Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер

Некоторые из пленников так и не доезжали туда. Пасифико Ди-Кастро не было дома 16 октября 1943 г., когда эсэсовцы схватили его жену и семерых детей и отправили их в Освенцим. Позже нашли и Ди-Кастро и отправили в Фоссоли. Там он заболел, не смог выполнить обязательную норму работ и был застрелен охранником. Та же участь постигла престарелого глухого еврея, который на перекличке не ответил «здесь», когда прозвучала его фамилия.

Многие итальянские евреи, которых отправляли в Фоссоли, не подозревали, какая судьба ждет их в конце поездки по железной дороге на север. Пример – Транквильо Сабателли, его жена Энрика и двое из их четырех детей. Семье удалось избежать массовой облавы в Риме 16 октября. Чтобы их не выявили оккупанты, члены семьи решили разделиться. Транквильо скрывался вместе с одним из сыновей, но его нашли и отправили в Фоссоли. Там он узнал, что его жену и другого сына тоже отыскали и отправили в концентрационный лагерь. Двум дочерям все-таки удалось скрыться. Транквильо сумел 16 мая 1944 г. послать из Фоссоли письмо старшей из дочерей незадолго до того, как его вместе с женой и двумя сыновьями увезли в Освенцим:

Дорогая дочь!

Это папа, пишу тебе из Модены, потому что меня сюда перевели из Вероны вместе с Карло, нас доставили в лагерь в Карпи, где я с удивлением и печалью обнаружил маму и Миммо… Теперь всех нас везут в неизвестном направлении, бог весть куда, я думаю, куда-то далеко от Италии. Мы собираемся найти дядю Анджелино. [Брат автора письма, Анджело Сабателли, оказался среди тех, кого схватили в Риме 16 октября и отправили в Освенцим. Оттуда он уже не вернулся.] Умоляю тебя, дорогая дочь, не плачь и будь сильной, заботься о Маре [так звали ее младшую сестру]… Клянусь тебе, мы еще вернемся, и я всегда буду рядом с мамой, как сейчас. Будь сильной… После наших несчастий Господь Бог наконец пожелал, чтобы хотя бы четверо из нас были вместе[905].

В апреле понтифик узнал о беде, постигшей одного из более известных евреев Италии. Марио Сегре, профессор латинской эпиграфики, был ученым с мировым именем. После облавы 16 октября его мать и сестру отправили в Освенцим, где они вскоре погибли. Сам профессор, его жена и их годовалый ребенок нашли убежище в римском Шведском институте. Вскоре на них донес один итальянец, и 5 апреля их арестовали итальянские полицейские и отправили в римскую тюрьму Реджина Чели в ожидании депортации.

Бразильское посольство при Святом престоле направило в Государственный секретариат Ватикана письмо, уведомлявшее об этом аресте. Когда в ведомстве получили его, монсеньор Монтини вывел на полях собственный сокрушенный комментарий: «Профессора Марио Сегре уже передали в руки немцев! С женой и мальчиком!» Единственная надежда (размышлял будущий папа) на то, что удастся убедить Вайцзеккера вмешаться. Вскоре он затронул этот вопрос в беседе с немецким послом. У нас нет записи ответа дипломата, но надо думать, что он отказался брать на себя ответственность за действия своих соотечественников, отправлявших на смерть тысячи итальянских евреев. Профессора Сегре, его жену Ноэми и годовалого сына Марко – всех троих – отправили в итальянский концлагерь Фоссоли, а оттуда – в Освенцим, а там в день прибытия 24 мая – в газовую камеру[906].

В это время Ватикан укрывал у себя 160 беженцев: одних приютили в своих комнатах каноники собора Святого Петра, другие приткнулись в разных уголках того же дома каноников. После февральской попытки выселить этих беженцев (в конце концов понтифика убедили отозвать свое распоряжение) их число не очень выросло. Складывается впечатление, что практически все желающие сумели пробраться на территорию Ватикана, несмотря на попытки ватиканских властей не пускать их. Среди беглецов были аристократы всех мастей, высшие чины итальянских вооруженных сил, судьи, богатые предприниматели. Все они либо разыскивались как иноверцы, либо уклонялись от службы в фашистских военных или государственных структурах.

Своего рода перепись ватиканских беженцев, проведенная 2 июня 1944 г. Государственным секретариатом, выявила «около 40… лиц еврейской национальности, из которых около 15 приняли крещение». Более того, некоторые из них крестились уже после прибытия в Ватикан. Строго говоря, никому из них не полагалось там находиться. Кто-то приехал туда на автомобиле с дипломатическими или ватиканскими номерами, кто-то пробрался из собора Святого Петра в дом каноников через ризницу – помещение, где хранится облачение священнослужителей. Остальные, как разъяснялось в докладе Государственного секретариата, с помощью «уловок, усыпляющих бдительность гвардейцев у ворот Ватикана». По заключению доклада этих людей можно было выдворить с территории Ватикана лишь силой, так как все они знали, что их ждет за его стенами[907].

Союзники наконец подошли к Риму. Много месяцев немцы сдерживали их продвижение в горах к югу от Рима, но в конце мая ценой больших потерь союзническим войскам все же удалось прорваться. Генерал Марк Кларк, командующий 5-й армией США, на открытом джипе, за которым следовали два десятка военных корреспондентов, подъехал 25 мая к тому месту на шоссе Анцио – Террачина, где его войска незадолго до этого соединились с союзническими частями, долгое время зажатыми на прибрежном плацдарме Анцио. Позируя перед камерами, солдаты без касок жевали жвачку, улыбались и хлопали друг друга по спинам. Близился финальный этап наступления на Рим[908].

С одобрения папы монсеньор Тардини вызвал немецкого посла и сообщил ему, что Ватикан направил новые распоряжения приходским священникам Рима. Им следовало призывать прихожан сохранять спокойствие в случае отступления немецких войск и появления союзнических частей. Ватиканские власти, заявил монсеньор, хотели бы избежать насилия в городе. В связи с этим важно, чтобы немцы не предпринимали ничего, что могло бы спровоцировать выступления населения. Особенно важно, чтобы немцы сдерживали итальянских фашистов, «которые наиболее отчаянны и жестоки».

Немцы и дальше будут защищать Рим, ответил посол Вайцзеккер, каждые две недели встречавшийся с генерал-фельдмаршалом Кессельрингом, командовавшим немецким контингентом в Италии. Тардини с облегчением признался, что сам он уверен в «благих намерениях» немецкого правительства и «не сомневается в том, что тактика Кессельринга позволит спасти Рим»[909].

«Благие намерения» немецких оккупантов были не столь очевидны тем римлянам, которые в первые два дня июня видели, как лихорадочно оккупанты сгоняют молодых мужчин и женщин для отправки на север – на принудительные работы. В Ватикан хлынули сообщения о немецких рейдах по католическим приютам для людей, чьи дома были разрушены. В послании, полученном 1 июня из школы, примыкающей к одному из таких приютов, говорилось, что в 1:00 здание окружили немецкие солдаты и итальянская полиция. К счастью, «мальчики смогли убежать благодаря помощи итальянской полиции. Девочки, собранные в большом помещении на первом этаже, выбрались оттуда через окно». Священник из еще одной школы сообщал, что в 2:00 (той же ночью) его учебное заведение оцепили солдаты, которые схватили пять молодых женщин и четырех мужчин и загнали их в грузовик. Священнослужитель писал: «Я опускаю описание душераздирающих сцен с родственниками увозимых, особенно с матерями, на глазах у которых забирали юных дочерей». В попытке сделать что-то Государственный секретариат Ватикана связался с отцом Панкрацио Пфайффером. Результаты этого обращения отражены в служебной записке, датированной 4 июня: «Отец Панкрацио передает, что мальчиков и девочек, захваченных немцами в последние дни, направляют в Германию на работы. С ними будут хорошо обращаться, и им будут хорошо платить»[910].

Ватикан долго волновали опасности, с которыми Рим мог столкнуться в период между уходом немцев и приходом союзников, но перерыва между уходом одних и приходом других так не случилось. Последние дни мая ознаменовались ожесточенными боями на южных подступах к столице, где густые оливковые рощи служили хорошим укрытием для снайперов вермахта, в окопах полного профиля стояли пулеметы, а ряды колючей проволоки преграждали путь войскам союзников. Но теперь союзники быстро преодолевали этот последний рубеж немецкой обороны. Отряды гранатометчиков уничтожали немецкие танки, а пехотинцы палили из автоматов по немецким солдатам на лесистых холмах. Инженерные войска расширяли дороги, которые вскоре заполнялись союзническими танками, артиллерийскими орудиями, грузовиками и джипами. Гитлер