Память сердца - Рустам Мамин

Недавно, буквально на днях, мы сдавали картину. Присутствовало человек двадцать, все из Совета министров Бурятии. Скорее всего, этот «Хамов» – из Совмина! Товарищ номенклатурный… Еще может подумать, напоролся на московского человека, проговорился про ревизию!.. Нет, надо его навестить.

На второй день иду в Совмин. В приемной у дежурной спрашиваю, на всякий случай незаметно прикрывая рот, чтобы произношение было неразборчиво:

– Скажите, как пройти к товарищу Хамову?

Она лихо подхватывает:

– Хаболову? Это третья дверь справа, по коридору.

Иду по коридору… На дверях надпись: Хаболов М. М., министр торговли. Я был потрясен!.. Министр торговли республики, – а я, пенек! В ушах звучит: «Ахал», или «Махал», или «Нахал»…

Представляюсь секретарю:

– Я режиссер Мамин из Москвы. К товарищу Хаболову можно?

– Пожалуйста!

– Простите, а как его правильно называть?

– Михаил Михайлович!

Только она произнесла имя, открывается дверь и, надевая на ходу плащ, выходит бурят. Вроде лицо знакомое. Поворачивает голову:

– Ой!.. Рустам Бекарыч! Пожалста, проходите. Я не спешу.

Он снимает плащ и в кабинете кладет на спинку стула. Рассаживаемся. Он смущен:

– Вы меня, бога ради, извините за тот разговор. Рустам Бекарыч, я виноват!..

Этот низенький бурят давал мне урок такта – чистая душа. Он делал вид, что не понял, как я над ним потешался. А может быть, и в самом деле не понял?..

– Понимаю, оторвал вас от работы, Рустам Бекарыч! Но, к сожалению, я не знал, что ее телефон изменился! А предупредить было необходимо!.. Вы же знаете, какие бывают ревизоры, как они относится к работникам торговли. Они не учитывают ни нюансы работы, ни наличие необходимых товаров… На всю страну требуются десятки тысяч шапок пыжиковых, это же немыслимо! Да и не сыщешь столько!.. Их какой-нибудь десяток – на всю нашу республику! Или дубленки, – на всех не нашьешь! А так – пяток-другой для работников правительства или района! Вы понимаете, завотделом в телогрейке на работу не пойдет! Так ведь?.. Вы понимаете… – он постепенно успокоился и участливо спросил: – А вам, Рустам Бекарыч, ничего не надо? Супруге? Вы скажите. Не стесняйтесь! Что можно, всегда сделаем…

Теперь пришла моя очередь проявить учтивость. Я извинился, объяснил, что по телефону речь неразборчива, да и ошибаются номером часто… Словом, отказавшись от его предложений, я откланялся.

Лара в женской запальчивости упрекнула меня:

– Надо же, отказался!.. Посмотри, какие воротники на базаре продают – собольи!.. Ведь у них можно было и шапки купить, и дубленки! А мы в чем ходим?!

Вечером, когда мы со съемок пришли к себе в номер, на подоконнике стояла литровая банка, на три четверти наполненная черной икрой, и знаменитый байкальский омуль, копченый. Красота!.. Лара тогда была беременна, мы ждали нашего первенца, и эти деликатесы пришлись нам весьма и весьма кстати. А утром в дверь постучала официантка из ресторана и спросила: «Что будете заказывать на завтрак, на обед и на который час?..»

Да, работа в Восточной Сибири и, особенно в Бурятии, привнесла в нашу жизнь множество самых ярких, добрых и памятных впечатлений. Съемки, поездки – это удивительная творческая наполненность жизни, удовлетворение, подъем души, радость. Это яркие эмоции, праздник, полет – словом, это просто мечта! Сказочная природа вокруг, экзотика, масса новых впечатлений – колоссальная эмоциональная подпитка! Это жизнь на взлете, это ощущение счастья. И люди… Незнакомые, интересные, обогащающие нашу жизнь новыми впечатлениями, добротой, заботой, открывающие наши души для света, благодарности и любви.

Время было непростое, но мы при всех продовольственных трудностях получали все желаемое: облепиховый сок, омуля и байкальского осетра, любое мясо и фрукты – так люди из правительства республики выражали заботу о нашем первенце, которого донашивала Лара.

Но, к сожалению, предстоящие роды заставили нас покинуть Бурятию, отказаться от предложенной обкомом работы над полнометражным фильмом к юбилею республики, ибо рисковать жизнью жены и ребенка я не мог, хотя, повторяю, в Бурятии нам были готовы создать все условия и даже предоставить квартиру. Но, конечно, какая там могла быть работа с новорожденным на руках – ущерб и творчеству, и ребенку. Пришлось закусить удила, наступить «на горло собственной песне» и вернуться в Москву.

Но все-таки память о Сибири, о Бурятии до сих пор жива…

Памятные дни в долине Джугджур

Незабываем момент первого торжества в моей новой профессии, профессии кинорежиссера, к которой я стремился всю жизнь: день сдачи в Москве фильма «Весна Бурятии», снятого на Восточно-Сибирской студии кинохроники по заказу ССОДа. Заказ по тем временам престижный. Еще бы: твою первую работу увидит зарубежный зритель! Межведомственная комиссия, в составе которой были известные писатели, журналисты, политики и кинематографисты, дала фильму самую высокую оценку и рекомендовала его «для демонстрации во всех странах, где есть совпосольства». От радости, чувства самоутверждения настроение у меня было приподнятое. Ко мне подходили члены комиссии, говорили одобрительные, поощрительные слова. Но я в состоянии эйфории не запоминал, к сожалению, их имен и должностей. А жаль. Каждый, кому приходилось прокладывать себе дорогу в профессию самому, знает, как важно бывает опереться порой на мнение высокого профессионала. Я же в тот день из-за своего нервического состояния практически растерял своих доброжелателей. Но одно имя – драматурга и критика Добродеева, который закончил свое выступление словами: «Вот такие, достойные картины нужны ССОДу!», признательной зарубкой осталось в памяти.

После фильма «Весна Бурятии» мы с Ларой успели сделать еще две картины на иркутской студии – «Художник Сампилов» и «Братск – город молодости» из серии «10 минут по СССР», оба по моим сценариям. А в ССОДе, после первого удачного опыта, мне даже предложили подумать над сценарием нового фильма «Города в тайге» – о молодых городах, растущих в местах добычи нефти и газа. Словом, все складывалось отлично: твори, выдумывай, пробуй! Подходили ко мне редакторы Госкино, говорили о том, что я могу сам выбирать себе студию: хочу – подальше, хочу – поближе к центру. А один из них заманивал меня перспективой съемок в неизведанных местах: например, на Дальневосточной студии кинохроники в Хабаровске сделать фильм о малой народности севера – эвенках. Фильм был заказан тем же ССОДом… Ну, это что касается профессии – работы. А в личной жизни произошли весьма и весьма серьезные изменения.

У нас родился сын! Желанный! Здоровый! Мы были счастливы. Но Лара, естественно, целиком погрузилась в заботы о малыше, отрешившись и от кинематографа, и от режиссуры. А мне ехать в Иркутск, бросить ее одну – на бесчисленные заботы, бессонные ночи… Нельзя! Ну просто невозможно!