Военные контрразведчики - Александр Юльевич Бондаренко

В ночь с 12 на 13 июля из порта Севастополя вышел теплоход «Латвия», на котором находились штаб и политуправление Группы войск, Особый отдел КГБ. Берегов Кубы «Латвия» достигла 29 июля. Здесь военные контрразведчики приступили к организации оперативной работы с целью обеспечения безопасности прибывавших войск: рекогносцировкам на местности по определению районов будущей дислокации частей, обеспечению скрытности подхода судов, их разгрузки и перехода личного состава и военной техники к местам базирования. Проводились противодиверсионные и другие мероприятия.

Контр-адмирал А. М. Тихонов вспоминал: «Была раскрыта крупная нелегальная подрывная организация, которая именовалась „Дивизией Нарцисса Лопеса“. Вся Куба была поделена ею на семь зон. Во главе каждой зоны стоял резидент. В ходе операции по ликвидации „Дивизии Нарцисса Лопеса“ было захвачено 237 членов этой организации, из них 4 майора, 17 капитанов, 7 первых лейтенантов. Выявлено девять складов оружия, большие суммы денег в долларах и золотых песо. Этой операцией был нанесен существенный удар по шпионажу на всей территории Кубы…»[309]

Местными органами госбезопасности было создано Бюро координаторов, на которое возлагались задачи постоянного поддержания контактов с Особым отделом КГБ по ГСВК, согласования вопросов по организации контрразведывательной работы и обмена данными об оперативной обстановке. Совместная работа вскоре принесла плоды: радиоконтрразведывательная служба зафиксировала моментальный выход в эфир агентурного передатчика. Его удалось запеленговать, и резидент ЦРУ Клемент Инклан был взят с поличным.

Учитывалась возможность совершения противником диверсионных актов против советских судов, которые одновременно прибывали в 12 портов острова. Войска, боеприпасы, оружие и военная техника были особенно уязвимы в диверсионном отношении в период их нахождения в трюмах стоящих под разгрузкой судов, а потому были созданы четыре опергруппы, которые встречали и сопровождали суда уже на подходе к различным портам. Пока осуществлялась лоцманская проводка, оперработники Группы знакомили прибывших коллег с оперативной обстановкой и особенностями выполняемых задач. Те, в свою очередь, докладывали о полученных в пути следования сигналах, заслуживающих оперативного внимания.

«Участвуя в приеме прибывающих судов, военные контрразведчики помогали командованию решать задачу обеспечения их безопасности в пути следования. Дороги, по которым пролегали маршруты движения колонн, предварительно проверялись оперативными группами. По просьбе советских военных контрразведчиков все места, удобные для внезапного нападения, заблаговременно брались под охрану кубинскими войсками…

Военными контрразведчиками отрабатывались вопросы выявления подозрительных связей военнослужащих с местным населением, предотвращения изменнических намерений и дезертирств, задержания, совместно с кубинскими органами госбезопасности, лиц, пытавшихся фотографировать, записывать или пересчитывать колонны, оружие и технику, выявления демаскирующих признаков движения колонн, проведения противодиверсионных мер и, при необходимости, физической охраны наиболее секретных и важных узлов, оружия и техники.

Во время транспортировки стратегических ракет, оружия и техники, которые было невозможно замаскировать под народно-хозяйственные грузы, личный состав переодевался в кубинскую военную форму. Разговоры и подача команд на русском языке категорически запрещались — все распоряжения отдавались заблаговременно, а в пути разрешалось давать лишь две команды по-испански: „Аделанте!“ — „Вперед!“ и „Паре эль кочо“ — „Остановить машины“. Движение этих колонн маскировалось под учения РВС Кубы, о которых даже сообщалось в местных газетах.

Если нельзя было завершить движение за одну ночь, заранее подбирались места дневок, где колонна укрывалась в светлое время суток. Туда заблаговременно высылалось кубинское подразделение службы безопасности для прочесывания местности и организации внешней охраны. Перед уходом колонны территория ее стоянки тщательно осматривалась, все демаскирующие предметы подбирались и уничтожались. В числе последних с места дневной стоянки колонны уходил оперативный работник Особого отдела КГБ, убедившись в том, что не оставлено никаких следов пребывания советских войск»[310].

Очень тяжелыми оказались и климатические условия — началась самая жаркая пора тропического лета. Многие части после высадки сразу же уходили в тропический лес и размещались в палаточных городках, маскируя оружие и технику в зарослях деревьев и кустарников. Климат, ядовитые растения, местами отсутствие водоемов и питьевой воды создали тяжелые бытовые условия, повлекшие за собой массовые заболевания.

К тому же в первое время было запрещено пользоваться как радиосвязью, так и местной телефонной связью, а особые отделы КГБ не имели собственного транспорта, фельдсвязи и номеров полевых почт. Единственным средством связи и управления оставались личное общение и устные указания, из-за чего сотрудникам приходилось совершать частые и длительные поездки по стране, не зная ни языка, ни местности, не имея топографических карт на русском языке.

С июля по октябрь Группа находилась в состоянии скрытого накопления сил, а с 22 по 28 октября, когда на Кубу прибыло около 90 процентов ее личного состава и техники, была приведена в повышенную боевую готовность.

Но тут Карибский кризис поставил человечество на грань ядерной войны — и вскоре советские войска были выведены. В общем, «большая политика»…

Говоря об итогах деятельности особых отделов КГБ, достаточно сказать только одно: пожалуй, если бы не работа военных контрразведчиков, обстановка в мире могла накалиться гораздо раньше. И еще неизвестно, что могло бы произойти, как бы отреагировал потенциальный противник на обнаружение на Кубе незначительного контингента советских войск.

Советское правительство и руководство КГБ при СМ СССР высоко оценили работу военных контрразведчиков, участвовавших в обеспечении операции. Многие из них были отмечены государственными наградами. В частности, контр-адмирал А. М. Тихонов был награжден орденом Красного Знамени.

* * *

Не зря говорится: «Гром не грянет — мужик не перекрестится». После Карибского кризиса сокращение Вооруженных сил СССР было приостановлено, стали приниматься меры по укреплению обороноспособности государства.

Были возобновлены испытания новых видов ракетно-ядерного оружия. В сухопутные войска начали поступать ракеты тактического и оперативно-тактического назначения, что резко увеличило боевые возможности соединений и объединений, а в ВВС — ракеты «воздух — воздух» и «воздух — земля». В ходе штатной реорганизации механизированных и стрелковых дивизий создавались более мобильные, маневренные и легче управляемые мотострелковые соединения, получавшие новые образцы вооружения и техники; были переформированы танковые дивизии, изменялась структура других родов войск. Проведение этих мероприятий необходимо было сохранить в тайне от противника.

В частности, органам военной контрразведки пришлось проделать значительный объем работы по линии противодействия разведке, осуществляемой с легальных позиций. Разведчики «под крышей» дипломатов, агенты спецслужб стран НАТО, прибывавшие в нашу страну под видом туристов, проникали в запретные районы, стремясь выявить места дислокации воинских частей и оборонных объектов, фиксировали с помощью радиотехнических средств рабочие частоты РЛС. Кроме того, они искали советских граждан, пригодных для использования в шпионских целях, в особенности военнослужащих.

«Все это требовало от военных контрразведчиков не только четкой работы по ограждению войск от акций противника — принимались меры для маскировки военных объектов, а разведывательные действия наиболее активных „дипломатов“ пресекались