Девушка из цветочной лодки - Ларри Фейн

утробе, казалось, связал нас крепче, чем первенец. Возможно, я и была против второй беременности, но, справившись с первым шоком и услышав признания Ченг Ята, приняла новую жизнь внутри себя. Плод, в свою очередь, почти не доставлял мне хлопот, он не молотил меня изнутри кулаками и не пинался, как первый. Но тот «боец» вырос милым ребенком и теперь с удовольствием устраивался на полу рядом со мной, возясь с кистями и тушью. Через пару лет я собиралась нанять писца, чтобы научить его грамоте, а пока Йинг-сэк довольствовался простенькими рисунками, в которых угадывались изображения лодок и рыб. Я завидовала сыну из-за его незамысловатых радостей. Но мне нужно было чуть больше.

В один из редких дней без дождя я отправила Йинг-сэка с няней за фруктами и сластями. Но еще до того, как они должны были вернуться, я услышала, как маленькие ножки сына шлепают по грязи у двери. Он ворвался в комнату с широкой улыбкой четырехлетнего ребенка, вся мордашка была перепачкана чем-то сладким и липким.

— Мамочка! Кораблик! Пошли посмотреть!

Я закатала штанины и, влившись в людской поток, направилась к набережной. Мелкая морось окутывала бухту, словно туман. Сначала я подумала, что это игра света: военный корабль был почти в два раза длиннее нашего и с небывало высокими мачтами; он проскользил по гавани с туго натянутыми парусами и медленно развернулся, чтобы остановиться. Я насчитала десять орудийных портов для пушек вдоль одного борта. Легкий ветерок развевал знамя командования Конфедерации.

Я свистнула, чтобы подозвать сампан.

Судно оказалось настолько большим, что на внешнем корпусе установили ступеньки, которые вели к огромной палубе. Йинг-сэк бегал по ней кругами, поскуливая, как счастливый щенок.

Ченг Ят ждал у грот-мачты, скрестив руки на груди.

— Это то, чего ты хотела? — спросил он.

Я следовала за ним мимо сломанных люков, мачты с опасными трещинами и вверх по гниющим трапам, думая лишь о том, что на ремонт уйдут месяцы. Зато у нас была великолепная каюта: я едва могла дотянуться до потолка вытянутой рукой, вот так роскошь! Я порылась в сундуках, вполуха слушая рассказ мужа о захвате судна, в котором не нашла ничего интересного.

— Знаю, ты не хочешь, чтобы я сражался, но я увидел этот корабль и сразу подумал о тебе.

В воздухе повисло еще одно слово, от которого у меня каждый раз бежали мурашки: «Несокрушимый».

Когда муж удалился и не мог меня слышать, я отдала первый приказ на новом корабле Конфедерации флагов: очистить палубу от пятен крови — мрачного напоминания о том, насколько «несокрушимым» оказался его предыдущий командир.

Я с головой ушла в ремонт военного корабля, планируя и контролируя каждую деталь. Любой закуток следовало залатать, отполировать и сделать удобным. Матросские койки выбросили за борт, а в каютах поставили перегородки для семей. Трюмы преобразовали для нужд казначеев; один стал архивом для амбарных книг. Я послала людей в Гуанчжоу, чтобы они выбрали для корабля лучшую краску, другие рыскали по острову в поисках самых высоких и прямых деревьев, чтобы заменить каждую мачту. А-и возглавила армию женщин, которые занимались плетением циновок и пошивом парусов, в то время как плотники вырезали узоры на новых деревянных перилах. Я не успевала вытряхнуть опилки из волос, руки от масла стали коричневыми, но дух воспарял по мере того, как мое творение обретало форму. За всю жизнь на борту кораблей, начиная с джонки отца до цветочных лодок и ветхого корабля Ченг Ята, у меня не было выбора. Впервые я сама планировала жить на определенном корабле и намеревалась заставить его служить моей цели.

Мы сняли переборки и встроили мебель в конструкцию, превратив каюту в гостиную, достойную аристократа. На боковой стене возвышался мой подарок Ченг Яту, выполненный на заказ: усыпанная драгоценностями фигура Тхин Хау почти в человеческий рост. Глаза богини, как и у ее предшественницы, казалось, следовали за мной, куда бы я ни шла, но во взгляде читалось осуждение. Может быть, богиня требовала, чтобы я приняла существование духа в этой фарфоровой оправе с жемчужными вкраплениями? Или, что более вероятно, это была всего лишь иллюзия, как и все сверхъестественное. Я молилась лишь о том, чтобы наш новый корабль нравился Ченг Яту.

Живот у меня продолжал расти, но я целыми днями работала на борту, а ночи проводила в роскошной новой каюте. Хоть я и уговорила Ченг Ята осмотреть новый флагман Конфедерации, муж упорно не хотел ночевать на нем: то дата была неблагоприятной, то дела требовали его присутствия на старой джонке — каждый раз находилось новое объяснение. Но, как я подозревала, настоящая причина состояла в том, что муж не хотел принимать женские достижения, к которым он не имел почти никакого отношения.

Наконец, ближе к концу лета, на носу прибили последнюю рейку, в которой, как считалось, заключен дух корабля. В жертву принесли курицу. Работа завершилась. Оглушительный залп петард отпугнул старых призраков.

Но даже тогда Ченг Ят отложил принятие нового грандиозного корабля как своего жилища. На этот раз оправдание звучало так:

— Я не хочу беспокоить тебя, пока ребенок не родится.

— Посмотри на этот корабль! Места достаточно для сотни матерей, — возразила я.

— Вот опять споришь…

— Мне казалось, ты этого хотел. Я вложила столько сил.

— Это ты хотела новый корабль. А я лишь преподнес его тебе.

Мужчины! Упрямые, как буйволы, и с удовольствием валяются в грязи. Ну и ладно, я не собиралась его ждать. Сын и няня переехали со мной. А-и была рада просторному трюму, который, по ее настоянию, разделила с тремя другими вдовами. Я намеревалась сделать этот корабль своим домом и штаб-квартирой Конфедерации флагов. Пусть Ченг Яту остается его заплесневелая старая джонка, пока не развалится, и тогда ему придется плыть через мрак и ползком подниматься на борт.

У Чёнг Поу-чяя таких сомнений не было. Он осмотрел каждый угол, нахваливая мое внимание к деталям вплоть до балок и снастей. Он выглядел эффектнее прежнего в мерцающем синем халате; кожа порозовела от свежего бритья. С собой он принес паровые булочки.

— Только посмотри на себя! — проворковал молодой капитан. — В прошлую нашу встречу ты была похожа на богиню Сёнг О, спустившуюся с луны. А теперь ты сама ходячая луна!

— Неуважительно по отношению к беременной женщине. Тем более что и у тебя вскоре появятся жена и сын. — Я вонзила зубы в булочку. Она, конечно, остыла, но пикантная начинка легко скользнула в горло, доставляя удовольствие.

— Я бы предпочел иметь такой корабль,