Вселенское эхо разбитого кувшина - Александр Фед

– А что есть к солёному огурцу? – промямлил Шляпников.

– Рекомендую томатный сок, – и, заглянув за спину Ивана в сторону Идиша и Иврита, добавил. – Лучше сразу два литра, чтобы на троих хватило… Ну и огурчик порежу?

– Порежь…те… И этого – два литра.

Впрочем, от закуски Иван отказался сразу после первой дозы томатного. Произошедшее так сильно всколыхнуло его воспоминания, что портить природный антиоксидант примесями, было глупо – резко снижается эффективность очистки организма от распавшихся во время переживаний клеток.

К огромному удивлению Шляпникова, сок замечательно охладил огонь его души, а кругляш огурчика усилил послевкусие. По обмякшим и даже повеселевшим лицам собратьев по несчастью, было ясно, что парнишка не ошибся с рекомендацией.

Первым для разговора созрел Тыква. Его воспоминания, в основном, сводились к шишке на лбу и ушибленному заду, на котором, возможно, разместился обширный синяк.

– Вот ведь, мять вашу кашу? Я сегодня обоз… – он не успел договорить того, что собирался поведать Шляпниковым, как был остановлен обращёнными на него двумя бешеными взглядами, готовыми стать орлиными.

От такой впечатляющей перемены в лицах отца и сына, Тыква ощутил себя третьим – святым духом и чуть не откусил себе язык, когда завис на полуфразе.

– Говори!!! – проорали оба “зверочеловека”.

Тыква заёрзал на стуле, то ли потирая синяк, то ли пытаясь найти под собой подстилку «жоу-пу», а может, представляя себя более мелким, но всё же хищником, которого загнали в ловушку. Поразмыслив, он уточнил для себя свой истинный образ. Вероятно, он больше походил на дождевого червя, встретившего двух приятелей-рыбаков с уже размотанными удочками. Предсмертная пауза “беспозвоночного” спасла его от “начала рыбалки”.

– Ты видел Майку?

После очередного дуэта Шляпниковых, над столиком нависла тишина, которую можно было вырезать кусками из-за её высокой плотности, или квалифицировать её, как гробовую. Тонкая и хрупкая натура Иврита, уже повреждённая в двух противоположных местах, отчётливо уловила суть последних мгновений паузы.

– Христос воскрес, – совершенно неожиданно вырвалось у него.

– Воистину воскрес, – отозвался эхом Идиш, машинально приглаживая, вставшие дыбом волосы.

Этот же жест повторили остальные двое, у которых волосы также среагировали на увиденное. Благополучно завершив причёсывание, Иван заказал ещё два литра с огурчиком и первым открыл экстренное заседание, по поводу возвращения «исчезнувшей».

– Думаю, нам необходимо ещё раз удостовериться в наличии… – он замялся в определении правильного определения вернувшейся подруги. – Скажем так… Новой Майи. Назовём её так, чтобы не ворошить прошлое… Пока! Временно! Надо же нам хоть как-то разобраться во всём, а в-в-вдруг снова спек-такиль на-троих?

Тонизатор уже приободрил дух, заурчал в животах и даже связал язык Ивана. Идиш и Иврит выразили своё удивление и искреннее беспокойство, из-за странного дефекта речи Ванюши. Впрочем, на этом торжественном открытии экстренное заседание было не менее торжественно закрыто. Напосашок сока не осталось, но был залпом доеден изумительного посола огурчик. Встав из-за столика, товарищи направились к выходу, где носами к носу столкнулись с НЕЙ!

Гробовая тишина решила не оставлять троицу, а расширить своё влияние ещё и на распробованную на вкус незнакомку, которая несомненно ей (тишине) приглянулась. Надо отметить, что девушка первая вышла из оцепенения. Совершив мгновенный разворот на одном каблуке, она устремилась к автобусной остановке, которую заранее наметила, как единственно возможное направление бегства, если возникнут непредвиденные обстоятельства. Сейчас же, Майя обнаружила не одно, а целых три обстоятельства, которые придали ей сил и смелости для решительного бегства.

– А ведь она явно шла за мной, – едва выдавил из себя Иван.

Мгновенно успокоив силой воли урчание живота и вспомнив о возложенной на него функции руководителя мероприятия по выяснению личности новой Майки, Ваня Шляпников заставил, свои разбитые старым параличом ноги сделать первый шаг в направлении, уходящей от них добычи.

По расчётам беглянки, она имела весьма приличный и надёжный отрыв от своих возможных, а вернее всего, неизбежных преследователей. Впрочем, расчёт расчётом, а до автобусной остановки оставалось не менее ста метров.

– Надеюсь, я не переоцениваю свои скоростные качества на стометровке? – взглянув на свои шпильки, добавила. – В крайнем случае, рвану босиком, а если что, то так как дам каблуками… Впрочем?..

Она прислушалась к себе: сердце не колотило, в висках не стучало, дыхание ровное, а это значит, что страха перед чудной троицей больше нет. Однако легче не стало. Майю мучило, просто распирало любопытство, заставляя обернуться. Девушка давно бы сделала это, но её сдерживал другой страх – попасть в новый переплёт, если, обернувшись, она вновь увидит их…, нет, не рожи – лица.

– Замечательно, скромница, у них появились лица? Как тебе не стыдно, Майка! – мысленно пристыдила она себя за безволие. – А первый был даже очень ничего… Что поделаешь, природа: «Что хочет женщина, то хочет Бог!».

Воистину, если нет сил отказаться от желания, тогда надо найти способ удовлетворить его. Следуя этому (своему) принципу, девушка нашла компромиссный вариант, когда и волки сыты, и у овец еды вдоволь.

Для реализации задуманного плана ей понадобилась пудреница, имеющая небольшое зеркальце. Делая вид, что она припудривает свой прелестный носик, Майка старательно просматривала в “зеркале заднего осмотра” всё интересующее её пространство. Медленно поворачивая припудренный “экран” в разные стороны, она старательно выискивала своих преследователей.

– Боже милостивый! Это опять они!

Майе показалось, что ей за шиворот подбросили огромную, предварительно охлаждённую змею, от чего её жутко передёрнуло. Дело в том, что из зеркала на неё жадно смотрели, нет, буквально пожирали её взглядами три пары знакомых, до дрожи в ногах, глаз. Если отражение не обманывало, то до боли знакомая троица была в нескольких шагах от своей поживы.

– Это конец!

Не давая себе отчёта, для чего она это делает, девушка эффектно развернулась, но уже на другом каблуке, как бы показывая высший дамский каблуктаж. Её боевой разворот произвёл на преследователей ошеломляющий эффект. Они отшатнулись и, застыв на лету, прижались друг к другу, образуя точную копию “футбольной стенки”, если судить по их рукам.

Наступил момент штрафного удара, и Майя нанесла его, направив все свои обворожительные силы прямо сквозь защиту соперника. Она вложила в каждый свой шаг столько уверенности, грации, страсти и пластики, что сама удивилась собственной пошлости.