ВАМП. Практикум по целительству - Лана Ежова

Мои слова наверняка причинят ей боль, но рассказать придется — меня распирают эмоции. И если не она, то кто-то из соседок станет моей слушательницей, а это поистине катастрофа, и не только для меня.

— Кое-что произошло… Один хорошо знакомый вам маг — страшный человек, садист и убийца. — Я спешу излить душу, глотая слоги и целые слова.

Когда я называю имя, наставница сначала бледнеет, а затем хмурится, сейчас так напоминая своего старшего родственника, нашего декана:

— Ты уверена?! У него кристально чистая репутация! Он столько лет преподает в академии! Герой и выдающийся маг!

Закрыв глаза, мысленно переношусь на несколько месяцев назад и снова прокручиваю в голове воспоминание.

…Вклинившись в реденький поток студентов, спускающихся по главной лестнице академии, устремляюсь к выходу. Я так спешу, что, сбегая по ступеням, теряю осторожность и спотыкаюсь…

Полет заканчивается быстро. Чьи-то цепкие руки успевают меня поймать и дернуть в сторону.

Сердце стучит где-то в горле… Волна страха, будто кипятком ошпарившая изнутри, постепенно стихает. И я, кроме крепких рук спасителя, ощущаю его твердую грудь, к которой прижата, слышу его взволнованное дыхание.

— Спасибо, — глухо бормочу я, глядя на серебряный воинский знак в виде хищной птицы, приколотый к мужскому плащу над сердцем. — Спасибо, вы мне жизнь спасли…

Нет, я не путаю. Именно этот значок я обнаружила у порога в комнате Корицы. Серебряную птицу — то ли орла, то ли сокола.

— Мне жаль, Мелисса, но тот орден действительно принадлежит Виттору Орашу.

Женщина упрямо качает головой:

— Ты можешь ошибаться. В конце концов, Ораш — не единственный бывший военный, которого наградили подобной птичкой!

— Я живу в Вышеграде бездну времени и видела такой знак только у него. Это, похоже, редкая награда. Сожалею…

Госпожа Вогар стискивает зубы:

— Пока не увижу своими глазами, не поговорю с Орашем, я верю в его невиновность.

— Улику забрал мэтр. Но у меня есть еще одна. — Я демонстрирую флакон с туалетного столика Корицы. — У Неспящего Ока должны быть образцы биологического материала сотрудников академии, значит…

— Значит, успокойся, Соннэя, не спеши, — перебивает Мелисса и ошарашивает: — Никуда не лезь, я скоро приеду.

— Как приедете?!

— А так. Я не верю, что это Ораш. Приеду — и мы вместе разберемся.

Расстроенно опускаю взгляд. Наставница до сих пор любит этого мужчину.

Что ж, она имеет право на надежду. А мне кажется, что человек, искалеченный физически, может быть таким же и духовно. Люди, пережившие столь серьезные потрясения, меняются, и редко в хорошую сторону. Почему бы Орашу, бесспорно, талантливому магу, но неполноценному физически мужчине, не покупать любовь куртизанки, а затем не изувечить ее в отместку за обман?

К тому же сейчас весна, время, когда активизируются душевнобольные и фанатики.

Мне доводится пережить неприятные полчаса, когда спозаранку не пожелавший представиться маг в черной форме с неизвестными знаками отличия устраивает настоящий допрос:

— Адептка, вам придется довериться мне, если мы хотим установить истину.

А мы хотим? Лично я хочу на занятия и спать. Влезать в тайны благословенных родов точно не жажду.

Невзрачный, сероглазый, с узким длинным лицом и острым носом шатен напоминает мне пронырливую крысу. И мысленно я прозываю его эрдом Пронырой. А что делать, раз он не счел нужным назвать свое имя?

— Я расскажу вам все, что помню, но пить какие-либо зелья не буду. И вы не имеете права меня заставлять, я не преступница.

— Следствие разберется, кто вы, — мерзко улыбается мужчина. — Слишком часто вы оказываетесь рядом с наследником, когда он нуждается в целительской помощи.

Я не выдерживаю обвинительного тона и возмущаюсь:

— Хотите сказать, это я все подстроила?

— Я этого не говорил, но версия не лишена здравого смысла. Это ведь вы попросили графа с друзьями поговорить с поддельным Тайвионом?

Эрд Проныра доволен собой, а я, закусив губу, молчу. Можно сделать хуже, оправдываясь и что-то объясняя.

— Чтобы себя обелить, вы должны согласиться на зелье правды. Отказ выглядит слишком подозрительным.

Я недоверчиво смотрю на мага. Он берет меня на слабо? Нет, сейчас я себя не очень хорошо чувствую — бессонные ночи и напряженные события сказываются не только на выдержке, но и на внимательности с логикой. И все-таки попадаться на такой трюк не собираюсь.

— Артефакта, определяющего ложь, недостаточно? Я не буду пить зелье, на которое у меня может оказаться непереносимость.

— Послушайте, адептка…

— Адептка вправе отказаться, — резко обрывает его Каррай и громко хлопает дверью.

Слава святым покровителям! Преподаватель приходит вовремя. Мне даже неудобно, что я настолько остро радуюсь ему.

— Допрашивайте студентку в моем присутствии, — велит боевик.

Дознаватель раздосадован, но подчиняется. И допрос возобновляется.

Мага интересует вечер в трактире поминутно, даже незначительные детали, и ради них он готов вывернуть мою память наизнанку. Он изматывает сильнее, чем зимой Каррай, расспрашивавший о шпионе Лардо.

Невзирая на скрытые угрозы, искусник не дает дознавателю применить ничего серьезнее артефакта правды, мотивируя тем, что у меня и так хорошая память и сотрудничаю со следствием я охотно.

Проныра злится — искусник не дает ему работать, доводя до кипения. Особенно сильно его раздражение проявляется, когда в аудиторию входит тот, кого я меньше всего ожидаю увидеть. Рорк Тайдор Лайнет, отец Рича и муж моей бывшей соседки по комнате.

— Я предупреждал не начинать без меня? Свободен!

Выгнав дознавателя, гайрус улыбается:

— Простите, Соннэя, за недоразумение.

Улыбка оборотня не такая, как при знакомстве в доме Каррая. И ни малейшей тени интереса в его взгляде больше нет. Он сдержан, тогда как раньше с удовольствием флиртовал. Молва не врет: встретив суженую, оборотни кардинально меняются.

— Итак, продолжим разговор?

Разговор? Не допрос? Или это одно и то же? Вслух же подтверждаю свою готовность помочь расследованию.

И снова вопросы. Много. Я понимаю, что не попаду не только на вторую, но и на третью, и на четвертую пары…

— А теперь вернемся к кинжалу, которым ранили графа.

Уставшая, как собака, делаю ошибку. Я задаю вопрос, на который не имею права:

— Скажите, а представители герцогских родов погибли от колотых ран?

Эрд Лайнет бросает быстрый взгляд на искусника. И тот отвечает вместо него: