Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер

оптимизм и предрек, что альянс между западными союзниками и Советским Союзом скоро рассыплется. В конце Гитлер, по-видимому, решил, что мудрее будет закончить встречу чем-то более вдохновляющим. Фашистская Италия – его ближайший соратник, заявил он своему итальянскому партнеру. Это режим, который по своей идеологии ближе всего к его собственному. Им двоим необходимо держаться вместе, ибо они с дуче – два самых ненавидимых человека на свете. Германия и Италия обязаны победить в войне. Иначе обе страны и оба народа сгинут.

После официальных встреч эти двое позировали перед фотографами. «Сейчас не время для публичных взаимных обвинений, – объяснял Муссолини своему сыну Витторио на следующее утро. – Похоже, уже готово к применению секретное оружие. Оно должно изменить ситуацию в нашу пользу. Я почувствовал напряжение между нацистскими лидерами и генералами. Так бывает во всем мире, когда дела идут плохо»[894].

Когда дуче вернулся в Италию, так и не достигнув на встрече с фюрером тех целей, которые Клара наметила для него, она написала ему снова, заранее скорбя о той гибели, которая, как ей виделось, ожидает их «от рук пьяных негров, евреев, плутократов». Между тем ее мать, с огорчением видевшая, что жена Муссолини настраивает его против Клары, написала дуче собственное письмо, обвиняя Ракеле в «умопомешательстве с навязчивыми мыслями об убийстве из-за старческой постменструальной фобии». Младшая сестра Клары отправляла загнанному в угол диктатору осуждающие письма того же рода. Нельзя сказать, что эта переписка была односторонней. За 19 месяцев существования Итальянской социальной республики Муссолини написал Кларе более 300 посланий[895].

По мере приближения лета 1944 г. жизнь в Риме становилась все мрачнее. Немецкая оккупационная и итальянская полиция продолжала прочесывать жилые дома в поисках partigiani – бойцов отрядов подпольного сопротивления, время от времени устраивавших атаки на немецкие части и фашистские формирования. Полиция также выискивала мужчин, которых можно отправить на принудительные работы, и стреляла в тех, кто пытался бежать. Процветал черный рынок, где по заоблачным ценам предлагались товары первой необходимости, включая дефицитную питьевую воду. Электричество и газ то и дело отключались, угля не хватало, поэтому женщины и дети пешком тащились в сельские районы под Римом, чтобы собрать вязанку хвороста. Велосипедами пользоваться запрещалось после одного декабрьского инцидента, когда партизан, передвигавшийся на этом транспортном средстве, бросил бомбу и укатил восвояси. В январе немецкие оккупационные власти ввели комендантский час, начинавшийся в 17:00, в наказание за еще одну партизанскую акцию, осуществленную в городе[896].

Выстаивавшие в нескончаемых очередях, чтобы получить свои скудные 100 г хлеба, ежедневно причитающиеся по карточкам, женщины Рима отчаянно пытались найти еду, чтобы прокормить голодающих детей. Стены в городе были покрыты одним и тем же посланием, повторенным много раз, написанным прописными буквами: «VOGLIAMO PANE! PANE! PANE!» – «Мы хотим хлеба! Хлеба! Хлеба!»[897] Хуже всего приходилось тем 200 000–300 000 человек, которые недавно перебрались в Рим из прилегающих районов, спасаясь от бомбежек. Карточек им не полагалось, и они практически не могли добыть себе еду[898]. Но и коренным римлянам было не намного лучше. В апреле ряд внезапных нападений на булочные и пекарни, а также на грузовики, доставлявшие продовольствие немецким войскам, привел к ожесточенным столкновениям населения с военными. Архивы римской полиции за апрель 1944 г. полны сообщений об отчаявшихся женщинах и детях, штурмовавших пекарни и продовольственные склады (иногда при молчаливом согласии владельцев). «В 6:30, – говорится в одном из отчетов от 25 апреля, – на территории района Тибуртина-Терцо около 50 женщин и детей попытались атаковать местные пекарни, и, хотя их натиск удалось сдержать полиции, они все же сумели захватить… около 400 кг хлеба». Аналогичный полицейский рапорт, составленный несколькими днями позже, сообщает о ситуации в районе Порта Пиа, где «по адресу виа Номентана 433 несколько сотен лиц, явившихся из периферийных районов [города], напали на пекарню Луиджи Францони и растащили хлеб, муку и макароны общим весом около 800 кг. Прибыв на место происшествия, полицейские арестовали трех человек»[899].

В разгар этого кризиса Ватикан организовал в Риме службу помощи голодающим, развозившую продукты, в которых так отчаянно нуждались горожане. «Шестнадцать небольших ватиканских фургонов с продуктами питания курсируют по Риму», – сообщалось в еще одном полицейском рапорте. На боках каждого красовался герб Ватикана. Составитель доклада, офицер полицейских сил фашистского правительства в Риме, добавил от себя предложение: «Почему бы нам, по согласованию с немецкими властями, не выделить хотя бы 200 таких фургонов для обеспечения города едой и не написать на их бортах "Итальянская социальная республика", чтобы отличаться от тех, на которых написано "Ватикан"?»[900]

Попытки Ватикана доставлять продукты в Рим на судах и грузовиках быстро стали источником конфликта с союзниками, которые во время авианалетов не особенно разбирались, чьи это автоколонны. В ответ на просьбу ватиканских властей не трогать их продуктовые караваны британское Министерство авиации выпустило 21 апреля меморандум, в котором говорилось: «Британское и американское правительства считают, что за снабжение населения Рима продовольствием отвечают так называемая фашистская республиканская администрация и ее немецкие хозяева… Правительство Его Величества и правительство США… к сожалению, не могут принять это предложение»[901].

Узнав об этом решении, Осборн отправил в Лондон резкое послание: «Если я сообщу папе, что правительство Его Величества высоко оценивает его желание спасти население Рима от голодной смерти, но, к сожалению, "по соображениям военного характера" не может его выполнить, то это произведет тягостное впечатление». Римское население, отмечал Осборн, и в самом деле находится на грани голодной смерти и уже сейчас сильно зависит от тех продуктов, которые Ватикану удается ввезти в столицу. «Без поставок муки по морю на ватиканских или каких-либо еще судах голод представляется неизбежным… Если в ближайшее время нам не удастся самим обеспечить Рим мукой или же позволить Ватикану сделать это, мы навлечем на город катастрофу, от которой выиграют лишь немцы»[902].

Дальнейшие просьбы о том, чтобы союзники пропускали ватиканские продовольственные автоколонны и морские конвои, в конце концов вынудили командующего объединенными военно-воздушными силами союзников написать служебную записку под грифом «Совершенно секретно». В ней говорилось: если отдать приказ не трогать колонны грузовиков с ватиканской маркировкой, «это неизбежно приведет к снижению эффективности наших действий против вражеских коммуникаций и к ненужным потерям экипажей самолетов, занимающихся выявлением папских транспортных средств». Командующий отмечал, что союзники близки к полному окружению Рима с суши (на юге), с моря (на западе), с воздуха (на севере и на востоке). Направляя регулярные продовольственные караваны в Рим, «Ватикан… нарушает свой нейтралитет, поскольку он, по сути, подрывает действенность одного из признанных средств осады – взятия измором». Автор записки утверждал, что один из общепризнанных принципов войны гласит: за то, чтобы кормить местное население, отвечает оккупационная военная администрация. Если же окажется, что немцы не могут обеспечить римлян едой, «то уж точно не мы должны помогать им, поскольку это наносит нам двойной вред – устраняет трудности, возникшие у немцев в Риме, и препятствует нашим военным операциям, нацеленным на освобождение Рима»[903].

Между тем немцы продолжали облавы на римских евреев. После первой эсэсовской операции 16 октября 1943 г., когда было схвачено более 1000 человек, в руки оккупантов попали еще многие сотни евреев. По рассказам уцелевших, они жили в постоянном страхе, что их выдадут соседи. И это не случайно – по большей части евреев выдавали осведомители-римляне, которые получали за доносы неплохое вознаграждение[904].

То же самое происходило и в других занятых немцами частях Италии, откуда в нацистские лагеря смерти вывезли еще тысячи евреев. Самыми заметными и уязвимыми фигурами были духовные лидеры еврейских общин Италии. К началу оккупации в стране проживал 21 главный раввин. Девять из них отправили в Освенцим. Во время оккупации основным первичным концентрационным лагерем, куда попадали схваченные евреи, был лагерь Фоссоли в городе Карпи, неподалеку от Модены. Формально этим учреждением руководил итальянский комендант, на самом же деле им заправлял офицер СС. Из Фоссоли евреев периодически