал в руке трубу.

— Музыкант что ли? — спросила я у Андриса.

— Магистр собственной персоной! Мы прозвали его Репейником.

— Он разве колючий?

— Липучий.

— А в действительности как его зовут?

— Неизвестно. Все обращаются к нему соответственно рангу: ваше превосходство.

Позже я заметила, что и у остальных рыцарей на щитах имелись изображения костра, но маленькие и не такие яркие, как у Репейника.

Забравшись на фрагмент стены бывшего здания, магистр сначала оживленно жестикулировал и что-то говорил, но, отчаявшись перекричать толпу, протрубил незнакомую торжественную мелодию. Музыкальный призыв подействовал лучше слов, и воцарилась тишина.

Из речи главы Ордена выяснилось, что терпение доблестных рыцарей иссякло, и настал момент призвать к ответу распоясавшегося Глюкоса. По всей видимости, Репейник нисколько не сомневался в том, кто именно громил многострадальный замок. Слушатели рьяно реагировали на выступление своего предводителя — выкрикивали недвусмысленные реплики и дружно вскидывали копья.

Убедившись, что соплеменники его полностью поддерживают, оратор продолжил, почему-то обратив теперь свой гнев на Волшебную страну. По мнению магистра, произвол, который там творился, служил корыстным интересам известного профессора, а негласный закон — делай, что хочешь, но не во вред остальным — запрещал лишь деяния, направленные против желания правителя.