Борьба за будущее: Интроекция (СИ) - Мамука Пагава

— Всё необходимое я куплю сама, а вы пока посидите тут, — настояла Мисато, пока парковала машину у маленького продуктового магазинчика, после чего пулей вылетела из «рено».

Рицко тяжело вздохнула, отправив в свободный полёт очередной бычок.

— Доктор Акаги, — неуверенно начал Синдзи, лишь бы нарушить неловкое молчание, — можно задать вопрос?

— Если хочешь спросить, бывает ли свободное время у твоего отца, Икари-кун, то ответ — нет. Командующий, по-моему, и во сне работает. Благо спит прямо в кресле в своём кабинете.

— Нет-нет, я не про него хотел спросить, — отмахнулся юноша, хотя послушать поподробнее о своём отце он, в принципе, был не прочь.

— А, если тебе нужен телефон Майи, то записывай, — она это говорила своим чересчур будничным голосом без всякой издёвки, поэтому сложно было понять — шутит она так или всерьёз.

— Да нет же!

— Тогда что?

— Я хотел спросить, насколько давно вы знакомы с Мисато-сан?

Рицко обернулась и бросила оценивающий взгляд на Синдзи. Её глаза ничего не выражали, кроме привычной снисходительности.

— Давно это уже было, — развернулась она обратно и достала очередную сигарету.

— Просто сложно поверить, что вы подруги, — он осёкся, — какие-то очень разные, словно с разных планет.

Женщина хмыкнула и закурила:

— Мы впервые пересеклись чисто случайно, где-то через час после бомбардировки старого Токио.

— Ого! — ахнул Синдзи и пододвинулся поближе. — Мисато-сан, наверное, сломя голову бежала всех спасать?

Доктор на секунду замолчала, наблюдая, как тлеет сигарета.

— В чём-то ты прав, Икари-кун, но знаешь, — она тяжело вздохнула, — тогда Мисато была другой: хладнокровной, убийственно спокойной и молчаливой.

— Мисато-сан — и молчаливая? Не верится даже.

— Да, мне по прошествии стольких лет тоже. Но неудивительно, жизнь её потрепала намного сильнее, чем тебя или меня.

Снова молчание в салоне автомобиля. С каждой секундой Икари становилось не по себе. Ему казалось, будто история Акаги не закончена, но она не знает, как продолжить вытаскивать из себя воспоминания. И ей нужна какая-то зацепка. Зацепка, которую ждала от собеседника. Или ей нужен сам собеседник, просто чтобы он был.

— И вы тогда стали подругами?

Рицко усмехнулась. Синдзи мог поклясться, что впервые видит её улыбку. Хотя она далеко не искренняя, но всё же…

— Что ты, нет, — выпустила она клубок дыма. — Так получилось, что она помогала нам эвакуировать раненых из Токудай[21]. А потом пинками всех нас выводила из объятого пламенем города. Шутка ли, но, по-моему, только она в тот момент не была в шоке, словно всё происходящее для неё не в новинку…

Женщина застыла, смотря на магазинчик, куда забежала её подруга. Она там носилась с корзинкой, сваливая в кучу различные полуфабрикаты, пиво и сладости. Другого от неё ожидать и не стоило.

— Если бы не её самообладание, мы бы, наверное, пропали в том аду: или сгорели бы заживо, или получили бы критическую дозу облучения, — наблюдая за своей гиперактивной подругой, Рицко даже не обратила внимания на то, как сигарета в её зубах уже выгорела до фильтра. — Нет, это не самообладание, — вернулась из прострации Рицко и выкинула окурок. — Безумие. В её глазах было только безумие, которое она еле сдерживала. Я никогда у неё об этом не спрашивала, но, думаю, она нам помогла не из доброты душевной: просто ей необходимо было на что-то отвлечься, забыться. Убежать от чего-то.

«Мисато — и убежать?!» — не верил ушам юноша. Это казалось невозможным, не укладывалось в голове. Икари считал, что уже достаточно хорошо знал Кацураги, чтобы вот так просто поверить на слово… Однако это Акаги, напомнил он себе.

— Надо же, — Синдзи отклонился на спинку сиденья, — мне страшно представить, что я бы делал.

— То, что должен, — незамедлительно ответила Акаги, зажигая очередную сигарету. Она, видимо, хотела возместить дефицит никотина в своём организме, образовавшийся за весь день.

Юноша очень сомневался, что в ответственный момент не растеряется или не впадёт в панику. Ведь одно дело — пинать большого Ангела, находясь в относительной безопасности, а другое — когда собственными руками необходимо спасать десятки, а то и сотни жизней.

— А когда вы всё-таки подружились? — Синдзи всё ещё хотел услышать ответ на вопрос.

— Это уже не так интересно, — махнула она рукой, — более года спустя, в Киотском университете. Часть факультетов и лабораторий Токийского технологического туда переехала, поэтому мой выбор вполне очевиден. А что Мисато туда потянуло — известно только ей самой.

— Там вы и пересеклись?

— Мягко сказано, — слегка улыбнулась Рицко. — Мисато за это время радикально изменилась и стала живой, позитивной, до скрипа в зубах болтливой. Увидит она знакомое лицо — моё лицо — я обречена слушать её часами напролёт. Было ощущение, что она старалась выговориться за все те годы, что молчала.

— Так, значит, вы её подруга поневоле? — развеселился Синдзи.

Но Акаги ничего не ответила, только иронично улыбнулась и покачала головой, глядя, как её подруга выходит из магазина с набитым пакетом.

— Эй, Риц! Салон уже пропах, хватит пыхтеть! — Кацураги плюхнулась на водительское сиденье и махом закинула продукты на колени Икари.

Акаги только развела руками и закрыла окно.

— В пакет не смотреть! — пригрозила пальцем Мисато, прежде чем тронуться в путь.

Синдзи улыбнулся и отложил продукты в сторону, после чего устроился поудобнее.

Дорога за окном медленно плыла, монотонно сливаясь в единую протяжную массу. Никакого резкого ускорения, никаких обгонов. Только спокойная езда по идеально прямым и ровным дорогам, которые почти не отличались друг от друга.

— После всестороннего анализа, — произнесла Рицко своим фирменным тоном и потянулась к автомагнитоле, — я пришла к умозаключению, что нам не хватает музыки! Как ты, Мисато, вообще можешь без неё водить?

— В этом и кроется весь успех — я не отвлекаюсь на посторонние шумы!

— Да, «шумы»… Ты просто неправильный водитель, — буркнула Акаги, прокручивая плей-лист. Она издала протяжный вздох: — Такое ощущение, что роюсь в кассетах отца…

— Отличный у него, наверное, был вкус!

Рицко смерила взглядом свою подругу:

— Будь он жив, вы бы нашли общий язык.

— Да, может быть, — меланхолично улыбнулась Мисато. — Замечательно как получается — с моим отцом ты бы тоже нашла общий язык. Нас случайно не подменили?

— Я тебя умоляю, с профессором Кацураги половина научного мира хотела бы пообщаться.

— Ясное дело, слишком многое он унёс с собой.

— Если бы ты могла хоть что-нибудь вспомнить… — Рицко осеклась, глянув мельком на Синдзи. Однако того скорее заинтересовало не то, кем был профессор Кацураги и что Мисато могла помнить из его работы, а то, что его, оказывается, нет в живых. С учётом того, что женщина как-то упоминала о проблемах со своим отцом, получается, у Мисато уже нет никаких шансов помириться с ним. А у Синдзи со своим — ещё есть.

— У тебя же вроде было что-то посовременнее, — Рицко постаралась сменить тему. — Из музыки.

— Есть, во втором списке.

Акаги помучила магнитолу и наконец-то вышла на нужные ей песни. Включила первый трек — и из динамиков полилась тоскливая музыка, которая медленно нарастала, переходя из обволакивающих тонов с мягкими басами в более продуманную и сложную композицию. Но при этом не теряя мелодичности.

— Тебе понравились эти завывания? — недоумевала Мисато. — На религиозную бунтарку или депрессивную девочку ты не очень-то похожа.

— В женщине ведь должна быть загадка.

— Надо было удалить этот альбом…

— Не смей — мне нравится.

Подруги быстро разговорились о своём, женском. Синдзи и не пытался вникать, предпочтя меланхолично созерцать пролетавшие огоньки фонарей и слушать приятную на слух песню. Из динамиков в салон вливался тонкий печальный женский голосок, повторяющий на английском один и тот же куплет про Бога и спасение от грехов. Грустью и тоской повеяло от музыки — Синдзи начало клонить в дрёму. Мелодичные звуки двигателя и проезжающих машин, музыка, а также два звонких голоса разговорившихся женщин слились в единую неразборчивую массу. Она перемешивалась, порождала удивительную какофонию из различных ярких и гулких отзывов. Тарабанила, давая новое звучание привычным вещам. Всё это повторялось вновь и вновь, пока ничего общего с изначальными звуками не осталось. Только режущие громыхания и изнурительные крики.

Глава 32. [Интроект III]

Что-то или кто-то резко потряс Синдзи, отчего он встрепенулся и резко открыл глаза. Вокруг всё плыло, гудело. Тело ватное, не слушается — само двигается.