Вся твоя ложь - Гарриет Тайс

– А что, если дело будет закрыто? – спрашиваю я.

– Лучше быть во всеоружии и готовиться к худшему.

– Вы собираетесь вызвать их до того, как Джереми будет давать показания? – удивленно спрашивает Зора.

Барбара кивает:

– Да, согласна с тобой, это совсем не по правилам. Но это задаст хороший тон слушанию.

– Судье это может не понравиться, – резонно возражает Зора.

– Возможно, так и будет. Но если епископ свободен только завтра, то какой у нас может быть выбор? – пожимает плечами Барбара.

Я пристально смотрю на нее, подозревая, что это не просто случайное стечение обстоятельств, а преднамеренный выбор удачного момента времени. Но выражение ее лица и тон голоса совершенно невинны, а улыбка вкрадчивая и располагающая к доверию. У меня такое чувство, что Джереми, быть может, захочет продолжения вчерашнего вечера и снова пригласит меня выпить с ним. Поэтому я пулей покидаю здание суда, отчаянно желая забрать наконец Робин домой.

По моим ощущениям, метро сегодня едет слишком медленно. Но это, естественно, мне только кажется. Я добираюсь до ворот школы с приличным запасом времени. Мне требуется лишь одно мгновение, чтобы понять, насколько тревожная атмосфера здесь царит.

Напряженные родители кучкуются вместе плотнее, чем обычно. Я оглядываю стоящих тут мам, чтобы увидеть какое-нибудь знакомое лицо. И в конце концов в самом центре круга взволнованных женщин я нахожу Николь. Я пробираюсь к ней сквозь гущу родителей и легонько стучу по плечу. Она быстро обнимает меня.

– Там репортер, – шепчет она мне на ухо.

– Где?

– Вон там, – осторожно указывает Николь.

Мне требуется пару секунд, чтобы заметить этого человека. Он стоит на тротуаре с противоположной стороны дороги, держа в руках профессиональный фотоаппарат с увеличенным объективом.

– Почему он здесь?

– Произошла утечка информации, – говорит Николь. – Все это предвещает обернуться большим скандалом. Смотри.

И с этими словами она сует мне в руки номер вечерней газеты. «ЭТА ТЕПЛИЦА ДЛЯ ГЕНИЕВ УБИВАЕТ ДЕТЕЙ?» – гласит броский заголовок, напечатанный над фотографией школы.

Я просматриваю статью:

«После госпитализации ученицы шестого класса одной из самых престижных лондонских школы „Ашамс“ при обстоятельствах, которые еще предстоит выяснить полиции, к этому учебному заведению снова появился ряд вопросов о сильнейшем академическом давлении на учеников. В настоящее время полиция проводит тщательное расследование данного случая, который наводит на мысль о предыдущем инциденте в „Ашамс“ – о смерти ученицы этой же школы Зои Леонард. Напомним, что она утонула в прошлом году на…»

Николь вырывает газету у меня из рук прежде, чем я успеваю дочитать статью до конца. Ошарашенная, я смотрю на нее.

– Ужасно, что они притянули сюда тот случай. Несчастная ее семья. В прошлом году эта маленькая девочка была в нашем классе, – говорит Николь. – Случился ужасный несчастный случай. Она утонула, когда вся семья была в отъезде. Единственный ребенок в семье. Для них это стало полной катастрофой.

– Звучит кошмарно, – говорю я. – Но почему никто не рассказывал мне об этом раньше?

Николь отворачивается на миг, и потом снова смотрит на меня:

– Ты должна понять, это было просто ужасно. Они переехали в Лондон из-за границы – ее отец занимал какой-то высокий дипломатический пост. А потом, сразу же после этого несчастного случая, они опять покинули Англию. Эта смерть так всех расстроила, особенно детей…

– Привет, мам, – говорит Робин из-за спины Николь, которая тут же замолкает.

Она отодвигается в сторону, чтобы пропустить Робин ко мне.

– Ты в порядке, милая?

– Да, – кивает Робин, но ее ответ звучит не слишком-то уверенно. – Мы можем пойти домой?

– Ты не хочешь пойти с нами и Пиппой выпить горячего шоколада? – спрашивает ее Николь.

Я смотрю на Робин, которая отрицательно качает головой.

– Я хочу домой, – снова говорит она.

– Думаю, нам лучше уйти, – говорю я. – Большое спасибо, что приютили ее у себя вчера вечером.

Пиппа и Робин идут немного впереди нас, когда мы все движемся по дороге из школы. Они о чем-то переговариваются, затем Пиппа останавливается, чтобы подождать Николь. Она выглядит очень измученной и усталой – покрасневшие глаза, немытые растрепанные волосы.

– Пиппа сильно переживает из-за Дейзи, – говорит Робин, когда мы, попрощавшись с ними, продолжаем дальше свой путь одни. – Я пыталась подбодрить ее, но она чувствует себя очень плохо.

– Ты что-нибудь слышала о девочке по имени Зоя?

– Та, которая умерла? Да, они говорили об этом раньше. Меня это все немного напугало.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к дочери. Робин бледная и ее немного трясет.

– Почему это тебя напугало?

– По-моему, я заняла ее место в классе. И, кажется, даже ее шкафчик. Девочки говорили, что с тех пор, как она умерла, до меня в классе не было новеньких. Я заняла место мертвой девочки…