Астронавт Джонс. Сборник научно-фантастической прозы - Роберт Хайнлайн

Некоторые люди относились к нему хорошо. Например, мистер Свобода. Дети тоже не всегда проявляли к Дэнни неприязнь.

Чаще всего они просто сторонились его, а он — их. Но время от времени кто-то из мальчиков колотил его, как сегодня. Аэробус запоздал на несколько минут, и пока дети ждали его, делать было нечего. Вот Фрэнк и начал поддразнивать Дэнни, а тот стал, в свою очередь, дразнить его и в конце концов большинство ребят присоединились к Фрэнку, чтобы принять участие в травле Дэнни.

Мальчик вытер нос кулаком, надеясь, что мать не заметит. Она разговаривала с мистером Свободой и даже не сказала Дэнни «Хэлло». Может быть, она просто не заметила его. А, может быть, не хотела замечать. Дэнни проскользнул мимо нее в дом, чтобы снять школьную форму и надеть рабочую одежду, хотя время для работы по дому еще не наступило.

Ахаб лежал на кровати в комнате, где жили мальчики. Он был младше Дэнни почти на год. (По земному времени на 139 дней. На Растуме обычно пользовались местным календарем, но земной год служил для измерения возраста человека и для определения дат некоторых праздников, например, Рождества. Дэнни часто думал об этом могущественном и таинственном земном годе, шествовавшем сквозь зиму, лето, весну и осень.) Ахаб был стройным мальчиком с каштановыми волосами, как и все остальные «настоящие дети Коффинов».

— Привет, — сказал Дэнни с надеждой в голосе.

— Когда отец придет домой, он тебе покажет, — вместо приветствия заявил Ахаб.

Сердце Дэнни упало.

— Но я ничего не сделал!

— Ты ничего не сделал, — эхом отозвался Ахаб. — Как же, ты не закрыл ворота в северном загоне, а там как-никак шестьсот овец. Мама сказала, что ворота были открыты.

— Я закрывал! Я правда закрывал! Я всегда закрываю ворота, когда загоняю овец туда. Как раз перед тем, как поехать в школу.

— Мама сказала, что ворота были открыты. Туда могла забраться дикая кошка. Может быть, она туда уже забралась. А, может быть, прячется в лесу и собирается таскать овец до тех пор, пока отец ее не пристрелит. А ты сам — безмозглая вонючая овца! — круглое лицо Ахаба было злым.

С тех пор, как Ахаб и Этан узнали, что их старший брат — экзоген (хотя неизвестно, что для них означало это слово, потому что они были еще маленькими), они стали использовать это против Дэнни, потому что он был старше и сильнее, а мать всегда относилась к нему лучше, чем к остальным.

Им даже не приходило в голову, насколько лучше относился к ним отец.

— Нет! — закричал Дэнни и выбежал из комнаты. Мать уже вернулась в дом и меняла пеленки маленькой Надежде. — Мама, это неправда, неправда. Я знаю, что закрыл ворота. Я это точно знаю!

Мать обернулась.

— В самом деле?

— Я знаю!

— Дэнни, дорогой, — мягко сказала Тереза, — всегда помни о том, как важно быть объективным. «Объективность» — длинное слово, но одной из причин нашего бегства на эту планету было то, что на Земле люди забыли его и в результате стали бедными, несчастными и потеряли свободу.

Мать положила малышку на диван, села на корточки, опустила руки на плечи Дэнни и посмотрела ему в глаза.

— Быть объективным — значит, стараться говорить всегда правду, — сказала она. — Особенно важно быть правдивым с самим собой. Это самое трудное, но и самое необходимое.

— Я на самом деле закрыл ворота. Я всегда их закрываю. Я знаю, в диких лесах есть хищные звери. Я никогда об этом не забываю.

— Дорогой мой, но ворота ведь не могли открыться сами. Ты был последним, кто заходил туда передо мной. Я поняла, что произошло. Тебе не нравится школа, и ты так задумался об этом, что забыл закрыть ворота. Я знаю, что ты не нарочно оставил их открытыми. Но не надо стараться скрыть правду.

Дэнни проглотил слезы. Отец говорил, что он уже слишком большой, чтобы плакать, как грудной малыш,… как Этан.

— М-м-может быть, и в самом деле так было. Прости меня.

— Ну, вот, хороший мальчик, — мать взъерошила ему волосы. — Я не сержусь на тебя. Я только хочу, чтобы ты понял, что совершил ошибку. Мы хотим, чтобы люди на Растуме не привыкали лгать сами себе. Я очень рада, что ты сознался.

— Т-ты скажешь отцу?

Тереза закусила губу.

— Я не знаю, как заставить остальных держать язык за зубами, — сказала она, обращаясь, казалось, больше к себе, чем к Дэнни. Затем она отрывисто сказала: — Неважно. Я ему все объясню. Тебя действительно нельзя в этом винить.

— Ты всегда… — Дэнни не смог закончить свою мысль, но высвободился из-под ее рук и вернулся в свою комнату.

Она всегда говорила, что Дэнни не виноват, а отец никогда ей не верил.

— Скоро тебе покажут, — сказал Ахаб.

Дэнни не обратил на него внимания. Для Ахаба это было хуже, чем если бы Дэнни его ударил.

— Ня-а-а, ня-а-а, ня-а-а, скоро ты получишь, старый экзоген! — пропел он снова.

Дэнни переоделся и снова прошел через холл в гостиную. Ахаб не пошел за ним.

— Мама, можно мне погулять?

Глаза Терезы потемнели.

— Опять? Мне бы не хотелось, чтобы ты так часто гулял один. Я думала, — она тепло улыбнулась, — что, может быть, после ужина, когда я поеду к Свободе, я могла бы отпустить тебя к Гонзалесам, поиграть с Педро.

— Ой, нет. Педро любит играть в детские игры. Я и один хорошо погуляю, мама, честно. Смотри, я надел браслет.

Дэнни поднял руку. На его запястье мерцало металлическое кольцо с кнопками. Отец сказал ему, что это — транзисторный радиопередатчик, и если Дэнни потеряется или с ним что-нибудь случится, любой взрослый сможет отыскать его по радиосигналу.

Все, это отец объяснил ему, как всегда, все усложняя. Мог бы просто сказать, что Дэнни должен носить браслет, чтобы его могли найти. Он уже два раза терялся, и его вскоре находили. После этого отец поил его горячим какао и рассказывал сказки про короля Артура.

Сегодня Дэнни особенно хотелось куда-нибудь уйти.

— Ну, что ж… хорошо, — сказала мать. — Только не забудь, что через час мы должны задавать корм и поить. А потом мне нужно будет печь пирожные для свадьбы мисс Свободы. Ты не хотел бы мне помочь?

— Э-э-э… — Дэнни не хотел ее обижать, но такие занятия считал делом девчонок. — Нет, спасибо, мне не хочется. Пока.

Дэнни прошел мимо коровника, перелез через деревянную ограду клеверного луга и пошел через разбросанные тут и там рощицы, по высокой траве на восток — к своему любимому месту на ободе Расселины, которая была краем света.

До сих пор на Высокогорье Америки не было никакого формального правительства. Все возникавшие вопросы решались с помощью дискуссий по телетрансляции. Они тоже были весьма редки, поскольку большинства традиционных обязанностей правительства на Растуме просто не было — например, внутренней и внешней обороны — или ими занимались добровольные общества. Со временем социальная структура превратилась бы в более развитую, но для этого ее эволюция должна была происходить очень органично в рамках конституционалистической философии. По крайней мере, так надеялись колонисты.