Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер

пятой годовщины смерти Пия XI, несколько кардиналов призвали кардинала Росси и двух его коллег по Папской комиссии смилостивиться. Поначалу Росси отказывался, заявляя, что он лишь выполняет распоряжение «более высокой» инстанции, то есть самого папы. Но затем (опять же, по словам Тардини) другие кардиналы убедили кардинала Мальоне побеседовать с Пием XII и попытаться уговорить его отменить распоряжение, которое он отдал после нападения на собор Святого Павла. В конце концов папа отменил этот свой приказ[871].

На Рим 12 февраля 1944 г. снова упали бомбы. Первая серия авианалетов союзников продолжалась три дня. Местные официальные лица (самую заметную роль среди них играл генерал Доменико Кириэлейсон, итальянский комиссар римской городской администрации) обратились в Ватикан, чтобы тот использовал свое влияние и помог остановить удары. Папа снова попросил кардинала Мальоне призвать Вашингтон и Лондон положить конец нападениям на мировой центр католицизма. В этих просьбах Рим неоднократно назывался открытым городом, хотя папа отлично знал, что итальянскую столицу используют как важный перевалочный пункт для немецких войск. Массированные немецкие бомбардировки Лондона в это время явно не помогали понтифику вызвать у британцев сочувствие[872].

Но самый большой ущерб церкви нанесли бомбы, падавшие южнее. Это стало неожиданным подарком для пропаганды немцев и фашистов в Италии. Союзники, пытавшиеся продвинуться на север полуострова, наткнулись на так называемую линию Густава – немецкий оборонительный рубеж, проходящий по склонам Апеннин между Неаполем и Римом. Немецкие части, находившиеся на высотах, отражали новые и новые атаки союзников, которые несли огромные потери. В центре линии Густава находился горный монастырь Монтекассино, построенный в VI в. Подозревая, что немцы используют древний монастырь как военную базу, американские бомбардировщики сбросили на него 15 февраля около 1000 тонн бомб. Монастырь был почти полностью разрушен. Как выяснилось, там находились лишь монахи и беженцы. Немецких войск в монастыре не было[873].

Кардинал Мальоне вызвал к себе американского посланника Гарольда Титтмана и дал волю своему гневу. Иерарх заявил, что немцы сдержали слово и с уважением отнеслись к сакральному статусу бесценного аббатства, к тому же церковь неоднократно заверяла союзников в отсутствии там немецких частей. Эта бомбежка стала «проявлением ужасной глупости».

Аббатство Монтекассино после бомбардировки союзниками, 1944 г.

«Немецкая пропаганда, разумеется, использует этот подарочек на полную, – отмечалось в рапорте американской разведки через шесть дней после бомбардировки. – Развернута прямо-таки бешеная кампания». Осборн, расстроенный этим катастрофическим воздушным ударом, тоже описывал, как им воспользовалась немецкая пропаганда. Цель «нынешней германско-католической кампании», докладывал он британскому Министерству иностранных дел, заключается в том, чтобы выставить союзников врагами католической церкви, а немцев – ее защитниками. «Основная задача – надавить на Ватикан через духовенство и верующих в надежде побудить папу публично объявить себя врагом англосаксонских сил. Это, по мнению немцев, заставит американских католиков голосовать против [нынешнего] президента на предстоящих выборах, а кроме того, повлияет на общественное мнение в католической Испании и Южной Америке»[874].

Деятели Итальянской социальной республики также поспешили воспользоваться бомбардировкой Монтекассино, чтобы представить себя защитниками римско-католической веры от англиканской Великобритании и ее американского союзника, которым якобы управляют евреи. К своему «благому делу» они уже привлекли небольшую группу прелатов-фашистов, обретавшихся на севере Италии. Те быстро наладили издание нового журнала – Crociata Italica («Итальянский крестовый поход»). Его главным редактором стал священник. Произошедшая бомбардировка отлично укладывалась в повестку нового издания.

Но основная часть католического духовенства продолжала дистанцироваться от чернорубашечников Муссолини. Многие священнослужители даже помогали сопротивлению. Теперь почти все сознавали, что огрызок былого фашистского правительства окажется в этой войне на проигравшей стороне, к тому же зверства его подручных повсюду порождали гнев[875].

Среди высшей церковной иерархии Северной Италии наибольшим влиянием пользовался кардинал Шустер, архиепископ Миланский. По мере разворачивания этих драматических событий его роль становилась все заметнее, и в конце концов он стал привлекать огромное внимание. Доклад американской разведки, составленный в конце февраля, дает «моментальный снимок» ситуации: «В Милане неофашисты отчаянно пытаются перетянуть духовенство на свою сторону или запугиваниями склонить его к сотрудничеству, но успеха практически не имеют. Кардинал Шустер, архиепископ Милана, одно время заигрывавший с фашизмом, теперь обижен на неофашизм, и католическое духовенство, где фашисты всегда пользовались влиянием, совершило резкий разворот»[876].

Вообще-то слова о том, что Шустер «заигрывал с фашизмом», были слишком мягкими. Шустер долгое время играл центральную роль в попытках фашистского режима отождествить себя с церковью в Северной Италии, и отказ кардинала благословить новый республиканский режим породил среди его вождей обвинения в предательстве. На первой полосе своей газеты Фариначчи поместил «Открытое письмо Его высокопреосвященству кардиналу И. Шустеру», где проливал крокодиловы слезы. Еще до того, как в 1929 г. Шустера назначили архиепископом Миланским, писал Фариначчи, он считал его «человеком, близким по духу – как итальянцу и как католику-фашисту». Фариначчи радовало демонстрируемое кардиналом «восхищение нашим Дуче и тем, что делает фашизм». Как вспоминал Фариначчи, кардинал долгое время оправдывал надежды благодаря «своей деятельности на ниве фашизма, своему участию в важнейших [фашистских] церемониях, своим визитам в колонии, да и просто присутствию в наших рядах». Какие же события могли побудить архиепископа отвернуться от фашизма? Как его доверие и поддержку смог завоевать Рузвельт, еврей по своему духу, «предавший понтифика, несмотря на клятвенные обещания, предавший католиков всего мира? Сегодня Рузвельт уничтожает церкви, семинарии, женские монастыри, религиозные учреждения, массово истребляет духовенство, убивает тысячи женщин и детей». И как могло случиться, вопрошал Фариначчи архиепископа в своем открытом письме, что «ваши заботы свелись лишь к угрозам предать анафеме тех священников из Crociata Italica, которые хотят спасти отечество и церковь от иудейских и коммунистических орд?»[877]

Глава 37

Отрадное зрелище

В первый день марта 1944 г. один самолет пролетел над Ватиканом и сбросил шесть небольших бомб. Тремя месяцами раньше на территорию Ватикана упали четыре бомбы. На этот раз ни одна из бомб не попала на его территорию, однако некоторые разорвались прямо за ватиканскими стенами. «Англосаксонские бомбы падают на Ватикан» – гласил заголовок на первой полосе газеты Il Regime Fascista, которую издавал Фариначчи[878].

Хотя союзники обвинили в авианалете итальянских фашистов, на самом деле это был именно их самолет. Позднее в том же марте американские и британские начальники штабов получили неприятный доклад из штаб-квартиры британских Королевских ВВС. Сообщалось, что видимость в ту ночь была плохая, а «самолетом командовал [офицер ВВС] Маканени римско-католического вероисповедания».

Ну что тут поделаешь? Доклад поступил в конце марта 1944 г., а к тому времени союзники уже не одну неделю отрицали свою причастность к инциденту. Между Лондоном и Вашингтоном начался оживленный обмен депешами. В результате было решено, что в будущем союзники должны немедленно признавать подобные ошибки. «Тем не менее, – рекомендовал начальник штаба британских сил, – было бы неразумно признавать эту конкретную ошибку… спустя столько времени после события. Поступив так… мы позволим противнику встречать наши будущие отрицания насмешкой: "Погодите месяц-другой, и они сознаются, что это была их вина"». Союзники так и не признали, что в тот день именно их бомбы чуть не попали в собор Святого Петра и Апостольский дворец»[879].

Через два дня после инцидента союзники возобновили массированные авианалеты на Рим. Американские самолеты прошли 3 марта над городом на бреющем полете и, встретив лишь слабый огонь противника, разбомбили намеченные цели, в том числе железнодорожный состав с боеприпасами, детонация которых продолжалась целый час. В докладе американской разведки, посвященном этой операции, хвастливо отмечалась ее «идеальная точность» и выражалось недовольство тем, как эту атаку преподнесла ватиканская газета, которая «умолчала о том, что немцы беззастенчиво используют